© Кондрацкая Е., текст, 2022 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022 Катись, клубок, веди, клубок, Сквозь стужу, дождь и зной. Ты мчись, клубок, по той тропе, Что приведёт домой. 1 Пока смерть не разлучит нас Кирши узнал Василису ещё до того, как она вошла в комнату. Сначала он услышал её шаги, лёгкие и быстрые, их звук разносился по коридору корпуса и становился всё громче и громче, пока не стих у его двери. Кирши замер, боясь спугнуть невидимую тень чародейки, но сердце его радостно забилось, не веря, что ещё мгновение – и он снова увидит её. Она не стучала – ворвалась в комнату, ослепительно красивая, румяная и запыхавшаяся от бега, в расстёгнутом кафтане и с распущенной косой. Кирши не мог поверить своим глазам, боялся пошевелиться, боялся приблизиться и прикоснуться – тогда она точно исчезнет, растворится, словно зыбкий утренний туман. – Чего смотришь, будто мертвеца увидел? – Губы Василисы изогнулись в самодовольной улыбке. Кирши вздрогнул. Это всё же была она! В один стремительный шаг он пересёк комнату и прижал Василису к себе. Тёплая! Живая и тёплая. Он собирал тонкий аромат с кожи, что пахла так же в тот день. Можжевельником и лавандой. – Я так хотела тебя увидеть, – прошептала она, гладя его по спине. Кирши закрыл глаза, стараясь запечатлеть этот момент в памяти. Её глаза, её руки, её тяжёлое дыхание. – Извини, – прошептал он в ответ, – что не спас тебя. Василиса вздрогнула и отстранилась. В глазах застыло удивление, губы раскрылись. По подбородку сбежала тонкая струйка крови. – В следующий раз. – Кирши аккуратно вытер кровь и провернул нож, что вошёл Василисе в спину точно между рёбрами. – Лучше принимай форму кого-то живого. Василиса зашипела, словно кошка, оттолкнула Кирши и отскочила. Черты лица её изменились, заострились и вытянулись. Комната покачнулась, зарябила и превратилась в заброшенную избу, засыпанную снегом. В дыру, оставшуюся от крыши, заглядывала подёрнутая дымкой облаков луна. Василиса шипела и дёргалась, тщетно пытаясь дотянуться до ножа в спине. Нет, это уже была не Василиса. Длинные чёрные пальцы, словно лапки паука, царапали воздух в пяди от рукояти кинжала, лицо посерело, глаза смотрели на Кирши двумя красными угольками, нижняя челюсть отпала, вывалив на грудь длинный сизый язык. Такие же сизые волосы спутанными нитями волочились по полу. Ночницы – то ещё мерзкое зрелище. Правда, большинству их жертв – слава богам – не приходилось видеть этих злобных тварей в истинной форме. Чтобы подобраться к добыче, ночницы насылали морок, принимая облики красавиц, любовников или близких – кого успевали ухватить из обрывков последних воспоминаний. Кирши наклонил ножны, и катана выскользнула из них с тонким поющим звуком – клинок жаждал напитаться кровью. Ночница вскинулась, оставила попытки достать нож и бросилась на Кирши. Когти полоснули воздух у самого лица, и Кирши одним движением отсёк ей пальцы. Ночница завопила, и крик тут же оборвался – катана вонзилась в тело, разрубив его наискось – от бедра к плечу. Завершающим ударом Кирши снёс ночнице голову. Та, неуклюже шлёпая языком, полетела в снег. Но не успела голова достигнуть земли, как рассыпалась прахом, а за ней исчезло и всё тело. Нож, что прежде торчал из спины твари, глухо ударился о землю. Кирши стряхнул с меча чёрную кровь, вытер лезвие и загнал обратно в ножны. Катана потяжелела, довольная сегодняшней добычей. Подобрав нож и вернув его в ножны на поясе, Кирши вышел из избы, взял оставленный на плетне меховой плащ и набросил поверх кафтана. Заброшенная деревня тонула в снегу и темноте. Воздух задрожал, и на плетне появился чёрный упитанный кот. – Ать, как ты её! – встрепенулся Тирг. – Уродина какая – жуть! Язык, язык видал? Болтается, как жирный червяк! – Мог бы и предупредить, что она поблизости, – проворчал Кирши. – Да ты меня разве слушаешь? – Тирг почесал рваное ухо. – Я тебя с волколаком предупреждал? Предупреждал. А с упырём тем? Тебе лишь бы железкой своей помахать, да чем опаснее, тем лучше. И вообще, я домовой, а не сторожевой. Тебе надо, ты и глазей по сторонам. Кирши не ответил. Он уже давно понял, что лучший способ заткнуть Тирга – перестать обращать на него внимание. А уж если начнёшь спорить – пиши пропало, домовой будет трещать, пока язык не отвалится. – А в кого она для тебя обратилась? – спросил Тирг. – Ты её так обнимал, страхолюдину, что я думал, меня стошнит от этой вони. – Да ни в кого, – пожал плечами Кирши. – Я ей подыграл, чтобы подобраться поближе. – А-а-а, молодец. Это ты хитро придумал. Ноги проваливались в снег, холодный ветер забирался под плащ и кусал лицо. Тирг прыгал по следам Кирши и брезгливо потряхивал лапами. Большинство изб в Горлицах – так называлась деревня – выглядели прилично. Люди покинули дома совсем недавно, до смерти напуганные ночницами, которые принялись душить во сне и жрать местных мужиков. Ночницы обыкновенно встречались редко и поодиночке, но в Горлицах Кирши убил троих. Вряд ли в этой деревне разом любовники убили и забыли похоронить сразу трёх обманутых женщин, и те по общему совпадению переродились в ночниц. Эти твари были залётными, пришедшими невесть откуда и невесть по какой причине. Вороной конь терпеливо дожидался хозяина на въезде в Горлицы и жевал уцелевшую под первым снегом траву. Конь был молодой, длинноногий, послушный и, похоже, побаивался Кирши, ещё не успев привыкнуть к новому хозяину. За старым конём Кирши не уследил – гнедого жеребца сожрал волколак на прошлом задании. Кирши потрепал лошадь по холке и сунул ногу в стремя. – Кирши! – позвал Тирг. – М-м? Он не успел повернуться, как тёмная тень сбила его с ног и потащила по снегу. Правую лодыжку пронзила острая боль. Ещё одна ночница! Конь заржал, поднялся на дыбы и дал дёру. Кирши попытался сгруппироваться, но тварь двигалась так быстро и так крепко держала его за ногу, что он едва успевал закрываться от залеплявшего глаза снега. Эта ночница не стала возиться с мороком, и Кирши мог разглядеть её серую горбатую спину с острыми бугорками позвоночника. Когти впились в лодыжку, пробив толстую кожу сапог. – Твою мать, – выругался Кирши, когда понял, что задумала ночница. Она волокла Кирши между домами к невысокому деревянному колодцу. Если он срочно что-нибудь не придумает, то вряд ли выберется – не свернёт себе шею при падении, так замёрзнет насмерть в ледяной воде. Изловчившись, Кирши наугад пнул свободной ногой руку ночницы. Попал. Она зарычала, но не остановилась. Пнул сильнее, и она обернулась, чтобы схватить и вторую ногу. Этого короткого промедления хватило, чтобы развернуться и выхватить нож. Кирши всегда плохо метал ножи. Вот и сейчас лезвие, просвистев, воткнулось под костлявую ключицу, хотя метил он точно в голову. Впрочем, удар оказался достаточно сильным, чтобы ночница выпустила Кирши. Он перекатился по снегу, выпуская из ножен катану и одновременно поднимаясь на ноги. Ночница закричала, выпучив на Кирши красные глаза, взметнулась туманом и исчезла. Умеет мерцать? Эта тварь сильнее предыдущих. Кирши стиснул рукоять меча и сплюнул – на языке остался металлический привкус крови. Похоже, он разбил губу при падении. – Вылезай! – крикнул Кирши, вглядываясь в темноту и медленно продвигаясь вперёд, в сторону колодца, куда так прытко устремилась тварь. Возможно, если он подойдёт достаточно близко, она нападёт, решив довести начатое до конца. Снег лежал ровный и безупречно белый настолько, что полная луна, отражаясь в нём, делала ночь светлее. Над колодцем склонилась под тяжестью ягод рябина, яркие гроздья гнули ветви к воде, словно хотели напиться. Несколько ягод оторвались от ветки и нырнули в чёрную бездну. Всплеск. – Кирши? – позвал звонкий мальчишеский голос, и в следующий миг на краю колодца появился Хару. – Ах ты ж сука! – Кирши ринулся к нему, но Хару закрыл глаза и бросился вниз. Всплеска не последовало. Кирши чертыхнулся, боком подошёл к краю колодца и заглянул внутрь. В темноте ничего было не разглядеть. – Останься сегодня ночью со мной? – прозвучало за спиной. Василиса в одной сорочке стояла на снегу всего в нескольких шагах от Кирши. Он взмахнул мечом, но разрубил лишь чёрный туман, в котором растворилась чародейка. – Мы всегда будем вместе, потому что клятва вечна, – голос Атли обжёг ухо. – Ты мой. Удар. И снова мимо. Ночница играла с ним. Не пыталась обмануть, как предыдущая, она хотела его разозлить, заставить в гневе рубить воздух и в конце концов вымотаться, самого себя загнав в угол. Кирши усмехнулся. Ну, наконец-то что-то интересненькое. – Почему ты дал мне умереть? Снова Хару. На этот раз он сидел на ветке рябины и болтал босыми ногами. С тёмных кудрей капала вода, раскосые глаза смотрели грустно и укоризненно, голова вжалась в худые плечи. – Потому что ты был засранцем, – бросил Кирши, настороженно вертя головой. Он уже понял, что сейчас на рябине – как и во всех образах до этого – была не ночница, а лишь её тень. Настоящая тварь пряталась где-то во мраке.