— Нет. Вряд ли. — Я не жду от него такой же настроенности на уязвимость Кэмерон, как у меня. Уилл никогда не был брошенным ребенком. Никогда не сталкивался с миром в теле женщины, девушки. У него никогда не было причин перепутать любовь со страданием. Я же ощущаю эту спутанность как электрический разряд с той минуты, когда увидела листовку о пропаже. — Может, у нее с самого начала не было здорового радара. Уилл неуверенно кивает, молчит. Потом спрашивает: — Что ты думаешь про Эмили? — Не знаю. Наверное, мне хочется, чтобы она была сильнее. — Она справляется, как может. Его слова ударяют и высекают искры, как кремень по камню. Конечно, он прав. Люди часто стараются изо всех сил. Иногда этого достаточно, но чаще — нет. — Если б у Эмили хватило духа уйти от Троя, когда он впервые обманул ее, это могло все изменить. — Могло. Мы этого никогда не узнаем. — Как ты ее оцениваешь? Он пожимает плечами. — Когда эта семья переехала сюда четыре года назад, я думал, как будет здорово: настоящая кинозвезда ходит по нашим улицам… Но они держались особняком. Я не могу припомнить ни одного разговора с Эмили или Троем, даже мимоходом. И Кэмерон для меня просто лицо. Так не должно быть. — Не должно, — приходится согласиться мне. — Послушай. — Уилл откашливается. — Все эти вещи, которые ты говорила Кёртисам насчет приемной семьи, всяких штук с идентичностью и сценами… С тобой тоже так было? — Он делает паузу, ему явно неуютно. — Я помню тебя вполне счастливым ребенком, но может, просто не обращал внимания… Я долго молчу, не зная, как ответить. Честно говоря, я поражена, что у него хватило духа спросить. — Ты можешь сказать, что это не мое дело, — торопится добавить Уилл, наблюдая за мной. — Не твое, — говорю я мягко, но уверенно, не отрывая взгляда от горизонта. — Прости. Мы огибаем обрыв, и впереди мелькает деревня. Белые крыши, белые заборы, белые верхушки. Тучи начинают уползать. Где-то над утесами луч света разбивается о сухую траву и красит ее насыщенным золотом. Когда впервые приехала сюда, настороженная и циничная, все время ждущая неприятностей, я была уверена, что ничего хорошего ждать не приходится. Но я ошибалась. — Я не притворялась, — наконец произношу. — Хорошо. Я рад. Золотистая трава колышется, гнется. — Каждый заслуживает собственного места. Глава 20 Моя мать умерла в Рождество, хотя прошло много времени, прежде чем я смогла сложить вместе всю картину. Всем хотелось оградить меня, как будто от этого не становилось хуже. Молчание и догадки, попытки читать лица и взгляды, которые никогда не встречались с моим… Со временем я узнала, что она ушла в канун Рождества, когда мы с ребятами отправились в кровать, одолжив у подруги пятьдесят долларов, чтобы купить нам подарки. Но вместо подарков купила героин и умерла от передозировки. Ее нашли на парковке «Лонг Джон Силвер» в рождественскую ночь. Потом они приходили к нам, но мы, должно быть, уже спали. Они вообще нас не отыскали бы, думала я еще годы спустя в свойственной детям манере. Если б я только не сожгла яйца… Потом копы позвонили социальным службам и передали дела им. Я смотрела, как пожилая женщина в синем брючном костюме просеивает ящики, стараясь собрать вещи ребят. Она не позволила мне помочь, просто пихала их одежду в наволочки, от чего мне было зло и неловко. Я едва успела попрощаться, прежде чем она усадила детей в машину и повезла обратно к их маме, которая — я уже знала — едва могла позаботиться о самой себе. Последний раз, когда я видела Эми, она засунула в рот почти все волосы, а по ее лицу были размазаны сопли. Они натянули ее голубые носки на Джейсона, как будто не имело значения, во что он одет. Я никогда не забуду, как они оба смотрели на меня, словно молча спрашивая, как я это допустила. Я задавала себе тот же вопрос. * * * Поскольку Ред все еще сидел в тюрьме и ни у него, ни у Робин не было поблизости родственников, никто не знал, что со мной делать. Меня отвезли в приют дожидаться первых приемных родителей. Старшей воспитательницей была молодая женщина, которая выглядела не старше мамы — на двадцать семь. Она сама шила себе одежду, сказала она, пока насыпа́ла мне тарелку крекеров и отреза́ла от большого круга сыра с синим штампом социальной службы ярко-оранжевый клин. — Тебе пришлось нелегко, — сказала она, пока я ела. — Хочешь об этом поговорить? Я не хотела. Она носила коричневую юбку с желтыми цветами, будто какая-то женщина фронтира[23], персонаж из книжки Лоры Инглз-Уайлдер[24]. Она никогда не смогла бы понять мою жизнь. Но у меня в голове росло давление. Слова, которые нужно было выпустить наружу. Не о смерти матери, которую я едва начинала осознавать, не о тревоге за слишком маленьких брата и сестру, нуждавшихся в человеке, который будет обращать на них внимание и присматривать, чтобы они поели, но об одном-единственном моменте времени. Об одном щелчке регулятора плиты, пока мою голову грызли тревоги о Филлис, оказавшейся в конце концов абсолютно безвредной. — Я ужасно злюсь на себя, — сказала я женщине в складчатой блузке и заплакала. До этой минуты мне приходилось сдерживать слезы. — Что? Почему? — Я была такой идиоткой, — сказала я с тем же выражением, с которым мама всегда говорила о папе. — Мне не следовало готовить. Это было так глупо… Женщина — я помню, ее звали Сьюзан — грустно посмотрела на меня. — Анна, ты еще маленькая девочка. Ты не могла заботиться о брате и сестре. Если тебе нужно на кого-то злиться, то злись на свою маму. Она оставила тебя одну. Это неправильно. Очевидно, она желала мне добра, но не знала главного о нашей семье. Моя мама была не сильной. Если она слишком много спала, слишком много плакала или принимала наркотики, то исключительно из-за того, что папа не оставил ей достаточно денег и она не справлялась. — Я отлично о них заботилась. Они правда хорошие ребята. Сьюзан снова с жалостью посмотрела на меня и покачала головой. — Мы найдем для тебя хороший дом. Свет на кухне засиял мне прямо в глаза. Крошки крекера во рту стали сладким клеем. Она все прослушала. — У меня был хороший дом. Наступило молчание. Думаю, она боялась посмотреть на меня. — Мне очень жаль. Глава 21 Команда Уилла, двенадцать человек, работает без передышки со дня исчезновения Кэмерон. Прочесывает и расспрашивает, ходит от двери к двери по городу и его окрестностям с листовкой о пропаже. Каждый день они перекапывают базы данных, звонят инспекторам по УДО, надеясь отыскать имя и мотив. Я не сомневаюсь, что все они хорошие люди, но не хочу с ними знакомиться, не хочу погружаться в тонкости расследования больше, чем погрузилась сейчас. Уилл согласен. Он говорит, что я могу докладывать только ему и работать самостоятельно — до тех пор, пока держу его в курсе событий. — Я хотела бы расспросить Стива Гонзалеса. Еще хочется побольше узнать о родной семье Кэмерон. — Хорошо. А я отработаю подружку Троя Кёртиса и нарою что-нибудь на Дрю Хейга. Но сначала мы вместе поговорим с Греем Бенсоном… — Я тоже так подумала. * * * Мы выезжаем чуть позже трех часов дня. Сегодня понедельник, 4 октября. Грей живет в двух кварталах от школы, на Гато-стрит, узкой улочке, которая идет вдоль кладбища Хиллкрест. Здесь негде поставить машину, но Уилл прижимается к густой стене лиан и эвкалиптов по левой стороне и глушит мотор. По лобовому стеклу рассыпаны бусины дождя. Я знаю каждый закоулок Мендосино, но редко бывала на Гато-стрит. Здесь только четыре дома, считая дом Грея — простое крытое гонтом[25] бунгало за низким забором, вдоль которого выстроены мусорные баки. Мы вылезаем и поднимаемся по пологому склону улицы, мимо грязных выбоин и заплат на асфальте, через слово «ШКОЛА», нарисованное на дороге уже потрескавшейся скользкой от дождя желтой краской. Воздух густой и сладкий. Так пахнет влажная кора. Я пытаюсь представить Кэмерон, поставить себя на ее место. В вечер своего исчезновения она занималась после школы уроками вместе с Греем. И проходила мимо этих домов, когда шла ужинать. О чем она думала? Она уже знала, что ночью встретится со своим похитителем? Может, тогда он и предложил встретиться? Пообещал нечто ценное для нее? Но что? — Вы проверили эти дома? Никто не видел подозрительную машину? — спрашиваю я Уилла. Он кивает. — Ничего. — Если Кэмерон часто бывала здесь, следует внимательнее приглядеться к соседям. Как насчет мистера Бенсона? — Насколько я понимаю, он тут ни при чем. Уехал в Новый Орлеан, когда Грей был еще маленьким. — Возможно, это еще одна ниточка, связывающая Кэмерон и Грея. Когда ты лишаешься родителя — неважно из-за чего, — ты меняешься.