– А, тот самый Патпонг, – протянул Конор. Если Патпонг поначалу чем-то и удивил Майкла, то своими масштабами: он оказался не больше, чем то, что Пул видел из окна своего номера. Район Бангкока, привлекавший сюда туристов-мужчин со всей Америки, Европы и Азии, умещался на участке в три улицы в длину и одну в ширину. Майклу представлялось, что, как и район Гамбурга Санкт-Паули, он охватывает еще по крайней мере несколько кварталов. В пять часов после полудня неоновые вывески вовсю полыхали над толпами мужчин, входящих и выходящих из баров и массажных салонов. «123 возбужденных девчонки! Курить разрешается». Стоявший внизу лестницы зазывала свистнул Пулу и сунул ему в руку брошюрку с перечнем «фирменных блюд» заведения: «– Красавицы девушки-хозяйки – нон-стоп шоу! – 1 бесплатный напиток каждому клиенту. – Международная клиентура – любые языки мира. – Фокусы с шариками от пинг-понга. – Курение разрешено. – Фломастеры. – Кока-кола. – Стриптиз. – Женщина с женщиной. – Мужчина с женщиной. – Мужчина с двумя женщинами. – Отдельные комнаты для клиентов, а также кабинки для наблюдения». Когда Майкл читал сей документ, маленький таиландец вклинился между ним и Конором. – Вы пришли вовремя! – защебетал он. – Кто опоздать, тот не успеть. Выбирать сейчас – получить лучшее! Выудив из кармана пухлую визитницу, он ловко раскрыл ее и дал развернуться вниз ленте с фотографиями примерно шестидесяти обнаженных девушек. – Выбирать сейчас – потом поздно! – предельно довольный собой, своим продуктом и своим посланием, таиландец улыбнулся, явив золотые резцы. Он сунул ленту с фотографиями к лицу Конора: – Свободны все! Ехать прямо сейчас! Майкл увидел, как побагровело лицо Конора, и потянул того прочь по улице, другой рукой отгоняя зазывалу массажного салона, а тот продолжал размахивать лентой с фотографиями и трясти ее, заставляя мелко дрожать. – И мальчики! Красивые мальчики! Мальчики большие и маленькие! Только сейчас – потом слишком поздно, особенно для мальчиков! – из другого кармана он вытащил еще одну стопку склеенных фотографий и выпустил из ладони водопадом. – Красивые, горячие, все умеют, сосать, трахать, курить с вами… – Телефон, – сказал Пул; ему показалось, он видел это слово в брошюрке секс-клуба. Зазывала нахмурился и покачал головой. – Нет телефон! Что вам надо? Вы самоубийцы? – он принялся собирать фотографии в стопки, пятясь от двух друзей. Несколько мгновений он проницательно смотрел на них. – Вы, парни, правда самоубийцы? Вы правда извращенцы? Надо быть очень-очень осторожный. – Что это с ним? – сказал Конор. – Покажи-ка ему фотку. Маленький зазывала стал испуганно озираться. Он свернул ленты фотографий и рассовал по карманам пиджака. Пул показал ему одну из фотографий из манильского конверта. Зазывала нервно облизнул губы длинным бледным языком, затем отступил на шаг, натянуто улыбнулся Конору и Майклу и переключил свое внимание на высокого белого парня в футболке «Твистед Систер». – Не знаю, как ты, – заявил Конор, – но от пива я бы сейчас не отказался. Майкл кивнул и поднялся за Конором по ступеням в бар «Монпарнас». Конор скрылся за прикрывавшей вход шторой из голубых пластиковых лент, и Майкл, шагнув следом, очутился в небольшом, тускло освещенном помещении с расставленными вдоль стен стульями. У одной стены притулился крошечный бар, за стойкой которого высился огромный самоанец в туго обтягивающей мышцы красной рубашке. Небольшая деревянная сцена чуть возвышалась в передней части помещения. Конор уже протягивал банкноты тучной женщине, сидевшей на стуле сразу за порогом. – За вход двадцать батов, – прокаркала она Пулу. Майкл взглянул на сцену – там пухлая молодая тайка в бюстгалтере проделывала некое подобие танца, вынуждавшего ее низко наклоняться над своими широко разведенными коленями. Дюжина раздетых девушек изучающе глазели на Пула и Конора. Единственным другим мужчиной здесь был худющий пьяный австралиец в пропотевшем коричневом костюме, сжимавший в руке высокую банку светлого «Фостерс». На коленях у него калачиком свернулась девушка – играя с его галстуком, она что-то шептала ему на ухо. – Знаешь, о чем я подумывал, когда мы стояли там, на улице? – спросил Майкл. – «Курение» – в смысле, о травке. – Надеюсь, у них здесь этого нет, – сказал Конор. Девушка на сцене лучезарно улыбнулась и сложила ладони чашечкой чуть ниже вагины. Шарик от пинг-понга появился в ее складках и упал на ладони, затем исчез внутри и следом окончательно выпал на ладони. В поле зрения возник еще один шарик. Откуда ни возьмись появились четыре девушки – улыбаясь и воркуя, обступили друзей. Две из них уселись на стулья по обе стороны от Конора и Майкла, две других опустились на колени перед ними. – Ты красавчик, – сказала девушка, присевшая перед Пулом, и стала гладить его рукой по колену. – Моим мужем будь? – Але, – сказал Конор Майклу. – Если эти фокусницы вытворяют такое с шариками для пинг-понга… Они заказали выпивку для двух девиц, две другие засеменили в дальний конец комнаты. Тем временем на сцене шарики для пинг-понга появлялись и исчезали со скоростью и постоянством автоматически повторяющегося процесса. Сидевшая рядом прошептала Пулу: – Твой готов? Могу помогать. Из-за ленточного занавеса рядом со сценой появилась еще одна поразительно красивая девушка. Одежды на ней не было, и Пулу показалось, что лет ей не больше пятнадцати. Девушка улыбнулась стоящим перед ней мужчинам и женщинам, затем продемонстрировала сигарету в кончиках пальцев, похожую на тоненькую палочку, и прикурила от розовой одноразовой зажигалки. Плавным акробатическим движением девушка отклонилась назад, выставляя перед зрителями стройные ноги и лобок, и оперлась одной рукой о пол, после чего другую руку просунула между ног и вставила сигарету во влагалище. – Ну, это, по-моему, перебор. Кончик сигареты осветился, и на нем образовался столбик пепла с полдюйма. Девушка выпрямилась, наклонилась вперед и вынула сигарету. Из влагалища пыхнуло облачко дыма. Она повторила свой номер несколько раз. Девушка Пула начала поглаживать внутреннюю сторону его бедра и рассказывать о том, как росла в деревне. – Мой мама бедный, – говорила она. – Мой деревня бедный-бедный. Много-много дней не кушать. Ты взять меня с собой в Америка? Я буду твоя жена. Я буду очень хороший жена. – Жена у меня уже есть. – Хорошо, я буду вторая жена. Вторая жена будет лучшая жена. – Я бы не удивился, – проговорил он, глядя на ее симпатичное лицо с ямочками. Он пил пиво и чувствовал себя очень уставшим и дружелюбно-расслабленным. – В Таиланде много мужчин иметь вторая жена, – сообщила она. Малолетка на сцене выдула из вагины идеальное по форме колечко дыма. – Киска выдувает фракталы! – восторженно взвыл австралиец. – С коллекционерами пластинок не соскучишься, крикетисты лихо машут длинными битами, но математички проявляют себя круче всех! – А у тебя много телевизоров? – спросила Пула девушка. – Много. – А стиральная машина с сушкой есть? – Само собой. – А плита – газ или электрический? Пул на мгновение задумался. – Плита газовая. Девица поджала губки. – У тебя две автомашины? – Конечно. – А еще одну купишь – мне? – В Америке машина есть у каждого. Даже у детей есть машины. – А у тебя дети есть? – Нет. – Я рожу тебе детей, – заверила его проститутка. – Ты хороший человек. Два детей, три детей, сколько хотеть ты. Дать американский имена. Томми. Салли. – Милые детки, – подхватил Пул. – Уже скучаю по ним. – Мы иметь лучший секс, всю твою жизнь. Даже с твоей женой секс станет лучше. – У нас с женой секса нет, – признался Пул, сам себе удивляясь. – Тогда у нас будет в два раза больше секс, наверстаем. – Киска выкурила сигаретку и теперь говорит по телефону, – не унимался австралиец. – Киска, ну-ка позвони в университет Квинсленда, передай там, что я малость подзадержусь!