Но этот сыр не был похож ни на какой другой. Очень нежный, чуть-чуть соленый, чуть-чуть сладкий, он таял во рту, как белый пористый шоколад, оставляя на языке какое-то хвойное послевкусие. – Удивительно, – выдала я свой вердикт после того, как последние крохи деликатеса были отправлены в желудок. – Он немного сладкий и как будто пахнет хвоей. – Горячо… – кивнул герцог. – Еловые иголки и сахар, – торжествующе воскликнула я, ничуть не сомневаясь в своей правоте. – Рядом, но нет, – ответил герцог, отправляя к себе в рот очередной кусочек сыра. – Попробуйте еще раз. Я недовольно нахмурилась и съела еще один кусочек. На этот раз вкус раскрылся ярче. Совершенно точно он добавляет в сыр что-то сладкое, но вот что – я никак не могла понять. Фрукты? Мед? Патоку? – Сдаюсь, – выдохнула я. – Черешня, – со смехом произнес герцог, – мои коровы килограммами поедают эту ягоду, чтобы их молоко в итоге давало такой вкус. – Точно! – воскликнула я, узнав, наконец, знакомые вишневые нотки на языке. – А запах хвои? – Сыр вызревает на еловых досках в известковом гроте целый год. – Вот оно что… – Я удивил вас? – Герцог как-то незаметно для меня придвинулся ближе и теперь его спрятанное за маской лицо было напротив моего, на расстоянии ладони. – Вам это удалось, – стушевалась я и, почувствовав, что его близость становится просто невыносимой пыткой, резко переменила тему: – Что же они так долго? С колесом? Герцог все понял и сдал позиции. Он встал и посмотрел на карету. – Долго еще, Франко? – громко крикнул Альваро. – Все готово, ваше сиятельство! – ответил бородатый парень, который сильно горбился. Альваро подал мне руку, чтобы помочь подняться. И вновь я коснулась его. Комок встал в горле, а сердце подпрыгнуло так высоко, что мне показалось, будто я ощутила на языке вкус собственной крови. – Вы замерзли? – озадаченно спросил он, сжав мою ладонь. – С чего вы взяли? – ответила я, отводя взгляд. – Вы дрожите. – Нет… Я поспешно выдернула руку и начала поправлять юбки. Слух уловил тяжелый выдох герцога. Мы подошли к экипажу, и Альваро открыл для меня дверцу. Я поднялась внутрь и расположилась на мягком удобном сиденье, подвинувшись к окну и освобождая место для герцога, но неожиданно для меня он галантно склонил голову и закрыл дверцу. – Разве вы не поедете в экипаже? – не удержалась я и высунулась в занавешенное бархатными шторками окошко. – Не буду смущать вас своим присутствием. До порта не так далеко. Я поеду верхом. Не знаю почему, но я разозлилась. На саму себя. Хотелось, чтобы он больше никогда не отходил от меня дальше, чем на несколько шагов. Хотя чего еще я должна была ожидать, когда сама при каждом удобном случае гоню его от себя? Получила то, чего добивалась. Экипаж тронулся с места, и вскоре меня укачало. Я заснула, совершенно разбитая и уставшая, с надеждой проснуться уже в своей постели на последнем этаже малосемейки. Запах моря и порывистый ветер, ворвавшиеся внезапно в карету, заставили меня открыть глаза. Я посмотрела в окно и увидела портовые огни, бревенчатые причалы и раскачивающиеся на высоких волнах суда. На море был шторм, и холодные брызги долетали даже до меня. Кучер оставил карету на въезде в порт, а вот телеги двинулись дальше. Из-за сильного ветра с повозок слетала ткань, скрывающая груз. Люди герцога пытались вернуть на место мешковину, но ничего не получалось. Ткань в очередной раз поднялась в воздух, и я увидела знакомый блеск. Меж тюков с шерстью сияли золотые слитки. Я прикрыла рот рукой от удивления. Что скрывает Альваро? Зачем ему прятать золото в тюках овечьей шерсти? И что на самом деле привез ему капитан? И тут же в голове возник главный вопрос – насколько же велико его богатство, если ему завидует сам король? Чем занимается таинственный герцог? Альваро застал меня за этими раздумьями. Укрываясь от порывов ветра под полами широкого плаща, он встал возле окна и легонько постучал в дверцу, сделав это скорее из соображений вежливости, нежели из необходимости, потому что в этот момент я как раз прятала свое лицо за шторкой. – Мы прибыли в порт, графиня! – громко сказал он, стараясь перекричать свистевший ветер. – Я могу проводить вас на судно, но мне кажется, вам нужно еще раз подумать. А ведь прав, подлец! Мне ой как нужно подумать! И пока я не получу ответы на свои вопросы, пожалуй, мне не стоит лишать его счастья лицезреть мой светлый лик. Что же ты за человек такой, герцог Альба? Глава 11 В таверне было тепло и, что самое важное, сухо. В печи у стены колыхался огонь, который с треском облизывал крупные деревянные поленья, превращая их в черную золу. Я с жадностью поглощала жаренного на вертеле молочного поросенка, запивая все это кислым вином, которое хозяин таверны принес из погреба. Альваро сидел напротив и молчал, буравя меня глазами. На его губах играла усмешка. Но мне в это мгновение было совсем не до него. Во мне, наконец, проснулись обычные человеческие инстинкты, и я вдруг поняла, что жутко голодна. Удивительно, как я еще не упала в голодный обморок? Если не считать той скудной похлебки, что мне выписали в замке папаши, да сыра, которым угостил меня Альба, за прошедшие сутки у меня во рту росинки маковой не было. – Согрелись? – заговорил он как раз в ту секунду, когда я отправила в рот очередной кусок мяса. – Угу, – буркнула я, пережевывая пищу. – Я почему-то не подумал, что вас не кормят, – съязвил герцог, взглядом указав на гору обглоданных косточек на деревянной поверхности стола. Я перестала жевать и посмотрела на него одним из тех взглядов, которые не сулили собеседнику ничего хорошего. С трудом проглотив последний кусок, я скривила лицо в ехидной ухмылке и ответила: – Вы угадали, дорогой герцог. Все из соображений экономии и во благо моей тонкой талии. Видите, как папенька заботился обо мне? Достойно похвалы! Что скажете? Он улыбнулся, блеснув в полумраке, царившем в таверне, белыми ровными зубами. – Не сердитесь. Просто вы так жадно расправились с этим несчастным поросенком, что я не сдержался. Если быть откровенным до конца, мне глубоко симпатична ваша искренность и непосредственность. К моему удивлению, вы совершенно лишены жеманства и светской напыщенности, которыми так гордятся девицы из высшего общества. Вы напомнили мне… – Простолюдинку? – перебила я его. – Возможно, – ничуть не смутившись, ответил герцог, – вы говорите, что у вас амнезия. Насколько мне известно, дочь графа Конте пропала десять лет назад. Ко мне в голову закрались подозрения… – Он умолк и внимательно прошелся по моему лицу своим пронизывающим взглядом. – Вы подозреваете графа Конте в подмене? – излишне громко воскликнула я, чем привлекла внимание нескольких рыбаков, пивших вино за соседним столом, и хозяина, который возился с тестом. Поняв свою оплошность, я наклонилась чуть ближе к герцогу и повторила свой вопрос уже шепотом: – Вы считаете, что граф выдал за свою дочь простую крестьянку? Я правильно поняла вас, герцог? – А мне стоит так думать? – Если у меня амнезия, это еще не значит, что я подсадная утка, – обиженно фыркнула я, насупив нос и нахмурив брови. – Вот. Воспитанная дочь гранда никогда не позволила бы себе подобных выражений, – со смехом констатировал Альваро, а затем отпил из своей кружки вина. – Меня похитили иезуиты и держали в плену, скрывали мое происхождение, пытали, – начала я оправдываться, вспомнив байки птичницы Матильды, – каким-то чудом мне удалось сбежать, и ноги сами принесли меня в отцовский лес, где меня и нашли его старые слуги. Меня узнали, герцог? Узнали! – Хорошо-хорошо, – он поднял в примирительном жесте руки вверх, но все же продолжал ехидно улыбаться, – пусть будет так, дорогая графиня! Несчастные братья-иезуиты, конечно, сейчас дружно икают, но тем лучше для меня. Ведь попадись вы в лапы учителей этикета, словесности, музицирования и прочих светских наук – с вами было бы нестерпимо скучно. Я не успела ничего ему ответить, потому как за спиной скрипнула входная дверь и в таверну ворвались потоки холодного влажного воздуха, которые едва не загасили огонь в печи. – Закрывай скорее дверь, дубина! – заревел хозяин таверны на вошедшего внутрь. – Прости, Жозе! Ветер такой силы, что дверь удержит не всякий, – начал оправдываться вошедший, в котором я узнала того самого сгорбленного мужлана из свиты герцога. – Ну что там? – спросил Альваро, который встал из-за стола, как только увидел своего подручного. – Перегрузили? – Да, ваше сиятельство! Товар в повозках. Если вы даете добро – можем трогаться в обратный путь. – Добро, – ответил герцог, махнув рукой. Мужчина вышел на улицу, и до меня донесся его зычный голос, который призывал своих собраться к повозкам. – Сеньорита, – обратился он уже ко мне, – если вы закончили трапезу, позвольте проводить вас в экипаж. Не знаю отчего, но мне вдруг стало стыдно. Я опять была вынуждена сдаться этому мужчине и согласиться на его предложение сопроводить меня до монастыря августинок, который располагался по пути в его владения. Надо сказать, я выдохнула с облегчением, узнав, что капитан корабля, на котором я должна была уплыть, категорически отказался принимать на борт женщину, да еще и уведенную из-под носа у короля. Думается мне, Альваро нарочно рассказал ему всю правду, приукрасив ее такими прозрачными намеками, что бравый морской волк не на шутку разволновался, опасаясь королевской мести за сокрытие экс-невесты. Я слышала, как он кричал, что галеры Филиппа IV бороздят залив денно и нощно и избежать встречи с ними совершенно невозможно. Но сейчас, когда передо мной вновь оказалась протянутая герцогом ладонь, мне опять стало стыдно. Почему я не могу отказаться от него? Почему меня влечет этот странный человек? Почему я послушно следую за ним, хотя дала себе обещание при первой же возможности улизнуть? И что еще мне придумать, чтобы остаться рядом с ним и после визита к благочестивым сестрам-августинкам и при этом не потерять своего лица? Почву под ногами выбивал как раз последний вопрос. Как бы трудно мне ни было признаться самой себе в этом, но я вовсе не собиралась покидать герцога, несмотря на все отговорки и самообман. Он манил меня, завораживал, держал «на привязи» одним только своим существованием. Мне ужасно хотелось разгадать его тайну. – Благодарю, – выдохнула я, подавая ему руку.