— Верно, заходил... — Айдаров увидел: женщина даже перестала качать дочку, удивилась, наверно, тому, что правильно подсказал. — Да, еще сосед наш был... Когда выпивали, он зашел ненадолго, помощник машиниста, Имаш Бекмурзаев. Его тоже, конечно, угостили. — Где он живет, Бекмурзаев? — А вот рядом, — женщина показала в окно, — дом 35. И вдруг опять залилась слезами. Айдаров кое-как успокоил ее, торопливо вышел. За воротами немного постоял. Шофер служебной машины понял это по-своему, завел мотор. Айдаров резко махнул ему рукой — подожди, мол, и пошел в соседний дом. Имаш Бекмурзаев был дома. Видимо, собирался куда-то — брился. Он быстро, но спокойно оглядел ладную фигуру Айдарова. — Проходите, садитесь. Айдаров представился. — Вы дома один? — Один. Сестра в школе, мать в магазин ушла. — Очень хорошо... Расскажите, пожалуйста, что вы вчера делали, где были. — Ищете, кто порезал Звонаря? Айдаров внимательно поглядел на Имаша. — Что, дружили? — Нет, не дружил. Интересы не те. — Откуда же знаете кличку? Имаш улыбнулся. — Парень я холостой, за забором от других не прячусь — кое-что слышу. А потом — по-соседски живем, не обижаемся друг на друга. Имаш говорил ровно, спокойно. Это располагало к доверию. — Ясно, — кивнул Айдаров. — А теперь расскажите, как вы вчера зашли к соседям, кого там увидели, с кем познакомились, что вам бросилось в глаза. — Особенного-то вроде... Да и вообще ничего не было. Узнал, что Сауле выписалась из роддома, зашел поздравить с дочкой. Гляжу, выпивают. — Кто там был? — Семья Мамбетовых. Еще двое парней. — Как их зовут? — Мельком я как-то видел их раньше, но вот как зовут... не интересовался. Да и вообще они, кажется, не называют друг друга по именам, только и слышишь: «Ты, фраер». Или: «Хмырь». Ко всем — «мужики». — Ладно... Каковы они из себя? — Один так лет восемнадцати-девятнадцати, невысокий. И злой, наверно. — Почему так думаете? — Какой-то он дерганый. Все время шипит... Еще характерное — волос короткий, недавно стригся под машинку. — Второго как зовут, может, вспомните? — Нет, не знаю ни того, ни другого. «Фраер» и «фраер» — вот и все имя. — Хорошо, опишите внешность второго. — Этот выше. Особенно приметное — усики. Маленькие такие, узенькие. — Если будет необходимость, опознаете этих двоих? — Узнаю. Без ошибки узнаю. Имаш рассказывал дальше — как выпивали, что говорили, но ничего нового для Айдарова не сказал. Айдаров поблагодарил Имаша и поехал в отдел. Капитан Кучеренко В уголовном розыске горотдела милиции его встретили запросто — будто виделись только вчера. Полный, широколицый подполковник Елюбаев крепко, как тисками, сжал руку — Кучеренко знал об этих тисках и все же чуть присел. Елюбаев усмехнулся. Потолковали о том, о сем. Дальше Кучеренко сказал: — Друзья-приятели Мамбетова-Звонаря нужны. У вас уже был Шурагазиев, интересовался кое-кем. Возникла нужда еще раз заглянуть в ваш кондуит, в вашу алфавитную картотеку. — Что ж, пожалуйста, нам не жалко. Кучеренко присел к ящику. Итак, «Алдабергенов Сарымсак, год рождения — 1930, место рождения...» Нет, этот староват, не подойдет в друзья Мамбетову. Дальше — опять не то... И опять. И опять. Вдруг — «Жусупов Ергешбай». Кучеренко поднял голову от карточки, подумал. Старший брат этого самого Ергешбая, Жусупов Толя, и еще два его дружка находятся сейчас в Джамбуле, ждут суда, — они выкрали несколько чемоданов из автоматической камеры хранения. Суд вот-вот должен состояться, может, сегодня как раз и состоится. Вполне возможно, что Ергешбай поехал в Джамбул... И он ведь похож на одного из тех, что вели раненого Мамбетова по перрону, вполне вероятно — на суд брата Ергешбай поедет. Значит, в качестве рабочей гипотезы можно принять: один из друзей Мамбетова, который собирался в Джамбул, и есть Жусупов Ергешбай, по прозвищу Тихоня. Особенно если учесть, что брат его, Толя, дружил с Мамбетовым. И Кучеренко занес в записную книжку адрес Жусупова Ергешбая. «Вот, черт, — подумал с легкой досадой, — почему раньше не пришла мне в голову эта мысль? Умный, говорят, и долотом рыбу ловит, а тут... Мы же знаем, что Мамбетов собирался в Джамбул, мог бы и поломать голову и над тем, кому из его друзей и зачем потребовалось поехать туда же. Тем более — об этом говорили, когда собирались у подполковника...» И снова склонился над ящиком. Да, один из друзей Мамбетова — Жусупов Ергешбай, Тихоня. Это почти точно. Это он вчера был — ему всего девятнадцать, именно о нем говорили как о зеленом юнце. А кто другой?.. Жусупов Толя сидит в Джамбуле, второй приятель Мамбетова, Суюнышев Ахмет, — тоже в Джамбуле дожидается суда. Видали Звонаря также вместе с Нургалиевым Файзуллой, по кличке Футболист... Так, так... Футболист-Нургалиев — высокий, как тот, что проверял пульс у Мамбетова. Только вот усики... Шут его знает, давно уже не встречался, может, и отпустил усы... И он, Футболист, тоже в этой картотеке — в феврале вернулся из мест не столь отдаленных. Мог этот самый Нургалиев-Футболист поехать в Джамбул? Мог. Конечно, мог. Хотя это все предположения, но предположения довольно веские. И все-таки Кучеренко до конца просмотрел всю картотеку, не обольщаясь тем, что вроде бы нашел искомое. Выписал еще Султана Каратаева и Зейнуллу Серикбаева — их тоже видели в последние недели с Мамбетовым. Майор Айдаров Водителем таксомотора под номером 17-03 оказался Петр Максимович Гулин — плотный, кряжистый мужчина лет сорока, в темной куртке с молнией, в темных узких брюках. Поздоровался приветливо. Присаживаясь на предложенный стул, заметил: — Со мной уже беседовал ваш товарищ. — Верно, Петр Максимович. И что же вы ему рассказали? — Да, так... — Таксист пожал плечами. — Драк я не видел, ничего такого не слышал... — Хорошо. Расскажите, пожалуйста, где вы были, кого возили вчера во второй половине дня. — И об этом говорил. Молоденький такой, ваш товарищ, спрашивал. — Не страшно, расскажите еще раз. И как можно подробнее. — Ясно-понятно, — сдержанно отозвался таксист. — Значит, так... Пообедал я около часа. Потом повез троих с вокзала во второй микрорайон. Оттуда четверых вез в аэропорт. Опять во второй микрорайон... Айдаров терпеливо слушал, внимательно поглядывал на водителя. По манере говорить — размеренно, неторопливо — таксист напоминал сына Марлена. «И откуда у него, у пацана, эта самая неторопливость?» — подумал Айдаров о сыне. Следом пришло на память, как ведет себя Марлен за шахматной доской — не коснется фигуры, пока не обдумает хода. Прямо-таки не по-мальчишески. Это уже характер. А таксист тем временем продолжал: — ...Тут двое подходят, это на вокзале, говорят: поехали за линию. Айдаров насторожился.