— Это точно выглядит как жилище кинозвезды, — говорю я, пока «дворники» дергаются, сбрасывая тонкую пленку дождя. — Она больше не кинозвезда. Перестала сниматься, когда они переехали сюда. Это было четыре года назад. — Какая она? — В смысле до всего этого? Даже не знаю. Их семья живет обособленно. Муж летает на работу на частном самолете. Все продукты им доставляют. Удивительно, что Кэмерон позволили ходить в обычную школу, а не наняли учителя или что-нибудь такое. Должно быть, это их единственная уступка. Замах на реальную жизнь. Пока мы паркуемся и вылезаем, широкая дверь открывается и появляется Трой Кёртис. Моложавый и симпатичный, в полинявших джинсах и кофте. Мы торопливо заходим в дом — он придерживает для нас дверь, и я вижу, что он старше, чем казалось. Ему, наверное, под пятьдесят. У него морщинки у глаз и рта. Мы с Уиллом в прихожей, где каждый предмет безупречен и выстроен с почти хирургической аккуратностью. Скрытое освещение и датская мебель. Все белое. Пол, на который с нас капает вода, бледный и глянцевый. — Сейчас принесу полотенца, — говорит Трой и исчезает. Когда он возвращается, я смущенно вытираюсь, пока Уилл представляет меня как следователя, консультирующего по делу Кэмерон. Как мы и договорились. — Есть какие-то новости насчет той похищенной девочки в Петалуме? — спрашивает Трой. — Здесь есть какая-то связь с Кэмерон? — Пока что мы ничего не знаем, — отвечает Уилл. — Но мы работаем в плотной связке с той группой. Как только у нас будут новости, мы ими поделимся. Трой устало кивает, проводит нас в гостиную и указывает на гладкие кресла без подлокотников. Я все еще держу полотенце и подкладываю его под зад, чувствуя себя не в своей тарелке. Но так не пойдет. — Мистер Кёртис, ваша жена дома? — Эмили только что прилегла. Последние дни сильно на ней сказались. — Конечно. Это ужасное время для вас обоих, но я несколько отстала в этом расследовании. — Бросаю взгляд на Уилла. Хочу убедиться, что не перехожу границы. Но он откидывается на спинку кресла. «Я ненавижу быть первым». Вот о чем говорит мне его поза. Это мне нужно наверстывать. — Вы можете вкратце изложить для меня события той ночи, когда исчезла Кэмерон? Трой выглядит измотанным, но соглашается. — Хотел бы я быть здесь, но я работаю в Лос-Анджелесе и всю ту неделю провел в нашем доме в Малибу. — Как здесь обычно проходят будние вечера? — Ужин, домашние дела… Ничего особенного. Я разговаривал с Эмили чуть раньше десяти. Кэмерон находилась в своей комнате. Все было отлично. — А следующее утро? Что случилось тогда? — Когда Кэмерон не вышла к завтраку, Эмили заглянула к ней и позвонила мне. Я сказал ей связаться с полицией, потом вылетел сюда. — Ваша дочь в последнее время выглядела расстроенной? Трой мотает головой. — Кэмерон всегда тихая. Она интроверт, больше похожа на Эмили, чем на меня. Но я бы не сказал, что она была расстроена. — Насколько я понимаю, у нее хорошие оценки и она любит читать. Не особенно популярна, никаких спортивных достижений. Вам никогда не казалось, что в ее застенчивости или отстраненности кроется что-то еще? — Что вы имеете в виду? Я смотрю в его дымчато-серые глаза. — Некоторые дети уходят в себя, но на самом деле они втайне выражают свои эмоции. Повреждают себя или принимают наркотики. Вступают в рискованные сексуальные связи. — Нет. — Он морщится. Едва заметно, но я замечаю. — Ничего подобного. Она хорошая девочка. — Мистер Кёртис, я не предполагаю, что ваша дочь плохой человек или что она делает нечто плохое. — Подростков бывает трудно понять, — подключается Уилл. — Иногда им нелегко, но никто об этом не знает, — добавляю я. — Они хорошо прячут свои чувства. — Я бываю рядом с ней меньше, чем привык, — говорит Трой, — но Эмили наверняка бы заметила, если б что-то было неладно. Я меняю курс: — Расскажите мне немного об удочерении. — Мы пользовались услугами агентства в Сакраменто. «Католический семейный приют». Я полагаю, они до сих пор существуют. Я записываю название в блокноте, который прихватила с собой. — Удочерение было открытым или анонимным? — Анонимным. А почему вы спрашиваете? — Просто думаю вслух. Дело не всегда в этом, но некоторые дети не могут справиться с болью от отказа. От того, что их бросила первая семья. Такая боль ведет к определенным типам поведения и рискам. — Я уже сказал: ничего подобного. — Агентство сообщило вам хоть что-нибудь о семье, в которой она родилась? — Очень мало. Мы знали, что там был еще один ребенок, чуть старше. И что там были аресты и наркотики. — Вас это не напугало? — Думаю, немного. У Эмили были очень четкие представления о добре, о помощи там, где она нужнее всего. — Он прищуривается и внезапно переходит к обороне. — Вы имеете в виду, что мы поступили неправильно? — Ничуть. Я просто прикидываю направления для дальнейшей работы. Скажите, были ли в жизни Кэмерон какие-то старшие мужчины, которые могли выказывать к ней особый интерес? Например, друг семьи или учитель? — Прямо сейчас в голову никто не приходит… — Стив Гонзалес, — произносит Эмили с подножья консольной лестницы. Она подошла к нам совершенно беззвучно. — Ее учитель английского. Глава 17 Одно дело видеть Эмили Хейг в роли Хейди Бэрроуз в комедийном сериале «Девушки из Сохо» — ее шутки, одежду и прическу, известные всему миру. И совсем другое — сидеть с ней в ее гостиной посреди слишком реальной трагедии. Она красивее, чем может передать любая камера, и печальная такой хорошо знакомой мне печалью. На несколько мгновений я задумываюсь, смогу ли это выдержать, но моя цель преодолевает замешательство. Я встаю. — Меня зовут Анна Харт. Я — новый агент, работающий по делу Кэмерон. Надеюсь, мы вас не разбудили. — Ничего страшного. — Эмили направляется к дивану. Она выглядит одновременно собранной и хрупкой, будто оберегает физическую рану, а не эмоциональную. — Ту девочку из Петалумы уже нашли? — Боюсь, что нет, — отвечает Уилл. — Как только у нас будут новости, мы с вами поделимся. — Я знаю, как вам должно быть тяжело, — говорю я. — Не могли бы вы немного рассказать мне о Кэмерон? — Что вы хотите знать? — Все, что угодно. У вас хорошие отношения? Она с вами разговаривает? — Об этом меня еще никто не спрашивал… — Женщина обхватывает себя руками, будто ей холодно. — Думаю, да. Я пыталась дать ей знать, что она может всегда прийти ко мне. Но вы понимаете, матери и дочери… — Конечно, — по-доброму говорит Уилл. — Но — помимо обычных трений? В последнее время с ней что-нибудь происходило? Ее поведение как-то менялось? Какие-то новые факторы стресса? — Мы это уже обсуждали. — Трой обхватил руками колени и плотно сплел пальцы. — Я знаю. Но нам нужно быстро ввести детектива Харт в курс дела. Чем больше вы будете с нами сотрудничать, тем лучше мы сможем помочь Кэмерон. — Помочь ей? — взрывается Трой. — Мы просто болтаем об одном и том же. Может, вы наконец выйдете отсюда и начнете ее искать? — Трой, — произносит Эмили, пытаясь придержать его. — Что? — его лицо багровеет. Внезапно в нем не остается ничего симпатичного или сдержанного. Он — загнанное в угол и отбивающееся животное. — Я уверяю вас, что мы действуем, — вмешивается Уилл. — Все люди моего департамента работают по этому делу с первого дня. Мы надеемся в ближайшее время получить свежую группу от Лесной службы. Для нас важнее всего найти вашу дочь. — Все мы хотим одного, — добавляю я, стараясь пересилить свои чувства. Мне и так слишком близко это дело, а тут еще реакция Троя. Я не уверена, что доверяю ему, да и себе, если на то пошло. — Сейчас нам нужно сосредоточиться на Кэмерон. Кто она, что ее заботит, как выглядят ее дни, кого она видит после школы… У нее есть бойфренд? — Нет, — быстро отвечает Эмили. — Ни одного.