Глава 47 Мы с Уиллом договорились встретиться в четверть седьмого, чтобы поработать над его речью, но к этому времени уже начинают собираться люди. Кто-то поставил у дальней стены длинный стол и разложил на нем еду. Ужин в складчину, мультиварка, полная фрикаделек, сыр, крекеры, кучки рулетов, пластиковые столовые приборы, бумажные салфетки, розовый лимонад и башня из стаканчиков. На мгновение мне становится тошно, но потом я вспоминаю, что в маленьких городках любое массовое сборище подразумевает еду. Вдобавок совместная еда всегда сближает людей, позволяет занять руки. Вскоре стулья начинают заполняться. Ванда раздавала флаеры и хорошо поработала. Наконец-то город собирается. Приходит каждый, потому что пришло время, время собраться и признать правду, а потом справляться с тем, что есть, там, где все мы сейчас находимся. Я вижу Стива Гонзалеса, пришедшего с невысокой симпатичной женщиной, должно быть, женой. Он обнимает ее за плечи, кивает мне, а потом идет сесть рядом с группой молодых ребят, явно старшеклассников. Через несколько минут появляется Клей Лафордж с Ленорой. Оба немного стесняются — или так мне кажется, — проскальзывают в задний ряд. Входит Лидия Хейг, незаметно машет мне. Потом я замечаю, как входит высокая эффектная женщина. В ее вьющихся черных волосах выделяется серебристая прядь. Рядом с ней, каждый со своей стороны, идут мальчик и девочка. Я слежу за реакцией Уилла. Это его семья. Бет с детьми. — Подойди к ним. — Чуть позже. Моя догадка о том, что они разошлись, верна, понимаю я. Мне становится ужасно жаль их всех. Дочь Уилла в линялых джинсах, порванных на колене. Сына с теми же густыми темно-рыжими волосами, тем же сильным подбородком и серыми глазами. И его жену, с которой я незнакома, но все равно чувствую близость с ней. В такие времена они должны быть вместе. Все люди должны быть вместе во время кризисов. * * * Когда Уиллу пора говорить, в зале только два репортера, и оба без операторов. Он правильно предполагал, что все новостные каналы отсюда до Сан-Франциско будут снимать не нас, а приезд Вайноны Райдер в Петалуму. По офису Уилла весь день ходят слухи, как Райдер вышла с поисковыми группами и несколько часов звала Полли в мегафон. Но я не собираюсь тонуть в разочаровании. Что бы ни происходило там ради Полли, здесь и сейчас происходит другое. Сюда пришел город. В зале вдвое больше людей, чем я надеялась собрать. Здесь Тэлли. Рядом с ней в моторизованном инвалидном кресле сидит незнакомый мне мужчина. «Паттерсон» закрылся, и все работники пришли сюда. Некоторые даже не переоделись. Продавцы, которых я встречала на рынке, парень, заливавший бензин в мою машину на заправке у Литтл-Ривер, женщина, двадцать пять лет заправляющая почтовым отделением. И Шерилин Ливит, которая отвечает на звонки в офисе шерифа, со своим лохматым приятелем-музыкантом Стюартом, играющим фолк в паре очень приличных отелей. Грей и его мама, Кейтлин Манси и ее отец Билл, который управляет «Маяком», и даже Калеб — и от этого мне хочется плакать, потому что я знаю, в какую цену это ему обошлось, какие ворошатся воспоминания, и так слишком близкие к поверхности. Когда зал затихает, Уилл встает перед стендом в честь Кэмерон, где его ждет микрофон, и поднимает новую листовку со словами «Подозревается злой умысел», красными, как пощечина. — Я знаком с большинством из вас и знаю, на что вы способны. Знаю ваши сердца. Двадцать первого сентября Кэмерон Кёртис пропала из своего дома посреди ночи. У нас есть основания полагать, что ее к этому принудили. С тех пор поступили сообщения о пропаже еще двух девочек, как вы, несомненно, слышали. Обе в пределах сотни миль от нас. Невозможно сказать, есть ли тут какая-то связь с исчезновением Кэмерон, но я скажу вам другое. Мы сейчас нужны всем этим девочкам. Каждый в этом зале, во всем округе, вверх и вниз по побережью. Я прошу вас помочь в поисках. Вы работаете. Я это понимаю. У вас есть своя жизнь, но вы можете раз в неделю выйти на поиски с организованной группой. Вы можете запечатывать конверты с листовками у себя на кухне. Отвечать на телефонные звонки, обходить дома, говорить с людьми. Некоторые из вас знакомы с Кэмерон, но большинство — нет. Ее мама и папа живут уединенно и редко появляются на людях. Однако даже если вы впервые видите Кэмерон на этих листовках, я хочу, чтобы вы хорошенько посмотрели. — Он оборачивается к стенду. — Кто-то причинил вред этой девушке. Мы не знаем, кто, но сейчас это наша беда. Она ребенок и заслуживает лучшего. Давайте сделаем так, чтобы она это получила, о’кей? Давайте вернем ее домой. Пока гремят аплодисменты, Трой Кёртис встает и выходит к микрофону. Я едва его узнаю. С момента нашей последней встречи он постарел на десять лет. Бледный и скованный, он берет микрофон. Впервые я не вижу в нем никакого высокомерия. — Кэмерон — особенная девочка, — сдавленным голосом говорит он. — Она появилась у нас, когда ей было четыре года. Невозможно поверить, что кому-то захочется причинить ей вред. Любое преступление против ребенка, тем более такое — это злодеяние. Против любого ребенка. Она невинная девочка. Пожалуйста, помогите мне ее найти. Я знаю, она должна быть жива. Я это чувствую. Переполненный эмоциями, Трой передает микрофон Уиллу и возвращается к своему стулу, а люди уже начинают поднимать руки и задавать вопросы. Я оглядываю зал, ища Эмили, но она с мужем не пришла. Она все-таки не готова. * * * Когда зал начинает пустеть, уже поздно. Я стою у двери, собираясь выйти и посмотреть, как там Сверчок, когда мимо проходит Калеб. Я беру его за руку, чувствуя, насколько он скован. Его плечи кажутся каменными, но это понятно. Он держит в себе столько воспоминаний, столько боли… — Рада, что ты пришел. — Едва не передумал… Похоже, тебя все-таки втянули в это расследование, а? — Оно слишком важное. Увидимся в ближайшее время? — Буду рад. Когда он уходит, появляется Тэлли. — Мой муж, Сэм, — говорит она; ее лицо теплое и открытое. Мужчина в коляске младше ее. Ему лет тридцать пять или сорок, и он индеец, с длинными черными волосами, заплетенными в аккуратный хвост, и теплым взглядом темных глаз. Приехав к ней в Комптч, я предположила, что она одинока. Я ошибалась. — Это детектив, о которой я тебе рассказывала, — поясняет она Сэму. — Спасибо за ваш труд, — говорит он. — Я могу помочь отвечать на звонки или что-то такое, но я подумал, что могу открыть свою студию йоги для всех, кто захочет просто зайти и немного помолчать. Подышать. Для ребят из класса Кэмерон. Для всех. — Это очень благородно. Спасибо. — Я оказался в коляске после несчастного случая, и это изменило мою жизнь. Теперь я много работаю с ветеранами, со спинномозговыми травмами, с людьми, у которых есть проблемы со связью разум — тело. — Я не знаю, что это такое. Он прищуривает один глаз, смотрит с мягкой насмешкой. — Разум. Связь. Тело. Какая часть вас запутала? — Сэм. — Тэлли смеется. — Веди себя прилично. — Все нормально. Он забавный. — Вот так он и заманивает. Он бывает очень убедителен. — Загляните ко мне на занятия, — перебивает жену Сэм. — Видите? — Тэлли снова смеется музыкальным перезвоном. — Мне настолько очевидно нужна помощь? — интересуюсь я. — Думаю, вам понравятся люди, с которыми я работаю. Они прошли через серьезные испытания, и удивительно, насколько они несгибаемы. Они просто продолжают это делать. — Что? — Бороться. Глава 48 Уже на полпути к машине меня догоняет Уилл и спрашивает, не хочу ли я заехать к нему домой выпить. Я никогда не была у него дома и немного теряюсь, когда он выезжает из городка и направляется на юг по прибрежной дороге, не останавливаясь, пока через пятнадцать минут не добирается до Элка. В своей ранней лесозаготовительной истории эта деревушка стремительно росла, но сейчас в домах, сгрудившихся вокруг универмага и столовой «У Куини», куда Хэп и Иден иногда возили меня завтракать по выходным, живут меньше пяти сотен человек. Уилл ставит машину рядом с магазином. Беленые ступеньки ведут к узкой двери с номером квартиры. — Я даже не знала, что тут кто-то живет. — Я здесь не так давно. Должен предупредить, что я уже какое-то время не убирался. Поднимаюсь по ступенькам и смотрю Уиллу между лопаток. Минута ощущается слишком интимной или, возможно, как раз достаточно интимной. Смотря как монетка ляжет. Сейчас она крутится, вращается, как юла, не принося ответа. Уилл открывает дверь и включает свет. Эта квартира простая и голая. Холостяцкой запущенности не видно. С другой стороны, он не холостяк. — Когда ты съехал? — спрашиваю я, оглядываясь. Диван, кофейный столик, обеденный стол с одним пустым стулом, второй завален папками. — Пару месяцев назад. Бет подумала, так будет лучше для детей. — Мне очень жаль, Уилл. Он безропотно пожимает плечами. Глядя на его лицо, я понимаю, что все это время была не слишком хорошим другом. С ним явно не все в порядке, но я ни разу не попыталась спросить, что происходит с его браком. Я едва способна разобраться с собственным кризисом, где уж тут влезать в его проблемы… Но это нечестно и неблагородно. — Хочешь рассказать мне об этом? — Не уверен, что у меня хватит энергии, честно… — Уилл на секунду морщит лоб, потом стряхивает с себя мысль или ощущение и поворачивается к холодильнику, чтобы достать бутылку водки. После того вечера, который у нас был, пить крепкое спиртное — не самая лучшая идея. Кроме того, я понимаю, что в последнее время слишком сильно налегаю на алкоголь, но по какой-то причине не могу заставить себя произнести любую из этих фраз вслух, когда он наливает водки со льдом в два стакана. — Как прошла поездка в Гуалалу? — Не особо. Со мной Карен тоже держалась замкнуто, но я все равно думаю, что у этих двух девушек больше общего, чем кажется. Помнишь, Карен говорила вам с Денни, что сексуальное поведение Шеннан началось… когда, в шестом классе? Это ярчайший признак. Уилл, никто в таком возрасте не станет делать в туалете минет по собственной воле. Влечение тут ни при чем. Секс тут ни при чем. Она пыталась избавиться от каких-то эмоциональных отходов, даже если сама этого не понимала. — Ты думаешь, над ней тоже надругались? — Возможно, но есть куча других вариантов, когда у Шеннан могло снести границы и рамки. К примеру, если она видела, как бьют ее мать. Слишком много неурядиц или пренебрежения. Возможно, Карен была настолько погружена в собственные проблемы, что не могла по-настоящему подружиться с дочерью или обдумать ее потребности. А ее отец? Он бросил семью, и это еще один удар для девочки. Еще одна дыра, которую требовалось заполнить. Он подается вперед и взбалтывает лед в стакане.