Куда сильнее нас ужасает безмолвный тролль, нежели тот, который вопит и беснуется. АЛЕКСИС КИВИ, «КУЛЛЕРВО» (1859, 1864) Речные девы Они — Речные девы. Они крадутся к потоку в предрассветный час, под первые песни дроздов. Когда земля еще влажная, податливая и мягкая. Густая дымка поглаживает темные воды, напуская таинственности на все вокруг. По коже пробегает озноб. Они снимают одежды, добираются до середины реки и замирают, ожидая, когда вода впустит их. Сначала — вода, а после — туман. Мелкими глоточками пьют они зелье из своих туесков — всегда на одном и том же камне, всегда столько, сколько надобно. Затем преподносят дары речному порогу. Ненасытный, он хочет утащить на дно их души, их невинность, безмолвие, тайну. Жертва принята — они танцуют и ждут. Они внемлют нарастающему шуму и отдаются потоку, чувствуя на коже прохладные объятия тумана, впитывая красоту — немую и незримую, проникающую в каждую клеточку их тел. Река дает им напиться из потока, птицы чаруют созвучием своих голосков, воздух дышит благодатью, какой на суше нет и никогда не будет. Они очистились. Им легко, они смеются: у них есть тайна. Они все еще ждут, но напрасно. Надеются, ведь надежда напрасной не бывает. Они уходят вместе с ночью, когда в мглистые сумерки едва прокрадывается ясное утро. До краев наполненные жизнью, они прощаются с потоком. Они — Речные девы. Сентябрь 1989, Хартола Сегодня Харри Валкама пришел в магазин первым. Как и всегда, он взял с полки буханку ржаного хлеба, из молочного отдела вышел с литровым пакетом молока, из мясного — с двухсотграммовым куском ароматного карбонада. Все по старой схеме. Перекус для рыбалки, раннее утро и приятное предвкушение. Немного не дойдя до кассы, Харри пробежал глазами свежие заголовки газет, после чего принялся выкладывать покупки на ленту. — За рыбкой собрались? — поинтересовалась кассирша. — За ней, родимой, — ответил Харри и привычным жестом сгреб все в сумку-холодильник. — Чек нужен? — Только если милая барышня оставит на нем свой номер, — подмигнув, ответил Харри. Обмен шуточками с кассиршей стал своего рода традицией и задавал тон едва начавшемуся дню. В магазине Харри неожиданно для себя превращался в остряка-ловеласа. На часах было 07:10, когда Харри Валкама завел свою легковушку и поехал прямиком к речке Тайнионвирте. Рассвет был ласковым и предвещал жаркий день. Харри Валкама оставил машину на обочине и побрел пешком в сторону русла реки. В одной руке перекус и складной стульчик, в другой — удочка и рыболовный ящик. Дойдя до места, он глубоко вдохнул. Разложил стульчик, поставил рядом сумку-холодильник и открыл ящик. Особо не раздумывая, он достал одну из своих любимых блесен, чтобы возложить на нее чересчур оптимистичные рыбацкие надежды. В полвосьмого наживка наконец плюхнулась в воду. Сентябрьское солнышко ярко поблескивало сквозь деревья. В рыболовном календаре этот день был помечен как «чрезвычайно благоприятный». В воздухе пахло землей и прощанием с пышностью лета. Соловьи, посходившие с ума в июне, уже давно притихли, и, хотя день обещал быть по-летнему теплым, осенние нотки звучали все громче. Харри Валкама успел полюбить это утро и мысль о том, что природа будто дожидалась его, дабы вместе проснуться и шагнуть в новый день. Ему нравилось это святое уединение. Вопреки всем прогнозам рыба клевать отказывалась. Харри принялся задумчиво рассматривать завихрения воды в речном пороге, как вдруг его взгляд наткнулся на нечто инородное, кричаще выбивающееся из привычного пейзажа. Вдали, у самого берега, что-то бесформенное зацепилось за дрейфующее бревно и покачивалось на воде. Может, туша оленя или другого крупного животного? Любопытство Харри Валкамы росло тем быстрее, чем дольше он всматривался в поток. Он кое-как приставил удочку к березе и осторожно зашагал вдоль берега: хотел взглянуть поближе. Подойдя, он остановился как вкопанный. Теперь стало понятно, что именно приковало его внимание. Онемев от ужаса, Харри Валкама всматривался в фигуру, приманившую его к себе. Белая кожа, черное платье — тонкое полотно пузырилось на воде. Человек. Когда в конце концов до мозга дошло все увиденное, Харри обессиленно плюхнулся на колени. Прямо перед ним в воде колыхалось навсегда скованное смертью тело. Оно зацепилось за древесное корневище, и потоку было не под силу отвоевать его и нести дальше. Вода тихонько убаюкивала покойницу. Совсем еще юную. Лежала она животом на воде, будто всматриваясь в глубинную темноту безжизненным взглядом. Хорошо, что Харри не видел лица. Невольно он подмечал мелкие детали: черный лак на ногтях, металлический поясок, черное платье, босые ноги. Волосы, будто илистая пленка. Жизнь так несправедлива… Вот о чем с горечью подумал Харри Валкама. Он зажмурился, однако штрихи этой картины уже отпечатались на сетчатке. Бранные слова, с которыми Харри Валкама нещадно боролся несколько лет, теперь зло роились на его языке. Нечестно, неестественно для молодой жизни вот так обрываться! Проклятье! Посмотрите на это, вашу мать! Оплачивая свое разрешение на рыбалку, он и подумать не мог, что выудит из потока чей-то труп. И тут на Харри накатило ощущение, будто природа предала его. События постепенно доходили до сознания. В красоте зарождающейся осени он вдруг отчетливо разглядел фальшь, дешевое надувательство. Его насильно погрузили в это гадкое представление — в спектакль, декорации которого в одно мгновение обвалились, демонстрируя равнодушие смерти, обнажая зло. Харри Валкама неуклюже поднялся с земли и, пыхтя и спотыкаясь, помчался к своей легковушке. Нужно было добраться до телефона. Немедленно. Часть I 12 ИЮНЯ 2019, СРЕДА, ХЕЛЬСИНКИ Саана открывает глаза — все вокруг плывет и кружится. Она быстро закрывает глаза и тут же проваливается в жиденькую, неубедительную дремоту. Через два часа Саана — вся в поту — внезапно пробуждается. Уже пол-одиннадцатого. Она моментально подскакивает, выпивает стакан апельсинового сока и даже успевает сходить в туалет, а потом дает слабину и решает еще ненадолго прилечь. Окончательно она просыпается к трем часам дня. Комната уже почти на месте. В животе урчит от голода. Последний раз Саана ела тринадцать часов назад — поклевывала соленые орешки в баре. Теперь Саану совершенно не волнует время. Никто ее нигде не ждет, никому она ни для чего не нужна. А вот голод волнует нешуточно. Поэтому лодырничать по-взрослому Саана официально начинает с заказа пиццы через «Вольт». Пицца уже на месте, и Саана, мучительно переживая свою убогость и потрепанный видок, открывает дверь темнокожему курьеру. Ей спешно вручают полуторалитровую бутылку колы и тепленькую пиццу. Оставшуюся часть дня взгляд Сааны курсирует между едой и экраном ноутбука. Наконец она добралась до всех шоу и спасительной «Маргариты». Пошел третий эпизод второго сезона «Убийства»[1] — великолепного, захватывающего сериала, хотя и несколько гнетущего. Второй сезон Саана смотрит залпом. Как же здорово наткнуться на нечто подобное именно сейчас. Впереди — целая половина невероятной детективной истории. Линден и Холдер. Бесформенные шерстяные свитера Линден, ее острый ум и ненастный Сиэтл. Саане всегда нравились сериалы про полицейских, хотя они ее и пугали. От них слишком разыгрывается воображение. Еще она подсела на подкасты жанра тру-крайм[2], хотя они порой вызывают чувство беспокойства. Поэтому в мире историй про убийц у нее своя тихая гавань, своеобразный оплот спокойствия — расследования Эркюля Пуаро. Вот что по-настоящему захватывает внимание, вовлекая в свой уникальный мир. Всегда приятно окунуться в атмосферу старой Англии и наблюдать за тем, как праздные аристократы устраивают званые ужины, отдыхают в отелях, охотятся, прогуливаются по своим поместьям и садам. Конечно, порой сериал про Пуаро неоправданно оптимистичен. Убийства происходят тут и там, но Пуаро под силу раскрыть их все. Зрителю остается лишь любоваться английскими пейзажами и чужой шикарной жизнью да по мере сил стараться не упустить из виду намеки на то, кто может быть виновен. К сожалению, Саана уже наизусть выучила всего Пуаро, и теперь она либо просто помнит ответ, либо сразу догадывается, что к чему. С «Убийством» совсем не так. Это нечто иное, новый уровень. Саане нужно в туалет, и сериал приходится поставить на паузу. По пути она кидает быстрый взгляд на полоску улицы, промелькнувшую из-за занавесок в гостиной. Похоже, денек сегодня восхитительный. Березы за окном так и манят своей сочной зеленью. Саану соблазняет очередное живописное лето. Всю весну она не вылезала из редакции, в спешке клепая статьи для развлекательного портала. За эти годы она успела написать почти обо всем: от вируса Зика и смерти Дэвида Боуи до дешевых сплетен и всякой мелкой чуши. Пять чудо-упражнений — будь в форме к лету, еще успеешь. Неограненные алмазы: 10 недооцененных мест для путешествий по Европе. Журналистка ежедневно стояла в планке 3 минуты на протяжении недели — кликай, чтобы увидеть потрясающий результат! Кишечник — второй мозг: 5 фактов о работе твоего ЖКТ. Облегчи себе жизнь и порадуй домашних: быстрые блюда за 15 минут — рецепты на неделю. Последнее, кстати, было занимательно. Саана всю весну составляла эти рецепты, но после сдачи материала благополучно о них забыла. Ежедневные планки в расписании тоже надолго не задержались. Из-за работы на все это просто не было времени. По большому счету всю весну она занималась только работой. Она считала количество слов и знаков, нервничала из-за сроков, засиживалась в редакции допоздна — буквально жила за компьютером. После работы ее хватало лишь на просмотр пары-тройки эпизодов на Netflix или HBO Nordic. Мелкие домашние дела вроде оплаты счетов, уборки и готовки казались неподъемными. Серые комья пыли до сих пор меланхолично перекатываются по дощатому полу, а почтовый ящик пухнет от неоплаченных квитанций. «Это вообще нормально?» — думает Саана, отправляя в рот очередной кусочек пиццы. Все ее знакомые ответили бы утвердительно — еще бы, ведь и они в жизни видели только бесконечную деловую беготню. Но куда все бегут и для чего? Кажется, будто друзья даже гордятся своими плотными графиками, лелеют их. Люди как-то умудряются сначала пахать в офисе, а потом еще идти в тренажерный зал. И никто не ноет и не жалуется на загруженность. Иногда по вечерам, когда свет в редакции был почти везде погашен, Саана украдкой искала в Google симптомы профессионального выгорания — и не было таких, которые не подходили бы ей. «Сильная усталость, циничность, снижение профессиональной самооценки». Всю весну она провела в обнимку с монитором, потому и не заметила, как природа постепенно оттаивала, позволяя лету повсюду хозяйничать. Сперва из-под снега робко показались песчаные островки, появились одинокие перелетные птички и ранние крокусы. А потом вдруг — раз! — и лето. Пышные березы, звенящие соловьиные трели и люди, разгуливающие в футболках. И свет. Выйдя из туалета, Саана возвращается к окну. Какой сегодня день? Среда. Да, вчера она здорово набралась на прощальной вечеринке; людей могло быть и побольше, а вот выпивки — поменьше. Комнату оглушает пение дрозда, устроившегося поблизости на одном из деревьев. Саане приходится закрыть окно, чтобы заразительное птичье жизнелюбие не нарушило ее затхлую похмельную хандру. «Убийство», суровый Сиэтл, пицца, усталость и тошнота. Ее зона комфорта. Вообще, смотреть в таком состоянии сериал про маньяков и трупы не то чтобы блестящая идея. Но достойной альтернативы нет. Саана влюбилась в «Убийство», ей с ним по-своему уютно. Ложится смотреть — и вот она уже не одна. Сюжетные повороты не оставляют в голове места для зудящих, беспокойных мыслей, гасят все тревоги. Саана берет еще кусочек. Последний. Наверное, она съела уже 1500 калорий. От жирной пиццы хочется пить, зато комната перестала наконец вальсировать. Лежа на диване с набитым животом, Саана понимает, что не так уж все и плохо. Конечно, весенний рабочий срыв аукнулся в итоге увольнением, но жизнь по-прежнему неплохая штука. Все как-нибудь образуется. Саана окидывает взглядом собранные в прихожей сумки и решает срастись с диваном до конца дня. Завтра она уедет из города на все лето. Больше — никакого похмелья! Только спорт и медитация, прогулки на свежем воздухе и зеленые смузи — ну или что там еще входит в ежедневную программу порядочных людей. Но сегодня — это сегодня. Удобно примостившись под флисовым пледом, случайно прихваченным из бара, она позволяет Netflix запустить очередную серию шоу. А завтра начнется новая серия ее собственной жизни. Даже утром следующего дня похмелье продолжает ненавязчиво напоминать о себе: руки предательски подрагивают, а от пиццы, съеденной в один присест, накатывает изжога. Обычно людей полностью отпускает через день-два. День первый: отсыпаться, выводить из организма алкоголь и вводить фастфуд и конфетки. День второй: выводить из организма избыток жира, соли и сахара, любоваться своим опухшим видом и немножко страдать. Раскаиваться. Мстить здоровому режиму дня затяжным похмельным сном. Встретиться с «белочкой». Под конец — праведно гневаться и клясться больше до такого мракобесия не напиваться. И наконец, день третий: понять и простить. Дать себе новые обещания для новой жизни и смиренно выздоравливать. Веселить мироздание заблуждениями типа «отныне ни капли в рот не возьму». День седьмой: жажда. Саана стоит посреди кухни с чашечкой кофе в руках и поглядывает на улицу. Сегодня ей уже по силам выносить и солнечный свет, и пение птиц. Саана включает покоящийся на столе айпад, гуглит Хартолу и переходит на страницу ее общины. «Хартола — единственная королевская община Финляндии» — гласит заголовок. Саану тянет посмеяться, но тут, похоже, все на полном серьезе. Хартола величает себя именно так, и на «Ютьюбе» быстро находится рекламный ролик «Королевская община Хартола». Саана нажимает «Смотреть». Суховатое видео, выдержанное в рекламно-познавательном стиле, повествует о том, почему Хартола — отличное место для жизни. Вот перед нами счастливая дама: она только-только переехала в Хартолу и рассказывает, как поначалу боялась, что не найдет в местных магазинах козий сыр. Стало быть, нашла? Об этом видео умалчивает. Саана не отрицает, что и сама нет-нет да и поинтересовалась бы, привозят ли туда летом руколу или сыр «Пекорино». Свое расследование Саана подытоживает изучением гугл-карт — считает расстояние. Кратчайший путь из района Валлила до Хартолы — 179 километров. Вот настолько далеко умчится она от своей постылой обыденности. Вот где сможет укрыться и от шальной весны, и от эмоционального выгорания, и от вечной неопределенности. Просто нужно попытаться не думать об осени. Она катапультируется из этого болота на 179 километров, чтобы на время зависнуть в своеобразном лимбе. Позорное увольнение приведет ее туда, где всегда было так отрадно и безмятежно. Саана выключает айпад и кладет его в спинной кармашек рюкзака. Первые жесты свободной жизни. Она гасит везде свет, проверяет, выдернула ли из розетки шнур кофеварки, перекрыла ли везде воду, позакрывала ли окна, освободила ли холодильник… Все, жилище готово к ее двухмесячному отсутствию. Комнатные растения и так уже давно загнулись, мучимые вечной жаждой. Саане даже не на кого перевести стрелки, она живет одна. Саана выпинывает две большущие сумки в общий коридор и запирает дверь. Этаж пропитан запахами чужих жизней. Прямо сейчас, например, кто-то жарит на обед мясные котлеты. Саана запихивает свои громоздкие сумищи в крошечный лифт и нетерпеливо наблюдает за сменой этажей. Оказавшись внизу, кабинка мягко пружинит, и Саана привычным жестом дергает за жесткую ручку скрипучей решетчатой двери лифта. На часах всего двадцать минут двенадцатого. Она еще успевает на полуденный автобус. Низкий флегматичный голос водителя приветствует пассажиров, решивших сегодня отправиться в Ювяскюля через Лахти и Хейнолу. Саана с детства обожает ездить на автобусе. Да и за рулем кто-то другой — великолепно! Можно спокойно вздремнуть, почитать, насладиться пролетающими мимо пейзажами, привести в порядок мысли. До скорого, Хельсинки! Скучать не буду. Подъезжая к Лахти, Саана достает из сумки записную книжечку и принимается составлять чек-лист. Лето в Хартоле, ключевые моменты: • Наслаждаться жизнью. • Поддерживать душевное равновесие. • Никаких сигарет (можно затянуться пару раз, если располагает ситуация, т. е. рядом вино или пивко). • Никакого пивка (бессмысленное пойло, от него растет живот). • Перестать грызть ногти. • Ездить на велосипеде и бегать по утрам. • Нанизывать землянику и чернику на травинки (хотя бы разок). • Радоваться мелочам (как обычно бывает только за границей). • Заново обрести юношеский задор (я и сама еще офигеть как молода, но тут речь об уровне задора двадцатилеток). • Нежиться на садовых качелях, дремать на свежем воздухе. • Почитывать прессу и детективы. • Никакого стресса: отдых и покой.