Мы спустились к парадному входу, у которого уже стояла телега, груженная коробками с одеждой и тюками с провизией. – Хочу угостить герцогиню сыром и вином. – Прекрасная идея, – ответила я. На лестнице выстроились все обитатели дома. Я поискала глазами Золу – ее нигде не было. Неужели она не вышла нас провожать? – А где Зола? – спросила я. – Здесь! – раздался бойкий голос. Я повернула голову в сторону и улыбнулась. Дверца кареты приоткрылась, и на гравий садовой дорожки спрыгнули две элегантные ножки в кожаных сапожках. Я посмотрела выше и открыла от изумления рот. Наша египтянка (или эфиопка, если верить Розе) нарядилась в широкие шаровары молочного цвета и длинную рубаху ниже колен из золотистого шелка. На голове покоился умело скрученный тюрбан, из-под которого выбивалось несколько черных локонов. Вид у Золы, надо сказать, был весьма экзотичный. – Ты едешь с нами? – с надеждой в голосе спросила я. – Да! – Она подошла ближе. – Не могла же я оставить герцога без лечения в столь трудное время. Напряжение сильно сказывается на его самочувствии и болях в ноге. Поэтому он позволил мне поехать с вами. – Спасибо. – Я крепко прижала ее к себе. – С тобой мне будет спокойнее. – Мне тоже будет спокойнее рядом с вами, – ответила девушка, мягко отстраняясь от меня. – Дамы, нам пора в путь, – подал голос Альваро, который подошел к экипажу и открыл для нас дверцы. Под руку со своей новой подругой я прошла до кареты. Позади слышался тихий шепот молитв, которыми нас провожали слуги, и кряхтение Розы, которая с помощью конюха пыталась забраться на телегу. Идея взять с собой любимую служанку пришла ко мне в последний момент. Я отправлялась на войну и хотела окружить себя верными оруженосцами. Когда герцог захлопнул дверцу кареты, мое сердце вздрогнуло и словно ударило в набат. Мы тронулись с места, меня сильно качнуло, к голове прилила кровь. И вновь это легкое недомогание. Почти неуловимая тошнота, головокружение и быстрый мышечный спазм. Я глубоко вздохнула и сомкнула веки, привычно досчитала до десяти, и все прошло. «Нервы», – подумала я про себя, провожая взглядом ставшие родными лужайки верхнего парка и удаляющийся белоснежный дворец, на лестнице которого слуги махали нам на прощание белыми платочками. На сердце отчего-то разлилось удивительное спокойствие. Впервые в жизни я чувствовала себя среди действительно любимых и верных людей. Лишь бы это только не было сном. Пусть опасная, полная борьбы, но все же жизнь. Пусть это будет моя новая жизнь. Глава 28 Трехдневный путь в столицу оказался изнуряющим, и когда на горизонте показались ощетинившиеся верхушки серых скал, у подножия которых плескалось бирюзовое море, я, наконец, смогла с облегчением выдохнуть. Мы добрались до побережья, а значит – Донатос совсем рядом. Песчаная дорога уходила влево, огибая высокую серую скалу, а затем резко меняла направление, уводя усталых путников наверх – туда, где на ровном зеленом плато расположилась древняя столица Басконии. Макушки красных черепичных крыш торчали из-за крепостной стены, построенной много столетий назад из грубого бурого камня, который от старости крошился, обнажая прорехи в стене. Вдалеке виднелась колокольня церкви. Ее высокий, блестящий на солнце шпиль, казалось, пронзал тучные облака, проплывавшие над городом. Я высунула лицо в окно на дверце кареты и глазела на округу и на приближающийся город. – Слава Господу, в дороге обошлось без приключений, – радостно выдала я, задернув шторку. – А что могло быть? – с любопытством в голосе спросил Альваро, который с трудом уже мог выносить эту тряску. Еще накануне я заметила, как тяжело ему дается этот путь. Чаще стали делаться остановки, длиннее привалы. Зола массировала его больную ногу, но это помогало ненадолго. Он то и дело менял способ передвижения – то садился верхом, то возвращался в карету, но всячески старался скрыть терзающие его боли. Этим утром он даже решился проехаться рядом с Розой на телеге с провиантом и коробками с одеждой, растянувшись на спине прямо на мешках с сыром. Вот и теперь в его голосе не проскользнуло даже намека на усталость и мучения. Я еще раз внутренне восхитилась его выдержкой и силой воли. – Разбойники или месть короля – он ведь тоже мог устроить нам дополнительные трудности. Наподобие тех, что ты устроил ему, – ответила я. – Ни один разбойник не решится напасть на карету с моим гербом, дорогая женушка, – произнес герцог с улыбкой, – если ты помнишь, я в прекрасных отношениях с местными контрабандистами, в связи с чем пользуюсь заслуженным уважением главарей шаек. К тому же среди них настоящих преступников не так уж и много. В основном это брошенные на произвол судьбы солдаты, которых король оставил без жалованья после первой войны с фламандцами, или беглые должники, которым грозит долговая яма или даже казнь. А все потому, что своими неумелыми действиями в политике его величество Филипп IV развязал уже несколько войн с соседями, накладывая на плечи ремесленников и крестьян непосильное налоговое бремя, чтобы снабжать армию. Даже некоторые знатные гранды разорились. В их числе и твой отец. – Но теперь он собирается в очередной поход. – Мне почему-то вспомнился разговор Альваро с Филиппом в тот вечер, когда супруг выиграл меня в карты. – Вы, кажется, говорили о пожертвовании, которое ты внесешь в казну на этот поход. – Уже внес, – выдохнул герцог, – но мне стало известно, что мои деньги помогли ему разобраться с ростовщиками, которым король задолжал. Помимо жажды военной славы, в нем присутствует страсть к роскоши и мотовству. Он любитель устроить пышный прием на ровном месте или же пошить шторы с позолотой для двух сотен окон своего дворца. К тому же частые переезды двора из владения во владение проделали в его казне еще большую брешь. Королевская армия сейчас далеко не в лучшем состоянии. – И это хорошо, – вставила свои пять копеек Зола, которая слушала Альваро, словно ребенок своего отца, – с восхищением в глазах, едва ли не заглядывая ему в рот. – Раз его армия разобщена и деморализована, то он не сможет противостоять революции. – Время пришло, – резюмировал сказанное герцог, отвернувшись к окну. Он замолчал, и я поняла, что его ногу вновь пронзила острая жгучая боль. Тем временем карета въехала в город. Копыта лошадей застучали по мощенной булыжником мостовой, нос уловил запахи еды, в воздухе разлился гул людских голосов, прерывающийся кудахтаньем кур и мычанием коров. Чем дальше мы продвигались вглубь, отдаляясь от окраины, тем тише становилось на улице, тем чаще попадались богатые дома и красиво одетые горожане. Проехав несколько улиц и повернув пару раз направо, мы выехали к высокому трехэтажному особняку из того же бурого камня, что и крепостная стена. Однако было заметно, что за этим домом ухаживают в отличие от крепостной стены. Особняк стоял в конце улицы, защищенный естественной изгородью из кустов жимолости. От ее аромата, разлившегося в воздухе густым киселем, в носу начало щекотать. К парадному входу вела усыпанная гравием дорожка. Стражники, охранявшие невысокие кованые ворота, завидев нашу карету, тут же бросились их открывать, расшаркиваясь даже перед кучером с Розой. Эта сцена позабавила меня. Видимо, герцогиня дала строгие указания, как следует встречать дорогого гостя. Наш экипаж остановился напротив дверей красного дерева с золочеными ручками в виде скипетров – символ принадлежности владельца дома к королевскому двору. Я с наслаждением вышла из кареты и полной грудью вдохнула свежий воздух с запахами близкого моря и буйной растительности, расположившейся в саду сразу за особняком. Высокие двустворчатые окна имения Гарибальди были занавешаны тяжелыми бархатными шторами болотного оттенка. На втором этаже дернулась одна из занавесок, и мне показалось, что за ней мелькнуло лицо герцогини. Тем временем дворецкий, вышедший нам навстречу, раздавал приказы касательно нашего размещения и разгрузки телеги. Поднялась суета. Из бокового флигеля, словно по мановению волшебной палочки, на улицу высыпали многочисленные слуги, которые, точно муравьи, принялись копошиться, бегать туда-сюда, перетаскивая мешки и коробки. Не успела я моргнуть глазом, как разгруженная телега тронулась с места и покатила в сторону дворовых построек, расположенных чуть поодаль от основного здания. В этот момент широкие входные двери распахнулись, точно поддавшись сильному порыву ветра, и я оказалась прижата к пышной груди герцогини Гарибальди. – Ба! Душенька моя! Наконец-то! Я все глаза с утра проглядела в ожидании вашего прибытия. Я с удовольствием обняла королевскую тетку, испытав странные чувства. Хотя эта грузная женщина была всего лишь лет на восемь старше меня самой в прошлой жизни, она напоминала мне собственную мать – такая же прямая, добродушная, немного грубая, но полная жизни и жажды взять от нее все. На душе сразу стало спокойнее. С таким союзником никакие враги не страшны. Она отпустила меня так же внезапно, переключившись на Альваро. – Мой дорогой герцог, проходите же скорее в дом! Вы наверняка сильно утомлены и голодны. Завидев вашу карету, я сразу же приказала прислуге растопить печь и нагреть воды для ванной. Она позволит вам расслабиться и отдохнуть. Женщина протянула ему свою пухлую ручку, унизанную перстнями, и широко улыбнулась. Несмотря на всю свою внешнюю непривлекательность, герцогиня становилась совершенно очаровательной, когда улыбалась. Ее лицо менялось практически до неузнаваемости. И теперь, посмотрев на нее улыбающуюся другими глазами, я начала понимать того несчастного графа, который полюбил ее и решился встать на опасный путь тайной женитьбы. – Спасибо, дорогая герцогиня! – Альваро коснулся губами протянутой руки, а затем склонился в галантном поклоне. Я мысленно улыбнулась. Мой муж оставался джентльменом даже после трехдневной изнурительной дороги, даже несмотря на сильные боли в ноге. Он оставался мужчиной до конца. Сердце защемило от любви к нему. В груди словно кто-то разлил теплое молоко – до того хорошо и спокойно стало на душе. Женщина кивнула в ответ на поклон, а затем повернулась к Золе: – И тебе добро пожаловать! – Спасибо, ваше сиятельство! Для меня честь быть принятой в этом доме. Лесть Золы пошла на пользу, растопив остатки льда между ними. Герцогиня Гарибальди снисходительно качнула головой, а затем взмахнула рукой и быстрым шагом поспешила обратно в дом. – Идемте! Скорее же! Вымойте руки, и будем обедать. И, кстати, герцог, – она вдруг обернулась и бросила на Альваро взгляд заговорщика, – вы оказались правы в своих предположениях! Впрочем, как всегда. Сюрприз, заказанный вами еще до свадьбы, ждет вас в моей столовой. Я нахмурила лоб. Какой еще «сюрприз»? Почему этот мужчина так сильно напоминает шкатулку с секретом? Что ни день – из нее выпрыгиват новый чертик. – О каком сюрпризе речь? – тихонько спросила я, подхватив мужа под руку. – Это очень хороший сюрприз, дорогая. Один из наших козырей. Я посмотрела ему в глаза – в них плясали озорные огоньки. Услышав про «сюрприз» от герцогини, он изменился в лице – забыл и о болях, и об усталости и улыбался, как чеширский кот, сверкая белоснежными зубами сквозь прорезь в маске. Я пожала плечами, решив довериться ему и немного потерпеть с расспросами. Тем более что, следуя за герцогиней, мы прошли по длинному затемненному холлу, простенки которого были увешаны портетами и пейзажами, и оказались в небольшом будуаре с умывальником, рядом с которым по стойке смирно уже стоял дворецкий. В одной его руке находился кувшин с водой, а через вторую было перекинуто несколько накрахмаленных салфеток. В противоположном конце будуара я заметила еще одну дверь, которая была слегка приоткрыта. – Что там? – спросила я у герцогини, пока Альваро мыл руки. – А там как раз столовая, – ответила королевская тетка, загадочно подмигнув мне. Я напрягла слух, и мне показалось, что я слышу мужские голоса. Возможно, это была лишь игра воображения вкупе с шелестом воды в умывальнике. Но мое любопытство разрослось еще сильнее. – Что ж, – заговорил Альваро после окончания водных процедур, – значит, мои предположения оказались верны. Тем лучше для нас, и тем хуже для короля. Можно начинать обратный отсчет дней его правления. Очень скоро люди узнают, кто скрывается за этой маской. – Герцог аккуратно прикоснулся к черному бархату на своем лице, а мое сердце от его слов подпрыгнуло до самого горла. – Давно пора было сделать это, дорогой племянничек. – Герцогиня приподняла в легкой улыбке уголки рта и одобрительно закивала головой. – Видит Бог, я не хотел ничего этого. Если бы он не покусился на мою семью, – Альваро с нежностью посмотрел на меня, от чего моя спина покрылась мурашками, – если бы он не вздумал играть со мной в эти игры, я позволил бы ему доживать свой век королем. Но он решил, что сможет, наконец, одолеть меня. Вызов брошен. Карты открыты. Дороги назад больше нет.