Гарри остановил свое продвижение вниз по склону и, обернувшись, стоял неподвижно, устремив взгляд на мужчину. – А вы – мистер Биверс? Выражение лица Биверса смягчилось, и само лицо словно разгладилось – будто ему только что сделали потрясающий комплимент. – Я лейтенант Мерфи, детектив, ведущий расследование смерти вашего друга. – Ага, – кивнул Биверс Джуди. Мерфи приподнял пышные брови. – Да мы тут гадали, когда же встретимся с вами. Мерфи неторопливо и без явных усилий обдумал его слова. – Я хотел бы побеседовать с вами в доме его отца. Вы планируете заехать туда перед возвращением в город? – Мы в вашем распоряжении, лейтенант, – ответил Гарри. Улыбнувшись, Мерфи повернулся и зашагал вниз по склону. Биверс поднял брови и кивнул в направлении Джуди, безмолвно спрашивая у Пула, рассказывал ли он ей об Андерхилле. Майкл покачал головой. Они наблюдали, как детектив добрался до подножия холма и сказал несколько слов отцу Пумо. – Мерфи, – проговорил Биверс. – Ну прямо в точку. Вот вам пример блестящего подбора актера по типажу![116] – А зачем он хочет поговорить с вами? – поинтересовалась Джуди. – Проверка биографических данных, заполнение белых пятен – в общем, получение полной картины, – Биверс сунул руки в карманы пальто и повернулся взглянуть на могилу. Там все еще оставались несколько пожилых людей. – А крошка Мэгги не явилась, черт побери. Хотел бы я знать, что она рассказала Мерфи о нашей увеселительной прогулке. Биверс хотел было продолжить говорить, но осекся, когда к ним подошел еще один скорбящий. Это был человек, на которого накричал Томми Пумо. – Хороший коп, плохой коп, – прошептал под нос Биверс и отвернулся, едва ли не насвистывая. Мужчина кривовато ухмыльнулся Пулу и Джуди и представился: Дэвид Диксон, адвокат Тины. – А вы, должно быть, его старые друзья по армейской службе? Рад познакомиться с вами. Но разве мы раньше не встречались? Они с Майклом выяснили, что встречались – несколько лет назад в Сайгоне. Биверс повернулся лицом ко всем остальным, и Майкл представил всех. – Спасибо, что приехали, – проговорил Биверс. – Мы с Тиной проводили вместе много времени, работая над разными мелочами. Хотелось бы думать, что мы с ним были не просто адвокатом и клиентом, а друзьями. – Лучшие клиенты действительно становятся друзьями, – заявил Гарри, тотчас преобразившись и приняв профессиональный вид: таким Пул видел его в Вашингтоне. – Кстати говоря, я ваш коллега – адвокат. Последние заявления Диксон пропустил мимо ушей. – Я пытался уговорить Мэгги Ла поехать сюда вместе со мной, но она боялась, что не сможет перенести все это. И ей не хотелось ставить в неудобное положение родственников Тины, которые не будут знать, как отнестись к ней. – Номер телефона Мэгги у вас имеется? – спросил Гарри. – Я бы хотел связаться с ней, так что, если он у вас есть… – Давайте не прямо сейчас, – прервал его Диксон. Майкл заполнил повисшую паузу, спросив о вьетнамском шеф-поваре: он поинтересовался, вернулся ли тот в дом вместе с другими скорбящими. Диксон грубо захохотал: – Вряд ли в доме отца ему будут рады. Вы же, наверное, видели, как Томми Тимо бесился там внизу? – Наверняка он тяжело переживает смерть брата, – сказала Джуди. – Это больше жадность, чем горе, – возразил Диксон. – Тина оставил все, включая ресторан и свой лофт, человеку, который, по его мнению, сделал больше всех, чтобы помочь ему добиться успеха. Сейчас его внимательно слушали все. – И этот человек, конечно же, Винь. Он планирует продолжать работу ресторана. Мы должны открыться в точности, как планировалось. – А брат хотел получить ресторан? – Томми хотел получить деньги. Много лет назад Тина занял деньги у отца, чтобы купить первые два этажа здания. Можете представить, как изменилась стоимость недвижимости. Томми полагал, что разбогатеет, и сейчас рвет и мечет. У подножия холма одна из двух пожилых пар, задержавшихся у могилы, несмело подошла к Майклу и застенчиво предложила показать ему дорогу до дома Пумо. Когда они ехали по длинной грунтовой дороге мимо мощных старых дубов к аккуратному двухэтажному фермерскому дому с круглой верандой, пожилая женщина, тетя Тины, сказала: – Просто остановитесь на обочине рядом с домом. Все так делают. Во всяком случае, мы с Эдом так и встаем. – Она повернулась к Конору, на коленях которого сидела Джуди: – Вы не женаты, молодой человек, не так ли? – Не-а. – В таком случае, хочу познакомить вас со своей дочерью – уверена, она сейчас в доме, помогает накрыть на стол к чаю и кофе. Она девушка привлекательная, ее назвали в мою честь. Грейс Халлет. Будьте уверены, вы чудесно поболтаете с ней. – Грейс. – Я с радостью помогу вашей дочери раздавать медовуху и сладкий картофельный пирог, – сказал Гарри. – Как насчет меня? – О, вы, наверное, знаменитость, а вот он – видно, что просто хороший парень. Вы ведь зарабатываете на жизнь своими руками, не так ли? – Плотник, – ответил Конор. – Это видно сразу, – заметила Грейс. 3 Едва они переступили порог дома, Уолтер Пумо, отец Тино, отвел Майкла и Биверса в сторонку и сообщил, что хочет поговорить с ними наедине. В столовой стол буквально ломился от еды: нарезанная ветчина, готовая к разделке индейка, наполненные картофельным салатом посудины размерами с гребную лодку, тарелки с мясным ассорти и горшочки с горчицей, маленькие сдобные булочки и кусочки масла. Вокруг стола суетилось множество народу, разнося тарелки и разговаривая. Остальную часть комнаты, казалось, заполняли одни женщины. – Я знаю, где мы можем уединиться, – сказал им Уолтер Пумо. – По крайней мере, надеюсь, что знаю. Ваш друг, похоже, занят с молодой Грейс. Он повел их по коридору куда-то вглубь фермерского дома. – Если они заявятся и в эту комнату, мы их просто выставим. Уолтер Пумо был на голову ниже обоих мужчин, но шире них вместе взятых: он шел, перекрывая плечами едва ли не всю ширину коридора. Старик сунул голову в дверной проем, затем проговорил: – Заходите, парни. Майкл и Биверс вошли в маленькую комнату, заставленную мебелью: старый кожаный диван, круглый стол, заваленный журналами по сельскому хозяйству, металлический картотечный шкаф и неопрятный письменный стол с кухонным стулом перед ним. Стены были увешаны вырезками из прессы, фотографиями в рамках и дипломами. – Покойная жена эту комнату называла моей берлогой. А я терпеть не мог слово «берлога»! Берлоги у медведей, у барсуков. Это мой кабинет, так его и называй, говорил я, но всякий раз, когда я приходил сюда, она говорила: «Опять идешь прятаться в свою берлогу?» – казалось, нервы старика на пределе. Отец Тины оседлал кухонный стул и махнул двум друзьям в сторону дивана. Он улыбнулся им, и Майкл неожиданно почувствовал глубокую симпатию к хозяину дома. – Люди со временем меняются, не так ли? – заговорил он. – Когда-то я был уверен, что знаю о своем мальчике больше, чем кто-либо другой на этом свете. Об обоих моих мальчиках. Нынче же я даже не знаю, с чего начать… Вы знакомы с Томми? Майкл кивнул. Он едва ли не чувствовал нетерпение Гарри. – Том мой сын, и я люблю его, но не могу сказать, что все в нем мне по душе. Впрочем, Томми плевать, нравится он вам или нет. Он из тех, кто спит и видит заполучить то, что ему причитается. Что же до Тины… Он уехал, уехал с концами, как, наверное, и положено сыновьям. Вы, молодые люди, знали его лучше, чем я, и потому мне захотелось немножко побыть с вами, только с вами двумя. Майкл почувствовал неловкость. Биверс скрестил ноги, затем опять распрямил их. – Я хочу понять его, – продолжил старик. – Помогите мне понять его. Что бы вы ни поведали о нем – ничто меня не испугает. Я готов выслушать все. – Он был хорошим солдатом, – сказал Биверс. Старик опустил глаза, борясь с охватившими его чувствами. – Послушайте, – заговорил он. – По большому счету, все это своего рода загадка. Вот что я вам скажу, лейтенант. Эта земля здесь – мой дед пахал ее, удобрял и наблюдал за тем, что делает с ней погода, всю свою жизнь. И отец мой занимался тем же, и я – тоже, вот уже почти пятьдесят лет. В Томми никогда не было той любви к земле, без которой нельзя заниматься нашим делом, да и Тино в упор не видел ферму: взгляд его всегда был устремлен на то, что окружало ее, – на внешний мир. Последний раз, когда мое имя упомянули в газете Милбурна, меня назвали застройщиком. Никакой я не застройщик, но я и не фермер. Я сын фермера, вот кто я. И это чертовски хорошо – быть им. – Старик посмотрел прямо в глаза Майклу, и тот ощутил, будто через него проходит целый поток теплых чувств. – Тину призвали. Томми тогда возрастом не вышел, чтобы попасть в армию, а Тина ушел на ту войну. Мальчиком – красивым мальчиком. Не думаю, что солдатом он был хорошим. Но к жизни Тина был готов. А когда вернулся, он уже не знал, кто он такой. – И все же я повторю: солдатом он был хорошим, – сказал Биверс. – Он был мужчиной. Вы можете им гордиться. – А знаете, что говорит мне о том, что Тина был мужчиной? То, что он оставил свое имущество тому, кто этого заслуживал. Томми все рвался подать в суд, но я его отговорил. А еще я беседовал по телефону с той девушкой. С Мэгги. Она мне понравилась. Она поняла, что у меня на уме, еще до того, как я начал разговор. Мужчина встретит такую женщину в жизни, только если повезет. Знаете, ее ведь тоже чуть не убили, – он покачал головой. – Ох, что-то я распустил язык, а вам, ребята, слова не даю сказать.