На ее глазах выступили слезы. — Я тебя не понимаю. И никогда не пойму. В этот момент к главному зданию вдали подъехала машина. Она оглянулась, чтобы посмотреть туда. — Черт. Он здесь, — она вытерла глаза. — Скажи мне, чтобы я не уходила с ним, Ноа, и я останусь. Я хочу быть с тобой. Я не хочу никого, кроме тебя, не хочу ничего, кроме тебя. Я так без ума от тебя. Я— Тебе лучше уйти. Эта фраза, возможно, была самой трудной вещью, которую мне когда-либо приходилось выталкивать из себя. Ее зрачки потемнели. Теперь она выглядела взбешенной. — Неужели? Ты хочешь, чтобы я ушла? Мой разум был в смятении. Слова были прямо там, но не пришли. Не уходи. Останься со мной. Будь со мной. Я бы их не выпустил. — Иди, — рявкнул я. Я никогда не видел ее лицо таким красным от гнева, когда она повернулась и направилась к своему дому. Когда ее кавалер вышел из черного "бимера", чтобы открыть ей дверь, я не мог даже смотреть на него. Я вошел в дом и захлопнул за собой дверь. Я сел на край кровати, обхватив голову руками. В ушах у меня звенело. Это правильный поступок. Ты должен игнорировать эти чувства. Это не то, ради чего ты приехал сюда. Может, тебе стоит вернуться в Пенсильванию? Покачивая ногами вверх и вниз, я нуждалась в проверке реальности. Был только один человек, которому я мог доверять настолько, чтобы поговорить об этом. Хотя мой отец знал, почему я приехал сюда, и знал о Хизер, он не знал о моих чувствах к ней. Мне нужно было довериться кому-то, у кого хватило бы ума отговорить меня от огромной ошибки. Мне нужен был кто-то, кто отговорил бы меня не делать то, что я хотел, а именно бежать за ней и остановить ее чертово свидание. Папа, похоже, удивился, услышав меня. — Ноа? — Привет. — Что-то не так? — Да. Мне нужен твой совет. — Это не то, что я часто слышу. Я сразу перешел к делу. — Я облажался. — У тебя какие-то неприятности? — Зависит от того, как ты определяешь неприятности. Мне ничего не угрожает, но я почти уверен, что попал в беду. — Что случилось? Запустив пальцы в волосы, я сказал: — Здесь все вышло из-под контроля. Следующие десять минут я потратил на то, чтобы признаться отцу в своих чувствах к Хизер, не вдаваясь в подробности того, что сказал ей сегодня вечером. Я молился, чтобы он смог вбить в меня хоть немного здравого смысла. — Ты поцеловал ее, а теперь она гуляет с каким-то парнишкой? — Да. С парнем ее возраста. — Ты понимаешь, что когда я встретил твою мать, мне было тридцать пять, а ей двадцать три? — Это не совсем сработало, не так ли? — Это работало очень долго, умник. Получил от неё двух замечательных сыновей. Для протокола, я бы забрал эту женщину назад в мгновение ока. Она-любовь всей моей жизни, и я ни о чем не жалею. Но я отвлекся — разница в возрасте никогда не имела значения. Ты коришь себя за то, что происходило с мужчинами на протяжении веков. Ты влюбился в красивую молодую женщину, которая совершеннолетняя. Это не преступление. Потянув себя за волосы, я сказал: — Этого не должно было случиться. Ты не должен поощрять это. — Этого недостаточно, чтобы поверить, что ты не должен влюбляться в кого-то. Не имеет значения, что ты считаешь неправильным или правильным. Всё уже случилось. Ты уже влюбился. Разве я не прав? Это не преступление — заботиться о ком-то или желать её. — Я должен был помочь ей, а не усложнять жизнь еще больше. Эта поездка должна была быть ради неё…не ради меня. — Что бы я ни говорил, это не изменит твоих чувств. Перестань пытаться изменить то, что находится вне твоего контроля. — Может, мне лучше уехать? — Ты собираешься уехать прямо сейчас? Никогда не оглядываться назад? Никогда больше не увидится с ней? У меня болела грудь при одной мысли о том, что я уеду раньше, чем предполагалось. Отъезд был неизбежен, но я не был готов прощаться. — Я так чертовски запутался. Скажи мне, что делать. — Как насчет того, чтобы быть честным с ней? Есть новая идея! И я имею в виду действительно честным. Расскажи ей все. Перестань таскать это бремя с собой. — Ты думаешь, я должен ей все рассказать? Это разобьет ее вдребезги, особенно тот факт, что я скрывал это с самого начала. Она мне доверяет. — Я думаю, что это часть проблемы. Ты ходишь со всем этим чувством вины, пытаясь быть каким-то святым. Ты всего лишь человек. Скажи ей правду. Затем, как только ты отпустишь это, просто позволь жизни течь естественно, не пытаясь манипулировать всем. — А если она меня возненавидит? — Судя по тому, что ты мне рассказал, она довольно умная девушка — и к тому же сильная. Надеюсь, она справится с этим. Это было правдой. Хизер была сильной. Но она не была готова к этому. Но мой отец был прав. Моя самая большая проблема заключалась в том, что я не чувствовал, что заслуживаю того, что она чувствовала ко мне, потому что она не знала, почему я здесь. Я повесил трубку, все еще раздираемый тем, как вести себя дальше. По мере того как тянулась ночь, мне все больше и больше хотелось сказать Хизер правду. Как бы мне ни хотелось узнать, где она, и пойти к ней, я не хотел быть придурком и прерывать ее свидание. Я не имел права так поступать после того, как выгнал ее. Мне просто нужно было дать ей знать одну вещь, в которой я был уверен. Поэтому я отправил ей сообщение. Ноа: Я совершил ошибку. Мне не следовало отпускать тебя. Она не ответила, и я не мог ее винить. Сегодня я вел себя как взбалмошный подросток. Я был взрослым мужчиной и должен был начать вести себя как взрослый. Я должен сказать ей правду. Я был обязан ей жестокой честностью — не только о том, почему я здесь, но и о моих чувствах к ней. Но последнее не могло прийти без полного раскрытия правды в первую очередь. Спустя долгое время после того, как я написал ей, наконец пришел ответ. Хизер: Ну, я говорила тебе. Я не смог сдержать улыбку, испытывая облегчение от того, что она вообще ответила. Ноа: Ты в порядке? Ответ последовал незамедлительно. Хизер: Впусти меня, и я тебе все расскажу. Мое сердце бешено заколотилось, когда я бросился к двери. Хизер стояла вся мокрая, ее красное платье прилипло к телу. Я был так занят, что даже не заметил, что идет дождь. Один взгляд на нее — и я снова пропал. — Я не могла перестать думать о тебе весь вечер, — сказала она. — Я должен принести тебе свои глубочайшие извинения за то, как я себя вел. С ее волос капала вода. — Знаешь, я тоже не хочу тебя хотеть. Мысль о том, что ты уедешь и, возможно, я никогда больше не увижу тебя, так пугает. Лучше бы я этого не чувствовала. От нее еще лучше пахло дождем. Я действительно старался не поцеловать ее снова, но теперь, когда я знал, каково это, желание было еще более сильным. Мне нужно было попробовать ее в последний раз перед тем, что станет одним из самых трудных разговоров в моей жизни. Обхватив ладонями ее щеки, я притянул ее лицо к своему и впился в её губы. Этот поцелуй отличался от предыдущего. В то время как первый был безумным и отчаянным, на этот раз я целовал ее медленно и страстно, мой язык нежно поглаживал ее. Ее пальцы запутались в моих волосах, когда она потянула их, казалось, отчаянно желая большего. Я закрыл глаза, наслаждаясь каждой секундой, каждым стоном, который вырывался у нее. Через несколько минут я нежно прикусил ее нижнюю губу, прежде чем заставить себя отступить. — Пожалуйста, не останавливайся.