Прежде чем выйти, он бросил взгляд на Ретанкур, которая незаметно кивнула ему утвердительно. Трекер, поганый GPS-трекер под машиной. Черт, почему Ретанкур не рассказала ему об этом раньше? Пока он ходил кругами по рабочей комнате, ожидая, когда его подчиненные прочтут текст, он даже не думал о том, как вести совещание. А оно имело все шансы подорвать сплоченность бригады. В данный момент все его мысли были сосредоточены на Фруасси, на том, как полностью обезопасить ее, при этом проинформировав коллег из 9-го округа. Он слышал возгласы, раздававшиеся из соборного зала, где явно начиналось обсуждение и разгорался спор. Он прошел к себе в кабинет, записал домашний адрес Фруасси и вернулся назад, готовый встретиться лицом к лицу с коллегами. Он занял свое место, не обращая внимания ни на их движения, ни на тишину, которая воцарилась в зале, как только он вошел. Он отметил, как исхудала Фруасси, тонкие пальцы которой замерли на клавиатуре. Глава 13 Адамбергу необязательно было смотреть на членов своей команды, чтобы понять, что значит это молчание. В нем были растерянность, усталость и обреченность. Он не чувствовал с их стороны ни попытки агрессии, ни желания задавать ему вопросы. Это совещание, понял он, станет одним из самых коротких в их жизни. Каждый, казалось, решил отказаться от борьбы, безнадежно махнув на все рукой, так что комиссар неминуемо должен был остаться в одиночестве. За исключением Вейренка, Вуазне и, возможно, Меркаде и Фруасси, потому что история с пауком-отшельником их лично заинтересовала. Данглар же посматривал на комиссара воинственно и скорбно. – Я вас слушаю, – произнес Адамберг. – Какой смысл? – первым открыл огонь Данглар. – Вы слишком хорошо знаете, что мы думаем об этом деле. Оно никоим образом нас не касается. – Это ваше мнение, Данглар. А что думают остальные? – То же самое, – устало сказал Мордан, вертя своей длинной шеей. Несколько человек выразили одобрение – весомость мнения двух майоров не пустяк, – и никто не решился поднять глаза. – Это заметно, – продолжал Адамберг. – Я понимаю ваши сомнения и никого не призываю участвовать в этом расследовании. Я просто вас информирую. Две первые жертвы были знакомы с детства, там это написано. – Ним не такой уж большой город, – заметил Мордан. – Действительно. Второе соображение: по словам профессора Пюжоля, яд пауков-отшельников не подвергался мутации. От их укусов не умирают, за редким исключением. – Но они же старики, – сказал Керноркян. – Да уж, – с нажимом произнес Мордан. – Расследование? – вскинулся Данглар. – Вы, кажется, сказали, что речь идет о расследовании? То есть о жертвах и убийце? – Да, я так и сказал. – Когда задержим убийцу, нам понадобятся три пары наручников, – хмыкнул Ноэль. – По одной на каждую пару ног. – Четыре пары наручников, Ноэль, – поправил Адамберг. – У пауков восемь ног. Комиссар встал и бессильно развел руками. – Ну что ж, можете разойтись, – объявил он. – Фруасси, Меркаде, вы мне понадобитесь, нужно будет кое-что поискать в сети. Зал капитула опустел под звуки неспешных шагов, совещание продлилось меньше шести минут. Те, кого подняли с постели, постепенно разъехались. Адамберг перехватил Меркаде на выходе: – Лейтенант, не могли бы вы уделить мне пять минут? – Комиссар, сегодня дежурит Фруасси, – вяло промямлил Меркаде. – Я с ног валюсь, засыпаю на ходу. – Я не могу просить об этом Фруасси, мне нужны вы, Меркаде. Это срочно. Лейтенант протер глаза, потряс головой, потянулся. – О чем речь? – Вот адрес: дом восемьдесят два по улице Тревиз, подъезд А, третий этаж, квартира пять, я вам все записал. Я хочу все знать о соседе с северной стороны. Как минимум его имя, возраст, профессию, семейное положение. – Я постараюсь, комиссар. – Спасибо. Это должно остаться строго между нами. Призыв сохранить все в тайне, похоже, немного взбодрил Меркаде: он встрепенулся и довольно бодро направился к компьютеру. Адамберг жестом попросил Эсталера принести кофе доблестному лейтенанту, потом пошел к Вейренку. – Ты по-прежнему уверен, что нужно было с ними поговорить? – Да. – Ты когда-нибудь видел их в таком унынии? Адамберг вошел в кабинет Фруасси, словно в больничную палату. Впервые в жизни она ничего не делала, жевала жвачку и вертела в руках маленький податливый шарик – наверное, специальное приспособление, которое разминают, чтобы успокоить нервы. Нет, понял комиссар, это шерстяной клубок их кота, который смотал Меркаде. Голубого цвета, ведь их кот – самец. Полноценный самец без малейших сексуальных устремлений. Может быть, однажды Фруасси тоже свернется калачиком и будет дремать на теплой крышке ксерокса. – Спасибо за завтрак, – сказал комиссар. – Он пришелся очень кстати. Лейтенант улыбнулась в ответ на его благодарность. По крайней мере, с этим все в порядке. Не забыть, сказал себе Адамберг, убрать лишние круассаны, пусть верит, что я их слопал. – Лейтенант, есть трое мальчишек, о которых я ничего не знаю. – И о которых вы хотите знать все. – Да. Но это имеет отношение к пауку-отшельнику. А я предоставил всем возможность отказаться от участия в деле. – В каком-то смысле дали право на забастовку. Предполагаю, что вы хотите поговорить о трех умерших? Фруасси отложила клубок. Балл в ее пользу. Он готов был биться об заклад, что она будет сотрудничать. Не потому, что признала правомерность этого расследования и встала на сторону комиссара. Такого рода соображения для нее были несущественны. Больше всего ее увлекал поиск неизвестных данных при помощи своей умной клавиатуры, и чем изобретательнее эти данные были спрятаны, тем больше ее возбуждала возможность их откопать. – Надеюсь, это будет непросто, – сказала она, положив пальцы на клавиши. – У вас есть имена этих парней в записке, которую я всем только что раздал. Люди со светлой кожей легко краснеют, и Фруасси стала пунцовой. – Мне очень жаль, комиссар, но она куда-то подевалась. – Не важно, причина в том, что совещание было не очень приятным, вот и все. Я вам сейчас скажу. Альбер Барраль, родился в Ниме, умер двенадцатого мая в возрасте восьмидесяти четырех лет, страховой агент, разведен, двое детей. Фернан Клавероль, родился в Ниме, умер спустя несколько дней, двадцатого мая, восемьдесят четыре года, учитель рисования, дважды был женат, разведен, детей нет. Клод Ландрие, родился в Ниме, умер второго июня, восемьдесят три года, торговец. Фруасси уже записала информацию и ждала продолжения: руки ее зависли над клавиатурой, взгляд прояснился. – Первые двое, Барраль и Клавероль, выросли вместе в сиротском приюте “Милосердие” недалеко от Нима. Там они вытворяли разные мерзости. Не сами по себе, а в составе маленькой банды. Какие мерзости? Что за банда? Попытайтесь что-нибудь нарыть. О третьем покойнике хорошо бы узнать, где он провел школьные годы. Был ли он знаком с первыми двумя? Что у них было общего? И попробуйте узнать по поводу всех троих, не обвинялись ли они в правонарушениях или серьезных преступлениях. – В общем, могли ли они нажить себе врагов. И остались ли их мерзкие поступки в трудном детстве, или же эти парни превратились, на время или навсегда, во взрослых отморозков. – Именно так. Еще посмотрите, кто руководил приютом в те времена. И где архивы за эти годы? Вам все ясно? – Конечно, все совершенно ясно. Где бы вы хотели, чтобы я над этим работала? “В ванной комнате”, – подумал Адамберг. – И еще одна вещь, скорее всего невозможная. Я не получу санкцию дивизионного комиссара на начало расследования. – Да, не будем на него рассчитывать, – сказала Фруасси. – Значит, я не имею никакого права задавать вопросы медикам, лечившим этих пациентов. Я ведь не их родственник. – Что вас интересует? – Прежде всего общее состояние здоровья всех троих. Это закрытая информация, не так ли? – Отчасти. Я могу получить доступ к именам их лечащих врачей через базу системы социального обеспечения. Но потом мне придется пойти дальше по каналам социалки и узнать, как их лечили. Из этого можно сделать вывод об их возможных болезнях. Это не совсем законно. Надо, чтобы вы об этом знали. Мы входим в пиратскую зону. – В пиратское море. Раз пираты, значит, море. – Пожалуй. Пиратское море. Вы станете как Данглар? Будете играть словами? – насмешливо спросила она. – Кто может сравниться с Дангларом, лейтенант? Просто я считаю, что море – это очень красиво. – Потому что только что вернулись из Исландии. А наше море наверняка затянуто мглой. Итак, что будем делать? Все равно отправимся туда? – Отправимся.