– Подождите минутку. Если вам надо с ним связаться, вы вряд ли найдете его на рабочем месте в субботу. У меня, кажется, есть номер его мобильного телефона. Данглар, взяв с полки тяжелый скоросшиватель с исписанными вручную листочками, перелистал его и спросил: – У вас есть чем записать? Адамберг записал номер, еще раз поблагодарил Данглара и ушел. Он крайне редко торопился, но сейчас стремительно промчался через рабочую комнату, незаметно подав знак Ретанкур, и спустя несколько минут с отверткой в кармане уже ехал в сторону 9-го округа. Глава 14 Комиссар уселся за боковой столик в кафе почти напротив дома Фруасси. Было без нескольких минут четыре, и, несмотря на утренние круассаны, Адамберг проголодался. Он заказал сэндвич и кофе и позвонил в комиссариат 9-го округа. Как и предвидел Данглар, комиссар Эрве Декартье отсутствовал. Беспокоить его по мобильному телефону было не совсем удобно. Адамберг попытался прикинуть, как Декартье может отреагировать на его звонок, и набрал номер. – Комиссар Декартье? – Его нет дома, – ответил ломающийся мальчишеский голос. Сын получил от отца четкие инструкции. Но чуть заметная неуверенность в голосе мальчика свидетельствовала о том, что Декартье на месте. – Секундочку, молодой человек, не клади трубку. Я знаком с твоим отцом, мы работали вместе. Ведь он твой отец? – Да, но его нет дома. – Попробуй сделать вот что: скажи ему, что это комиссар Адамберг. Адамберг – ты запомнишь? – Подождите, я запишу. Но его нет дома. – Я понял. Скажи ему еще, что я могу помочь ему найти человека, которого он сейчас разыскивает. И что это срочно. – Вы говорите о насильнике? – Ну, раз ты в курсе, то да. Ты все записал? – Да. – Я знаю, что его нет дома, но все равно покажи ему твои записи. Сделаешь? Адамберг услышал, как ребенок побежал, потом хлопнула дверь. – Декартье слушает. Это ты, Адамберг? Это и вправду ты? – Ты меня помнишь? – Скажи еще что-нибудь. – Мы вместе работали по делу о мужчине, которого нашли голым на путях, на перегоне Париж – Довиль. У него были кровоподтеки на плечах и рана на лбу. Для одних – для тебя и меня – это было доказательство того, что парня оглушили и сбросили на рельсы, как мешок. Другие – в том числе наш шеф, Жардион или Жардиот, уже не помню точно, – считали, что это были следы от падения на рельсы… – Ладно, Адамберг, я узнал твой голос. Жардиот – как идиот. – Тебе виднее. – Заметь, мне плевать. Я тебя слушаю. – Извини, что потревожил тебя. – Если это по поводу нашего слабоумного насильника, то ты меня не потревожил. Мы закопались. – У тебя есть его ДНК? – Один отпечаток и ДНК. Этот дебил оставил три капли спермы на паркинге, снимая презерватив. Полный кретин. – Но его имени у тебя нет? – Он не числится в картотеке. – У меня есть предположение, довольно весомое. У меня есть имя и адрес. Сильвен Бодафье, улица Тревиз, дом восемьдесят два. Временное жилье, он снимает его под вымышленным именем – Реми Марлло. Работает сам по себе, занимается перевозкой вещей. Это тебе интересно? – Не строй из себя дурака. На чем основано твое предположение? – В том-то и проблема: этого я тебе сказать не могу. – Спасибо, коллега. И что, по-твоему, я должен делать с твоим предположением, если я ничего не знаю? Значит, предположения нет, как нет и санкции на дальнейшие действия. Ты что, забыл, в чем состоит твоя профессия? Почему ты не хочешь поделиться информацией? Решил приберечь часть лавров для своей конторы? – На это мне наплевать. Но если я тебе расскажу, одна женщина умрет. А я этого не хочу. Наступило молчание, и Адамберг услышал, как скрипнуло колесико зажигалки. Он тоже поднялся, вышел на тротуар и закурил сигарету Кромса. – Ты куришь? – спросил Декартье. – Нет, курю только сигареты сына. – Когда мы с тобой познакомились, у тебя не было сына. – Нет, я впервые его увидел, когда ему уже исполнилось двадцать восемь. – Похоже, ты совсем не изменился. Что ты предлагаешь? – Который час? – Шестнадцать пятнадцать. – Сколько времени тебе понадобится, чтобы собрать шесть человек на улице Тревиз? Считай с запасом, в доме могут быть два входа, сам проверь. – Двадцать минут после того, как закончим разговор. – Очень хорошо. Через полчаса ты выставишь людей. Скрытно, в обычной одежде. Когда я пойму, что парень собирается ускользнуть, я тебе позвоню. Если это он. – А потом? – А потом они надевают форму, достают оружие и стараются быть как можно более заметными. Если ты увидишь, как мужик тридцати шести лет, темноволосый, с залысинами, с рюкзаком на спине или сумкой, выходит из дома торопливым шагом, испуганно озираясь, – это он. Еще лучше, если выскочит бегом, тогда это уж точно он. – А заставишь его выйти ты? – Да, я. Но я хочу, чтобы ты был там и взял его. – А как ты собираешься его выкурить? Да, ты же не можешь мне сказать, я понял. А эта женщина – ты ее знаешь? – Нет. – Врешь. – Вру. И вот еще что. Я не уверен, что он там. Правда, у него привычка в выходные сидеть дома. Не будет выходить – подожди. До самого вечера, если будет необходимо. Как только он вернется, поверь мне, надолго он там не задержится. – Понял. Но как я объясню, зачем собрал шесть полицейских около этого здания? – Придумай что-нибудь. Тебе позвонила женщина на грани отчаяния, ты предполагаешь, что готовится нападение, – да все что угодно, разберешься. Совершенно случайно заметив, что человек бросился бежать при виде полицейских, вы его повязали. Отвезли в участок, чтобы проверить, и сняли отпечатки. – Это вроде бы логично, но выходит за рамки закона. – С каких пор это тебя смущает? С тех пор, как ты выбил тому мужику сначала дверь, а потом глаз? – Ну и что? Это был он. Или так, или он ускользнул бы от нас. Судья не захотел к нам прислушаться. – Такое случается. – Да. – Ну что, ты идешь? – Да. – И еще самое важное: в его рюкзаке или сумке ты, скорее всего, найдешь компьютер, видеокамеру и записи на съемном диске. – Записи чего?