Это меня удивляет. — У такой красивой девушки? Она не интересуется мальчиками? Или мужчинами? — Мужчинами? — Эмили выглядит расстроенной. — По крайней мере, я об этом не знаю. Она этим со мной не делилась. — Она бросает взгляд на Троя. — С нами. — А что учитель, которого вы упоминали? — нажимает Уилл. — Вы с ним знакомы? Когда-нибудь видели их вместе? — Учебный год только начался, но я видела его на вечере открытых дверей. Не думаю, что он вел себя как-то неуместно, но он определенно интересовался Кэмерон. Он сказал ей, что она одаренный писатель и поощрял ее занятия поэзией. — Мы это отработаем, — говорю я. — А что насчет Грея Бенсона? Какая-то романтическая привязанность, о которой мы должны знать? — Они просто хорошие друзья. Он — человек, на которого Кэмерон всегда может положиться. — Положиться? В чем? — В обычных делах, наверное. — Эмили не смотрит на мужа, крепится, делает вдох. — У нас есть некоторые проблемы. В семье. — Это наше дело, — вспыхивает Трой. — Мистер Кёртис, — останавливаю его я, удерживая нейтральный тон. — Если Кэмерон находилась дома в состоянии стресса, нам нужно об этом знать. Нельзя умалчивать о вещах, которые могут помочь в расследовании. — Трой, пожалуйста… Мы должны быть честными. Все это влияло на Кэмерон. Ты сам знаешь. По напряженному голосу Эмили я понимаю, насколько ей тяжело раскрыться и показать другим свою слабость. Но это справедливо для большинства людей в подобной ситуации. Я редко сталкивалась с семьями, которые могли вынести пристальное внимание полицейского расследования и не сорваться. — В последнее время мы много спорили. — Все спорят, — машинально встревает Трой. — Брак — не прогулка по парку. — Кэмерон всегда была чувствительной, — продолжает Эмили. — Я думаю, она тревожилась, что мы разойдемся. — Понятно. Вы пытались ее разубедить? — Я пыталась. Возможно, недостаточно. Мы с Уиллом переглядываемся. Мы только начинаем понимать динамику этой семьи, но уже ясно, что Кэмерон находилась в эмоциональном напряжении. В таком состоянии она могла опереться на кого-нибудь нового или знакомого, на человека, который, по ее мнению, был в силах помочь. Эта потребность усиливала ее уязвимость. Обрисовывала ее как цель. Заставляла сиять в темноте. — Эмили, — говорю я, — шериф Флад упоминал, что когда-то против вашего брата выдвигалось обвинение. Был ли у него в последнее время доступ к Кэмерон? Она бледнеет. — Что значит «был доступ»? — Он по-прежнему часть вашей жизни? Вы регулярно видитесь? — Не так часто, как раньше. Он с женой, Лидией, живет теперь в Напе. Они купили виноградник и делают собственное вино. — Так он ушел с работы? — Он хорошо ведет свое дело. — Она говорит скованно, настороженно. Но я слышу что-то еще. Вина выжившего? Какая-то форма невидимого союза? — А почему прекратились визиты? — спрашивает Уилл. — Наверное, просто жизнь. Мы здесь заняты. «Занята сильнее, чем когда ты работала?» — думаю я. Потом спрашиваю: — У них с Лидией есть дети? — Мой племянник Эштон учится в закрытой школе на востоке. В Эндовере. Она делает паузу, лицо мрачнеет. — А к чему все эти вопросы? Вы же не думаете, что Дрю может причинить вред Кэмерон? — Я бы хотела посмотреть комнату Кэмерон. — Я закрываю блокнот. — Эмили, вы меня не проводите? Глава 18 Уилл остается с Троем в гостиной, а Эмили ведет меня по длинному сверкающему коридору с квадратными окнами через равные промежутки. На каждом широком подоконнике стоит безупречное деревце-бонсай в терракотовом горшке, произведение искусства, похожее на бледно-зеленую скульптуру. Они выглядят ненастоящими. — У вас есть садовник? Домохозяйка? — Раз в неделю приезжают уборщики. Все остальное делаю я. — Впечатляет. — Правда? Большинство женщин обходится без помощи. «Большинство женщин — не Эмили Хейг», — думаю я. В конце коридора закрытая дверь. Эмили мешкает, и я вхожу первой, чувствуя ее напряжение. Здесь уже побывали десятки людей. Они переворачивали все вверх дном, снимали отпечатки пальцев. Рылись в одежде, книгах и фотоальбомах, открывали каждый ящик. Это вторжение необходимо, но за ним тяжело наблюдать, особенно если Эмили в чем-то винит себя. Возможно, не один год, если мои инстинкты не врут. Большая кровать Кэмерон аккуратно убрана. Простое кремовое одеяло и наволочка, синяя бархатная подушечка в форме кролика. Интересно, Кэмерон относится к тому типу девушек, у которых всегда все прибрано, или это Эмили, не в силах сдержаться, зашла сюда после ухода криминалистов и сложила вещи? — В тот вечер в доме были только вы и Кэмерон? Как вам показалось, с ней все было о’кей? — В основном. У нее еще не выстроился режим. Десятый класс… Настроение менялось чаще обычного. Она немного волновалась, я думаю. — Она что-нибудь об этом говорила? — Я старалась не выпытывать. Я читала все эти книги по психологии. Подросткам нужно свое пространство. Это была ошибка? — Подростки всегда головоломка. Я подхожу к книжному шкафу, бережно касаюсь корешков. «Маленькие женщины». «Излом времени». «Тесс из рода д’Эрбервиллей». «Над пропастью во ржи». Волшебные сказки и фэнтези, графические новеллы и поэзия. Рильке, Т. С. Элиот, Энн Секстон. Это книжные полки расцветающего читателя. — А где работа, которую вы упоминали? Та, которую хвалил ее учитель? — Не знаю. Кэмерон всегда была очень скрытной, даже в детстве. — Она раскладывала свои чувства на бумаге. Она рисует? — Да. Сейчас меньше, чем раньше. А откуда вы знаете? — Просто догадка. Если нам удастся найти какие-нибудь недавние записи, мы можем получить намеки на то, что происходило с вашей дочерью. — Я провожу рукой под шкафом, но ничего не нахожу, даже пыли. Открываю ящик стола, потом прощупываю углы матраса. — Может, она держала это в школьном шкафчике? — Возможно. Люди шерифа Флада наверняка собрали все вещи, но я предпочитаю проверить еще раз. На случай если мы что-то пропустили. Я иду к платяному шкафу Кэмерон. В глубину сдвинуты штук пять платьев. В основном в шкафу футболки и джинсы, худи и фланелевые рубашки. Ей нравится черное, серое и красное, кеды «Конверс» и свитера реглан. Стиль пацанки. Я касаюсь подола красной клетчатой рубашки, поношенной и явно любимой. Очень личное — стоять и разглядывать ее вещи. Мне хочется извиниться. Эмили подходит ко мне и берет в руки один из свитеров Кэмерон, будто при должном тепле и внимании она сможет оживить его. — Я пытаюсь готовиться к худшему, но не справляюсь. Если кто-то причинил ей вред или… — Она глотает воздух. — Вы не думаете, что это может быть кто-то из моих поклонников? Если это моя вина, я просто не знаю, смогу ли с этим жить. — Не стоит об этом думать. Если б кто-то хотел привлечь ваше внимание, скорее всего вы получили бы требование о выкупе или какое-то другое послание. — Звучит разумно, — произносит Эмили немного бодрее. — Мы еще очень многого не знаем. Давайте попробуем делать по одному шагу зараз. — Мне все время кажется, что я проснусь. Что она войдет в дверь, и я пойму, что это был просто страшный сон. — Знаю, — тихо отвечаю я. — То, что вы говорили раньше. О проблемах брошенного ребенка. Я никогда не думала об этом применительно к нам с Троем. А может, и думала, просто выталкивала эти мысли. Я кивком подбадриваю ее.