Калитка Бенсонов открыта и перекошена от времени, по столбику вьется клематис. Во дворе я вижу запущенный огород — овощи растут в длинных коробках, на проволочных рамах висят помидоры — и думаю, насколько простым и настоящим все это выглядело для Кэмерон, заключенной в стеклянный ящик, пока ее знаменитая мать ухаживает за своими бонсай и притворяется, что не знает о неверности мужа. На стук Уилла отвечает Ди Энн Бенсон. Пухленькая и симпатичная, лет сорока пяти, с уложенными темно-рыжими волосами. Из кухни несется резкий запах соуса для спагетти. — Шериф Флад. — Она держит в руке кухонное полотенце. — Я вас не ждала. — Простите, что снова вас беспокою. Это детектив Харт. Грей дома? Обещаю, мы быстро. Она кивает, ведет нас через прихожую, по узкой лестнице, покрытой затертым коричневым ковром. На стене криво висят ботанические иллюстрации, их рамки присыпаны пылью. Идя за женщиной, я замечаю ярлык, торчащий из ворота ее облегающего темно-синего свитера, и борюсь с порывом заправить его на место. — Грей? — голос Ди Энн просачивается в комнату, потом она открывает дверь и отходит в сторону. В ее движениях беспокойство, будто она знает, насколько настороженным и тревожным стал ее сын. Насколько уязвимым. Грей наполовину утонул в коричневом кресле-мешке. Он закрывает альбом для зарисовок и поднимает взгляд. Рыжие волосы зачесаны вверх в духе ловеласов 50-х или Джона Тейлора[26] из «Дюран Дюран» на постере, который приколот к двери изнутри. Постер с их первого тура: затуманенный взгляд, поднятый воротник и все прочее. Грей, правда, одет просто и повседневно — ярко-синяя толстовка с капюшоном, мягкие штаны цвета хаки и шерстяные тапочки с прорезиненной подошвой. Для меня он выглядит как человек, пойманный между тем, кем хочет быть, и тем, кем является. — Я не вспомнил ничего нового. — Он вертит в руках альбом и не встречается с нами взглядом. — Это не страшно, — отвечает Уилл, потом оборачивается к миссис Бенсон. — Мы буквально на десять минут. — Меня зовут Анна Харт, — говорю я Грею. — Я одна из детективов, которые ищут Кэмерон. — Я рассказал все, что смог вспомнить. — Я знаю. А еще я знаю, насколько тяжело каждый день думать, что же с ней случилось. Уверена, что ты не можешь уснуть. Уверена, что ты даже не знаешь, что тебе делать с собой. Он моргает. — Я о’кей. Присаживаюсь на пол, чтобы наши глаза были на одном уровне, и говорю: — Мы только что были в доме Кэмерон. У ее родителей сложный период. Кэмерон говорила об этом с тобой? — Немножко. Мы с Уиллом переглядываемся. Пора прибегнуть к другой стратегии. — Выйду наружу позвонить, — говорит мой напарник. — Вернусь через пару минут. Когда он уходит, Грей настороженно смотрит на меня. — Тебе нравится «Дюран Дюран». «Ordinary World» — прекрасная песня. Я его удивила. Возможно, поэтому он отвечает. — Это лучшая песня всех времен. — Ага, только печальная. Она о Дэвиде Майлзе, знаешь? Его зрачки расширяются. — Саймон Ле Бон никогда этого не говорил. — Ему и не нужно. Поэтому это такая хорошая песня. Он открывает не все, но если ты внимателен, то начинаешь слышать сказанное между строк. По лицу Грея я вижу, что он следит за моей мыслью. В этом месте я решаюсь на бросок. — Самое важное мы оберегаем сильнее прочего. Иногда не говорим никому, иногда только одному человеку. Тому, который лучше всех нас знает. — Наверное, так. — Грей кладет альбом на пол, без него его руки выглядят бледными и пустыми. — Родители Кэмерон говорят, она переживала тяжелый период. Ты знаешь, с чем это связано? Долгая пауза, пока он борется с собой. — Много стресса дома. — Похоже на то. Слишком много трудностей для такой чувствительной девушки, как Кэмерон. У него все еще настороженный взгляд, но он продолжает. — Ей всегда было нелегко, что ее мать такая знаменитая актриса. И что папа часто в отъездах. — Его разъезды не позволяли им сблизиться? Я имею в виду эмоционально. — Не только. — Его зрачки дергаются, все тело чуть заметно вибрирует от внутреннего конфликта. — У него связь с кем-то на работе. Кэмерон злилась на него и беспокоилась о маме. Я одобрительно киваю, притворяясь, что он меня не удивил. — Как ты думаешь, он впервые ее обманывал? Или она впервые об этом узнала? — Кэмерон говорит, он всегда таким был. Но сейчас еще хуже. Его подружка беременна и собирается оставить ребенка. Ее родители вам сказали? Может, мне не следует об этом говорить… Я не знаю. Пытаюсь не среагировать слишком остро. Ребенок? Наверняка это было последней каплей для Кэмерон. — Ты можешь сказать все, что хочешь. У тебя не будет неприятностей. Кэмерон — твой лучший друг. Вполне естественно, что ты хранишь ее секреты, а она — твои. Именно так и поступают лучшие друзья. — Шериф несколько раз приходил поговорить со мной. Я здорово растерялся. — Конечно. Тебе хочется защитить Кэмерон. Но, Грей, возможно, ты знаешь какие-то вещи, которые помогут нам ее отыскать. Может, ты откроешься нам чуть больше? Я ощущаю, как Грей напрягается в своем кресле-мешке, размышляя, может ли он мне доверять. Стоит ли рассказывать то, что он держит внутри. — У Кэмерон было много всяких трудностей. Не только насчет родителей. — Личных трудностей? — Ага. Дверь открывается, на пороге Уилл. Я сдуваюсь. Редко бывает, чтобы во время интервью субъект сказал что-то важное в первую, вторую или даже третью очередь. Ценная информация требует времени. Требует терпения, чтобы докопаться до нее. И Грей был уже близок к тому, чтобы сказать мне правду. — Хей, — говорит Уилл, садясь на кровать. — Что я пропустил? Я смотрю на Грея, он едва заметно кивает. — Мы только что говорили о родителях Кэмерон. О связи ее отца. Похоже, ситуация еще запутаннее, чем мы думали. — Да? Я снова смотрю на Грея, жду подтверждения, потом говорю: — Подружка Троя беременна. — Ого! Вот это серьезно. — Пожалуйста, не рассказывайте ее родителям, что это я вам сказал. — Мы обещаем тебе абсолютную анонимность, — заверяет Уилл. — Об этом я и говорила, Грей. Именно так ты можешь помочь Кэмерон. Грей надолго замолкает. Его руки лежат на бедрах. Наконец он говорит: — Кэмерон начала вспоминать всякие штуки из прошлого. — Последнее слово застревает у него в горле. — С того времени, когда она была маленькой. — Какие штуки? — мягко спрашиваю я. — Вам нельзя рассказывать об этом ее родителям. — Грей закрывает глаза, потом открывает их, готовясь расплатиться за правду. Я чувствую его страх и тревогу. Мы просим его вытащить наружу самые мрачные тайны Кэмерон. — Вы должны пообещать мне. Мы с Уиллом киваем. — Она хотела начать принимать контрацептивы. Она не собиралась заниматься сексом или еще чем. Даже не думала об этом. Оказывается, это просто очень полезно для кожи. — Так и есть, — говорю я. — Многие девушки принимают противозачаточные именно по этой причине. — В общем, она попросила меня съездить с ней в бесплатную клинику. Мы поехали на автобусе в Форт-Брэгг после школы, пару недель назад. Вроде такая стильная взрослая штука… — Продолжай, — подбадриваю я. — Вы поехали в бесплатную клинику. — Верно, но врач не стала выписывать рецепт без полного осмотра. Когда Кэмерон вышла, она молчала. Вся закрылась. Я спрашивал, что случилось, но она не говорила, пока мы не проехали полпути назад на автобусе. Это было ужасно.