— Вот одно мне интересно. Как так вышло, что ты еще не сбежал от нее под каким-нибудь тупым предлогом? Ты сливаешься после пары свиданий, я же помню, — спрашивает Хейди, пристально вглядываясь в напарника. Вопрос, конечно, бестактный, однако ответ Яну уже известен. — Просто с ней все по-другому, — удивительно спокойно признает он. Я Времени почти не осталось, я прекрасно это понимаю. Скрывать следы все сложнее. На третьем меня чуть было не поймали. Большая удача, что им до сих пор так мало известно. Тщательно продуманный план подарил мне возможность работать спокойно. Однако было бы ошибкой до бесконечности убаюкивать себя иллюзией полного контроля над происходящим. В какой-то момент расстановка сил поменяется и меня начнут преследовать. Но лишь мне решать, когда именно этот момент наступит. Если все пройдет как задумано, я успею разыграть и последний акт этого спектакля. А потом они нападут на след. На долю секунды я позволяю себе погрузиться в недалекое будущее, когда все тайны будут раскрыты. Когда за этими смертями вместо анонима встану я, из плоти и крови. А потом… ничего. Когда все наконец завершится, воцарится справедливость. Я ни на миг не задумываюсь о последствиях, поскольку мои поступки находятся неизмеримо выше всех этих материй. Как восхитительно воздавать по заслугам тем, кто в свое время возомнил себя Богом. Как восхитительно видеть их предсмертные страдания. Их мольбы о пощаде, их пустые надежды. А затем — короткий миг, которым все завершается. Теперь власть в моих руках. И она дала мне право забрать раньше времени три жизни. Остался лишь последний, четвертый король. 19 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА, ХАРТОЛА Ян отправился в Хельсинки к отцу — разбираться со всеми бумажными формальностями, связанными со смертью мамы. Переживания напарника не прошли бесследно и для Хейди: в последнее время она звонит маме чаще обычного. И хотя видятся они довольно редко, отношения поддерживают хорошие — по крайней мере, Хейди так кажется. Иногда она задается вопросом: как у такой нежной женщины выросла настолько суровая дочь? Смерть Форса обернулась для всех ударом. Они не подоспели вовремя, не собрали кусочки мозаики воедино. Сейчас необходимо цепляться за каждую ниточку. Когда Саана заходит в холл гостиницы «Линна», ее там уже поджидает Хейди. — Спасибо, что пришли, — произносит Хейди, разглядывая собеседницу. Саана красива, от нее веет умиротворением. Волосы забраны резинкой в пучок, она слегка растрепана после поездки на велосипеде. Совсем без косметики. Прекрасное лицо, чуть тронутое загаром, большие глаза. — В данный момент мы расследуем два убийства, произошедших в Хартоле. В подробности вдаваться не могу, но сейчас я отвечаю за поиск информации о более ранних смертельных инцидентах в этом районе. Пока работаем в широком диапазоне, хотелось бы сузить. Саана кивает и сразу, не дожидаясь просьбы, протягивает Хейди свой черный блокнот и папку с торчащими отовсюду бумагами. — Тут все, что мне удалось собрать за лето, — поясняет Саана. — Не знаю, много ли от этого толку. Я расследую всего один старый случай. На самом деле довольно странно вот так обсуждать это с полицией, ведь изначально я просто хотела о чем-то написать, для себя, — говорит она. — В общем, я ищу сведения об одном нераскрытом деле 1989 года. Девушка, Хелена Тойвио, была найдена мертвой в Тайнионвирте, около усадьбы Коскипяя. И до сих пор неясно, что конкретно тогда случилось. Я собиралась написать об этом книгу — ну, или запустить подкаст. Пока не решила, — говорит Саана, неуверенно поглядывая на Хейди. — Спасибо, — говорит Хейди и берет материалы. — И где вы сейчас? На каком шаге? — интересуется Хейди. Ее тянет улыбаться, хотя ситуация, мягко говоря, к такому не располагает. Невероятно! Ян, ее напарник, ледышка, вдруг растаял перед такой миленькой дамочкой. Вспоминая его предыдущих пассий, довольно заурядных, как под копирку сделанных, она не может не удивиться тому, что видит перед собой. — Если вы о том, что я собираюсь делать или делаю прямо сейчас, то я бы хотела взглянуть на официальные бумаги, материалы дела Хелены Тойвио, — отвечает Саана. — Еще в планах было разыскать следователя, что вел это дело, и поговорить с ним, но к этому я еще не приступала. — Что вы делали вчера в церкви? Как именно Форс причастен к этой вашей истории? — Он был руководителем конфирмационного лагеря Хелены, прямо перед ее смертью, и я хотела расспросить его о девушке. Мне показалось, Форс что-то скрывал. — О’кей. Можете продолжать свое расследование, если хотите, но вот эти материалы пока полежат у нас, я просмотрю их на всякий случай, — говорит Хейди. На «Нетфликсе» и других платформах детективные сериалы крутят в таком количестве, что всякий гражданский мнит себя великим детективом, думает она. Будто вести расследование — это так просто. Саана оглядывается по сторонам в сумрачном холле гостиницы «Линна», ожидая от Хейди дальнейших указаний. — Спасибо, на данный момент это все. Вы получите свои материалы, как только я с ними ознакомлюсь. На это может уйти некоторое время, — сообщает Хейди, провожая Саану к выходу. Она бы с удовольствием поболтала с женщиной чуть дольше, но сейчас точно не время. Работа не терпит отклонений от курса. Если в один прекрасный день Ян захочет нарушить собственные правила и познакомить Саану с коллегами, что ж, это его личное дело. Тогда Хейди спокойно поговорит с женщиной, а заодно и выбьет из нее обещание хорошо заботиться о Яне. Короткое знакомство еще больше приободрило Хейди: она действительно рада за Яна. Попроси тот благословения, она бы дала его, не задумываясь. Но Ян, конечно, не попросит. Хейди кидает Саанину папку на заправленную кровать и идет к окну. Она понимает, каков должен быть следующий шаг, но это тяжело, это очень тяжело. Они просмотрели информацию об Антти-Юхани Форсе. Если верить детализации звонков, полученной от Зака, на номер Юлии Сандерсон Форс отправил сообщение, в котором требовал встречи. Хейди окидывает взглядом папку на кровати и прикидывает варианты. А их и нет. Ей нужно снова встретиться с Юлией и попытаться вытащить из нее хоть что-нибудь. Им предстоит определиться с тем, виновна ли Юлия или все-таки нет. 19 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА, ХЕЛЬСИНКИ Ян с отцом в полной тишине сидят на полу. Только что они единодушно решили исполнять на маминых поминках ту же песню, что она заранее выбрала для похорон. Кари Рюдман смог этой песней тонко выразить и красоту, и печаль, причудливо их переплести. «Как прекрасна земля, как возвышенно небо. На цветистом пригорочке — пение птиц. Но темны эти воды, как темны эти воды». Ян размышляет обо всех жертвах и их близких. Как ужасно оплакивать кого-то, не зная толком, что именно с ним случилось! Целью своей работы Ян когда-то определил возвращение людям веры в добро, веры в лучшее. Смерть пожилых чуть проще принять, чем смерть молодых. И хотя он будет чудовищно скучать по маме, надо признать: смерть поджидает каждого. Это неизбежно, и никто не скажет наверняка, где и когда он умрет. И молодежи это также касается. Мысль Яна неминуемо приходит к логичному «этот день может стать последним», и в нем тут же смешиваются благодарность и горечь. То, что жизнь, в конце-то концов, лишь череда событий, которая в определенный момент прерывается, само по себе одновременно сильно нервирует и почему-то успокаивает. Суть не в том, чтобы показать чудеса продуктивности, а в том, чтобы осмелиться жить по-настоящему. Ян очень смел и решителен на работе, однако свободное время для него будто не существует. Время, отведенное большим и маленьким радостям жизни. Тишина в квартире угнетает. Они решили достойно встретить горе. Ян подозревает, что отец захотел разобрать мамины вещи, чтобы еще немного побыть с ней — и с Яном заодно. Хорошо, что сейчас они оба не одиноки. В детстве Ян сильно скучал по маме. Иной раз она подолгу задерживалась на работе, и Ян очень остро переживал ее отсутствие. Когда он признался, что скучает, мама сказала: «Каждый раз, когда мамы нет дома, она спасает чью-то жизнь». Эта мысль казалась Яну восхитительной и в то же время странной. Будто ему теперь не позволено скучать. И несмотря на то, что пока мама была дома, кто-то мог умереть, Ян был так жаден до ее внимания, что, в общем, мирился со всеми этими смертями. На время маминых дежурств в больнице Яна обычно оставляли с бабушкой. Так было всю его жизнь — сколько себя помнит. Хотя довольно сложно сказать, много ли он помнит. Детство схлопнулось в его сознании, превратившись в неделимый клубок, мягкий и туманный. Отец остервенело комкает, плющит вещи и бросает их в мешки для мусора, толком не целясь. По мере того как мешки наполняются, Ян вдруг начинает методично их опустошать. — Тебе бы… нам бы сначала посмотреть. Вдруг что важное выкинем, — говорит Ян. Отец прослеживает взглядом за тем, как вещи вытряхиваются из очередного мешка, и принимается наполнять ими следующий. В доме родителей Ян задерживается допоздна. К себе он добирается лишь после полуночи. Плюхнувшись на диван, неожиданно вспоминает о Саане. День выдался тяжелым, однако и ему не удалось выжать из Яна все силы. Обрушившееся на него горе, безусловно, угнетает, но вместе с тем и освобождает. Больше не осталось места томительному ожиданию и страху того, что все закончится. Нет больше постоянного беспокойства за маму и выматывающего чувства вины из-за того, что сам он живой и здоровый. Остались в прошлом бесконечные размышления о том, справился ли он, сумел ли порадовать маму в последние дни ее жизни. 20 ИЮЛЯ, СУББОТА, ХЕЛЬСИНКИ Мертанен заказал завтрак в отеле «Сеурахуоне» и сидит за одним из столиков, дожидаясь Яна. Тот опаздывает на три минуты. Почти неуловимым взмахом руки, будто подзывая официанта, Мертанен приветствует Яна, который уже спешит к столику. Трапеза подошла к концу, и Мертанен переходит к делу. — Как близко мы подобрались? — спрашивает он, промокая бумажной салфеткой уголки губ. — Мы расследуем по всем направлениям, вы и сами об этом знаете, — отвечает Ян и кладет приборы на тарелку. — Корни этого дела, судя по всему, уходят далеко в прошлое, как мы и подозревали с самого начала. Мертанен швыряет помятую салфетку к объедкам. — Да что за скотина так над нами издевается и мочит всех этих мужиков? — зло выпаливает Мертанен, и слова с шипением вылетают из его напряженного рта. Ян откидывается на спинку стула, слегка отстраняясь назад. Ему еще не доводилось видеть Мертанена в таком состоянии. — Мы уже близко. В случае с Форсом мы практически дышали ему в затылок. Сейчас работаем на максимуме, чтобы предотвратить четвертое убийство и защитить жертву. Лицо Мертанена становится невозмутимым. Ян замечает, что левый глаз начальника начинает подергиваться. Интересно, как долго Мертанен работает в ЦКП? Как он дослужился до такого чина? Яну почему-то сложно представить себе Мертанена в начале карьеры молоденьким и робким мальчиком на побегушках. — Вот как хотите, но чтоб поймали эту сволочь. Никаких больше трупов, понятно тебе? — говорит Мертанен, привычно взваливая на плечи Яна ответственность за действия убийцы. — Кто может быть следующей жертвой, есть версии? Или серия вообще закончится на третьем трупе? — спрашивает Мертанен, и Ян на секунду замолкает. — Об этом точно спросят. Вся страна в опасности или что? — Я бы сказал, что нет, — немного подумав, отвечает Ян. — Всей Финляндии бояться не нужно. Жертвы связаны между собой, субъект выбирает не наугад. И следующий несчастный уже давным-давно определен. Мы думаем, что осталась всего одна жертва. — Я в курсе, что вы стараетесь, — после некоторой паузы говорит Мертанен. — И у вас по-прежнему в распоряжении все ресурсы, — продолжает он, встает и неловко постукивает Яна по плечу. — Времени на сомнения просто нет. Вы должны подобраться к нему. Сделать так, чтобы этого психа посадили, — говорит Мертанен и уходит. Ян вынимает из стаканчика зубочистку и оборачивается посмотреть на то, как начальник пересекает зал «Сеурахуоне», направляясь к выходу. Идиот, думает Ян. Но это, конечно, ничего не меняет. Мертанен по-прежнему его босс. Пожевывая зубочистку, Ян рассматривает свисающие с потолка огромные люстры и тяжелые портьеры, обрамляющие окна зала. Клиентов почти нет. Час пик завтраков уже миновал. Из потока мыслей Яна выдергивает телефонный звонок. — Похоже, мы что-то нарыли, — начинает Зак, не дождавшись ответа. — Не томи, — воодушевленно торопит его Ян. Зака с головой выдает голос: сразу понятно, что случилось нечто важное. — Горячая линия, — говорит Зак. — Вчера нам подогнали дополнительные ресурсы, и я тут же нанял парочку парней, чтобы прошерстили материалы с горячей линии. И буквально только что они прислали мне следующее. Щас. Пять дней назад на горячую линию поступил звонок с таким содержанием: «Правление королей подошло к концу. Никто не может властвовать вечно. Рано или поздно все ответят за свои поступки». Ян тихо ругается себе под нос. Его бесит то, что это сообщение поступило на линию пять дней назад. Пять! Оно должно было оказаться у них сразу же. — И откуда оно? — спрашивает Ян. Что-то подсказывает ему: Зак уже все нашел. — Звонок проанализирован и отслежен. Во-первых, номер оказался не скрыт, во-вторых, разговор длился целую вечность. В общем, все по-идиотски, — говорит Зак. То-то он такой веселый.