«Наваждение… колдовство… самообман… сон…» – перебирала я мысленно все возможные причины этих чувств. Ничего не помогало. Я в одно и то же мгновение хотела бежать от него как можно дальше и прижаться к его загадочной фигуре, чтобы услышать, как бьется его сердце. – Что ж, – ехидно буркнул Филипп, – мне остается только поздравить молодых! Я обещал вам сдержать свое слово, герцог, и я сдержу его. Графиня отныне принадлежит вам. Но не забудьте прислать мне приглашение на вашу свадьбу. Чувствовалось, что он из последних сил старается сохранить свое достоинство, но его напряженное лицо говорило о кровной обиде. В эту секунду я поняла – так просто эта история не сойдет герцогу с рук. И дело не в том, что его величество лишился невесты, а в том, что он проиграл Альваро. Проиграл, как мне показалось, далеко не в первый раз. И, наверное, не в последний. – Безусловно, – ответил герцог, вновь согнувшись перед королем в любезном поклоне. – А теперь, если вы позволите, мы покинем вас. – Удачной дороги, – сквозь зубы пожелал Филипп, а затем демонстративно отвернулся, чтобы показать нам высшую степень своего презрения. Мы покидали двор, а мне все не верилось, что я смогла избежать свадьбы. В голове, точно диафильм, крутились воспоминания. Как яркие вспышки возникали лица, слова, эмоции. Неужели это все действительно произошло со мной? Я ущипнула себя за запястье и сморщилась от боли. Если это сон – то весьма реалистичный. Моя нога коснулась последней ступеньки лестницы, когда за спиной раздался голос моего папеньки: – Федерика! Моя Фике! Мы остановились и посмотрели назад. Граф Конте семенил за нами, смахивая со лба пот. – Я хотел пожелать вам счастья, – промямлил он, когда поравнялся с нами, – и напомнить тебе, моя дорогая бесценная дочь, чтобы ты не забывала о своем старике и родном имении, когда станешь герцогиней Альба… Эти налоги совсем лишили меня сна. Я ухмыльнулась. Конечно. Зачем еще он будет меня догонять? Уж явно не для того, чтобы дать свое отцовское благословение. Старик вовремя сориентировался – понял, что с королем породниться не удастся, и решил, что я позволю ему поживиться из кормушки герцога. – Вам ведь все равно, какая судьба меня ждет, не так ли? – спросила я в лоб. – Что? – опешил граф. – Вас интересуют только деньги, граф. Вы не искали меня, а когда нашли, решили тут же выгодно продать. Сделка с королем сорвалась, и вы сразу переключились на герцога и его казну. Мне стыдно за вас. В вас не осталось ни капли дворянского достоинства и отцовской любви. – Возьмите. – Альваро достал из кармана толстый кошелек и подбросил его в воздух. Папаша с удивительной ловкостью поймал его, даже не подумав ответить что-то в свое оправдание. – Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, дорогой папенька, – бросила я напоследок. Согнувшись в три погибели, старый граф начал пятиться назад, прижимая к груди заветный кошелек. Жалкое и омерзительное зрелище. Не знаю почему, но на глаза вдруг навернулись слезы. Хорошо, что я не его родная дочь. – Вам не стоило этого делать, – сказала я, когда мы подошли к коню герцога, который был привязан к дереву неподалеку от парадного входа. – Я сделал это ради спасения вашего имения, графиня, – ответил Альваро, отвязывая животное, – оно находится на скалистом берегу. Мой опыт и знания подсказывают мне, что в недрах есть драгоценные металлы и камни. Однажды это все перейдет к вам по наследству. Ради этого его стоит сохранить. Пусть граф заплатит долги и спасет земли от конфискации. – Вы чересчур самоуверенны, герцог. Если я выбрала вас, это вовсе не означает, что я выйду за вас замуж. Ваши надежды на получение моего наследства весьма призрачны. – Разве я сделал вам предложение? – Он вдруг перестал возиться с уздечкой и хитро посмотрел на меня. – Меня не интересует графство Конте. Я решил сохранить его для вас. Воспринимайте это как дружеский жест доброй воли. Меня передернуло от его наглости. Что значит, он не делал мне предложения? За каким чертом он тогда меня выиграл? Зачем ему это было нужно? И как понимать его слова? Он что, решил держать меня при себе в качестве четвертой гаремной гурии?! Ну уж нет! Возмущение переполняло меня. Руки чесались вцепиться ему в шею и хорошенько сдавить ее, чтобы из его рта начал вырываться хрип висельника. – Да как вы смеете? Вы не можете так играть с моим достоинством! Я вам не вещь! – Вы выбрали меня только потому, что Вильенсо спутал ваши карты. Думаете, я не прочел в ваших глазах решение, которое, как вы думали, одурачит всех? Он буквально снял у вас с языка идею о монастыре. Я заметил, как вы разозлились, когда он сказал это. Разозлились не потому, что он посмел говорить за вас, а потому, что испортил ваш план. Поверьте, это легко читается по мимике, по глазам. Я достаточно хорошо знаю людские натуры, чтобы говорить так уверенно. Если бы вы выбрали меня сердцем, сейчас я стоял бы перед вами на коленях и молил стать моей женой. Но… – он развел руки в стороны, – увы. Я могу выиграть вас у короля, но не могу заполучить ваше сердце. А если ваше сердце не принадлежит мне – вы мне тоже не нужны. Вот это поворот! Он что, решил провести для меня сеанс психологической помощи? Я открыла от удивления рот и лишь моргала ресницами, не в силах вымолвить ни слова. – Сейчас я пойду в конюшню, чтобы разбудить конюха. Как вы помните, мой экипаж поломан и мне нужна помощь. Коня я оставляю вам. Решайте сами, что делать. Если хотите сбежать – дорога открыта. Он достал из кармана еще один толстый кошелек и привязал его к седлу, давая понять мне, что тем самым спонсирует мой побег. После этого герцог развернулся и медленно заковылял в сторону хозяйских построек, так и оставив меня стоять с открытым ртом и раненым сердцем. В эту минуту он вновь напомнил мне дьявола – хитрого и жестокого. Ну уж нет, дорогой Альваро! Так просто ты от меня не отделаешься! Глава 10 Когда герцог вернулся в компании конюха и еще двоих подручных, которые несли в деревянном ящике какие-то инструменты, я стояла на том же месте и гладила коня по его мощной шее. Животное довольно фырчало и трясло блестящей гривой. – Идите к озеру, – бросил он прислуге. Альваро подошел ко мне, а затем, не говоря ни слова, подхватил меня под талию с легкостью, словно я была пушинкой, и усадил на коня. – Что вы делаете? – испугалась я. – Ваша нога… – Моя нога не должна вас беспокоить, сеньорита, – перебил он, вскакивая в седло позади меня. – Такая прекрасная головка должна быть забита исключительно мыслями о любви. – Не стоит обманываться на мой счет, дорогой герцог, – высокомерно заявила я, – я всего лишь хочу воспользоваться вашим экипажем, чтобы добраться до порта. К сожалению, я не помню дорогу. – Вы правы – порт совсем не место для одиноких прогулок юной сеньориты, тем более в такое время. – Я же сказала, что просто забыла дорогу! Вы слишком далеко заходите в своих предположениях! – Я резко обернулась к нему и гневно посмотрела в глаза. – Неужели? – спокойно спросил он. – Как так случилось, ведь вы родились в этих местах? – У меня… амнезия, – ответила я. – Да? Что ж… Это может создать проблемы. Я нахмурилась, пытаясь понять, зачем он это сказал, но герцог мыслями уже был не со мной. Альваро напряженно смотрел куда-то вдаль, согревая мой затылок своим дыханием. Внезапно он крепко прижался ко мне и взял в руки уздечку, а затем пришпорил коня. Гнедой сорвался с места, точно пуля. На этот раз мне совсем не было страшно. Я наслаждалась этой скачкой и чувством полета. Количество адреналина в крови зашкаливало. Хотелось кричать и смеяться. Жар от тела герцога передавался мне и дарил ощущение защищенности, вызывая внутри странные вибрации. И только спустя несколько минут я поняла, что дрожу. Дрожу, несмотря на тепло, исходившее от него, несмотря на самоуговоры и попытки расслабиться. В последний раз я чувствовала себя так во время первого поцелуя со старшеклассником. Он дышал мне в затылок, заставляя прикрывать от удовольствия глаза и мечтать о таких вещах, что румянец заливал мои щеки. «Угомонись, дурында! – уговаривала я себя. – А что, если под маской безобразное лицо? Что, если он настолько уродлив, что ты не сдержишься и закричишь от ужаса?» Сердце отказывалось принимать доводы разума. Внутренний голос отвечал мне, что эти предположения беспочвенны, что я видела его глаза, губы, ровный нос, выделяющийся под маской. Почему же он скрывает лицо? Что там? Порез, ожог? Следы от оспин? Этот человек начал сводить меня с ума. Он поглотил все мои мысли. Все это напоминало мне какое-то умопомрачение, следствие разыгравшейся фантазии. К тому же, брякнув очередную ересь про порт, я теперь извела себя раздумьями о том, как выпутаться из этого щекотливого положения. Если и по прибытии в порт я не уйду от него – значит, признаю свое поражение. Сдамся ему без боя. А без боя я не могла. Не то чтобы совсем не могла. Но почему-то была уверена, что ни один мужик не заслуживает женщину без боя. Даже если очень хочется поднять белый флаг. Когда мы добрались до озера, то я увидела шикарную карету, отделанную золотом, на двери которой был выгравирован родовой герб герцогов Альба – дважды рассечённый и четырежды пересечённый на серебро и лазурь щит. Карета накренилась набок, а неподалеку от нее стояло несколько груженных неизвестно чем повозок, накрытых мешковиной. Мулы, тянувшие повозки, самым наглым образом поедали траву с газона подле озера. Несколько мужчин в простецкой одежде уселись в круг рядом с каретой и ели хлеб с сыром, запивая его вином прямо из бутылки. – Привествую, – выкрикнул герцог, остановив коня и спрыгнув с лошади, – сейчас сюда прибудет конюх с инструментами. – Мы пробовали сами выправить колесо, ваше сиятельство, – ответил один из слуг, поспешно поднявшись с земли и склонив перед хозяином голову, – но голыми руками ничего не сделаешь. Нужен молоток и долото. – А вот и конюх, – воскликнул кто-то из круга, указывая рукой по направлению к замку, – да не один! Действительно позади послышалось мерное цоканье копыт. Я обернулась и увидела двух мужчин на мулах. – Графиня? – Я посмотрела вниз и увидела, что герцог стоит рядом с конем и протягивает мне руки. – Прошу вас. Мне ничего не оставалось, как обнять его и позволить вытащить меня из седла. Я едва не застонала, уткнувшись носом ему в плечо и почувствовав аромат, исходивший от его кожи, – мускус и пачули и что-то еще, острое и дерзкое, от чего загораются даже мысли. – Благодарю вас, – выдохнула я, задерживая руки на его плечах дольше, чем требовалось. От него не ускользнул этот момент, и он пронизывающе посмотрел на меня. Боже! Как же мне хотелось в эту секунду видеть выражение его лица, но мне были доступны только его глаза и губы, которые, как мне показалось, тронула легкая улыбка. – Идемте, я угощу вас сыром, который варится в моих собственных сыроварнях. Скажем так, в нем есть один весьма интересный ингредиент, который делает его совершенно особенным. – Вы хотите, чтобы я угадала этот ингредиент? – предположила я. – Попробуйте. Если вам это удастся, я подарю вам нечто удивительное. – Неужели? Его предложение заинтриговало меня, и мне захотелось утереть этому бахвалу нос. К тому же в случае моего выигрыша он наверняка выдаст мне увесистый кошелек с деньгами, которые мне могут очень даже пригодиться. Пока слуги возились с колесом, мы расположились прямо на зеленой траве на берегу озера. Альваро принес с одной из повозок скатерть, кувшин с водой и головку сыра. В его руке блеснул маленький нож, которым он отрезал от головки два кусочка. – Выпейте сперва воды, – он подал мне кувшин, – чтобы перебить все посторонние вкусы. Я послушно сделала несколько глотков, а затем взяла из его рук сыр и положила его в рот. Герцог не соврал, назвав этот сыр совершенно особенным. Мне доводилось дегустировать разные сорта сыра – бри, камамбер, пармезан. Уже всех и не припомню. Вадим любил удивлять гостей во время домашних застолий. Обычно для этого он использовал элитные виды сыра, бельгийский шоколад и выдержанный алкоголь.