– У соседа, сейчас зайдет, ты пока умывайся, я на стол накрою. Тихо подивившись про себя, как быстро вошел Васька во вкус сельской жизни, я осмотрела комнату, выискивая, где бы умыться. – Ну, ты чего? – возмутился Васька, которому я мешала пройти к серванту. – Э-э, а где мыться-то? – чувствуя себя полной дуррой, спросила я. – Вон там – умывальник, – парень ткнул пальцем за ширму. – Пользоваться им умеешь? – Конечно, – возмутилась я. Спустя десять минут спустя мы уже сидели за столом и пили чай с домашним маслом и вареньем. В разгар чаепития дверь хлопнула еще раз, и в дом зашла невысокая уставшая женщина лет сорока. – Здравствуйте! – подскочила я, сообразив, что передо мной мать Лизы. – Меня зовут Анна, я подруга Лизы, спасибо за гостеприимство! Васька хрюкнул, и я сообразила, как нелепо прозвучало все вышесказанное. – Не за что, – улыбнулась женщина, садясь за стол. Васька быстро налил ей чай. – К нам очень редко приезжают Лизины подруги, вернее, вы первая. Кому же хочется столько километров трястись, да еще на морозе? Меня зовут Анастасия Михайловна. Я осторожно пожала сухую ладошку, отмечая про себя, что несмотря на худобу, женщина она довольно сильная. – Очень приятно, – улыбаюсь, не зная, что сказать еще. – Анастасия Михайловна, мы, наверное, уже поедем, нам ведь еще к Вере заскочить надо. Какой Вере, мелькнуло у меня в голове. – Да, конечно, – засуетилась женщина, – давайте я вам чего-нибудь на дорожку дам. Я запротестовала было, но Васька, кажется, не возражал. В джип мы загрузились с увесистым пакетом, в который добрая хозяйка насобирала нам снеди. Попрощавшись с Анастасией Михайловной, вышедшей на крыльцо нас провожать, мы тронулись с места. – Кто такая Вера? – тут же спросила я. – И где Лиза? Получается, она не поехала домой? Или еще в пути? Ведь мы на машине добирались, а она… – Не трещи, – попросил меня Васька, и я обиженно замолчала. – Что касается твоего первого вопроса, Вера – старшая сестра Лизы, живет в соседнем поселке Сорочинское, к ней мы сейчас и едем. Где сейчас Лиза, я не знаю, но могу рассказать то, что узнал от Анастасии Михайловны. Я милостиво кивнула, давая право на слово и Васька, фыркнув, начал. Зарецкая Анастасия Михайловна ( я удивленно посмотрела на Ваську – да-да, поселок назван так, потому что там живут только Зарецкие, все родня друг другу) вырастила двоих дочерей без мужа. Супруг ее Иван, умер, когда старшей Верочке было пять лет. Он просто спьяну, заблудившись, вышел в поле в метель и замерз. Нашли его только через четыре дня, когда утих буран. Анастасия Михайловна малость погоревала, но вскоре поняла, что без мужа-алкоголика в хозяйстве было куда как проще. Поднимать дочерей ей помогала вся деревня, где один другому приходись близкой ли, дальней ли родней. Вера выросла спокойной, рассудительной. Помогала матери по хозяйству, смотрела за младшей сестрой, а вот Лиза оказалась боевая девчонка, доставляющая одни только хлопоты. Когда девочке исполнилось шестнадцать, она, как и многие девушки ее возраста, стала грезить сценой. В доме Анастасии Михайловна был старенький телевизор, показывающий только один канал, по которому шли бесконечные сериалы, где Роза любила Хулио, но выходила замуж за Педро, а Педро, отчаявшись, женился на Анне-Марии. Вот с этого сериала все и началось – Лиза начала мнить себя то одной героиней, то другой, и устраивала домашним маленькие спектакли. Мама и Вера от души смеялись, когда Лиза, одетая в старое мамино платье, служащее ей дорогим аристократическим костюмом, перебегала с одного места на другое, попеременно изображая то Педро, то Анну-Марию. А вот когда Лиза заговорила про театральный, Анастасия Михайловна заволновалась – она не собиралась отпускать дочь в Москву, прекрасно понимая, что ждет там провинциальную девушку. И в день Лизиного совершеннолетия в семье разразился скандал, в результате которого Лиза собрала немногочисленные вещи и убежала на автобус. Мать пыталась остановить дочь, но куда уж ей угнаться за резкой девушкой. Вера к тому времени уже вышла замуж, жила в соседнем Сорочинском, поэтому Анастасия Михайловна осталась одна. За то время, что Лиза пребывала в Москве, мать получила от нее две открытки, где дочь поздравляла ее с днем рождения и Новым Годом и писала, что у нее все хорошо. – А что ты ей сказал про Лизу? – поинтересовалась я. Когда Васька замолчал. – Правду, – пожал он плечами. – Ну, кроме Павла. Я сказал, что в данный момент Лиза работает у одного очень богатого человека, твоего хорошего друга. – И как она это восприняла? – Кажется, обрадовалась, – задумался друг. – Кстати, вот и Сорочинское. Сорочинское было на порядок больше Зарецкого, домов эдак на тридцать. В селе бурно кипела жизнь: тут и там можно было заметить женщин с коромыслами, провожающих джип заинтересованным взглядом; навстречу попадались мужики, весело галдящие дети. Здесь даже был свой собственный магазин, маленький, правда, но был. Вот перед ним Васька и затормозил: – Подожди меня здесь, пойду узнаю, где живет Вера. Васька скрылся за дверью, обитой войлоком, я же вылезла из машины и сладко потянулась, разминая затекшее уже после десятиминутной поездки тело. Скоро появился Васька и молча ткнул пальцем в один из домиков, находящихся чуть дальше. Добирались туда пешком, то и дело здороваясь с любопытными сельчанами. У ворот нас встретила рыжая собака, которая тут же бросилась облизывать Ваську. Пока я покатывалась от хохота, друг попытался избавиться от чересчур гостеприимного пса, отдирая его от своей куртки. Впрочем, последний не сдавался. – Рыжик, фу! – вдруг раздалось от калитки. Я перевела взгляд: невысокий коренастый парень лет двадцати пяти с рыжими усами и хитроватыми глазами здорово напоминал лисичку. – Здравствуйте! – поздоровалась я. – Мы ищем Веру, нам сказали, она живет тут. – А как же, – кивнул парень, оттаскивая Рыжика от уже кипящего Васьки. – Жена это моя. Вы проходите, она дома, Рыжик не тронет. – Если только залижет до смерти, – буркнул Васька, убегая вперед. – Чего это он такой? – это уже Лисичке. – Так племянники разбаловали совсем, – всплеснул тот руками. – как придут, то Рыжик – ути-пути… Лезут на него, обнимают, целуют. Вот он и привык! Не пес, а черт знает что! Сопровождаемые ворчащим хозяином, мы зашли в дом. В отличие от дома Анастасии Михайловны, этот был оборудован более современно: в углу почти новенький, правда, недорогой телевизор; DVD – проигрыватель, красивая стенка. Изящный, но крепкий стол, стоящий у окна наводил мысль о том, что сделан он по заказу – или же своими руками, если эти руки принадлежат столяру. – Вера! – крикнул Лисичка, скидывая на вешалку тулуп. – К тебе гости пришли! – Иду! – раздалось судя по всему из кухни, и к нам вышла девушка в старомодном строгом платье. – Вы ко мне? – удивилась она. – Здравствуйте! – снова затараторила я. – Меня зовут Анна, это Васька, мы хотели бы поговорить с вами про Лизу. – А что не так с Лизой? – перепугалась Вера. Лисичка перевел на нас любопытный взгляд. – Да нет, с ней все в порядке, – пошла я на попятный, – мы просто с вами поговорить хотели. – Ну что ж, проходите, – решилась хозяйка, – идемте на кухню, я вам чаю налью. Кухня оказалась просторной, все с той ж неизменной печкой, только тут была и газовая плита, и электрический чайник, и новый холодильник. Хозяева производили впечатление зажиточных людей. – Здорово у вас тут, – оценила я, кивая на кухонные новинки. – Это все Кузьма, – рассеянно ответила хозяйка. – Он столяр хороший, ему заказы из самой Москвы идут, и деньги платят хорошие. Так что там с Лизой? Васька скромно молчал, предоставляя право разговора мне. – Видите ли, – я постаралась правильно подбирать слова, – Лиза работает горничной у одного бизнесмена, моего хорошего знакомого, я с ней познакомилась, когда к нему погостить приехала. Вот только вчера она внезапно уволилась с работы, вот я и запереживала. Она ведь девушка деревенская, куда ей податься в таком большом городе, как Москва? – Уф, вы меня напугали, – облегченно выдохнула Вера. – Я уж думала, серьезное что-то случилось. Насчет Лизы не беспокойтесь, она всю жизнь принимала такие вот резкие решения, а податься в Москве ей есть куда. – Это к кому же? – удивилась я. – Так она у подруги моей останавливалась, – пояснила Зарецкая. – У Альки Куклачевой. Алька за москвича замуж вышла и укатила, вот Лиза потом к ней и подалась, правда, нам с матерью ничего не сказала. Это мне потом уже Алька позвонила, сказала, Лиза у нее. Мы с Васькой переглянулись – есть след! – Вера, – включился Васька, – а адрес Аллы у вас есть? Я понимаю, что вы не вправе раздавать ее координаты незнакомым ей людям, но Аня мне уже всю плешь проела, – я бросила на парня злой взгляд. – Очень уж она волнуется, а когда она что-то в голову себе втемяшит, с ней лучше не спорить. Вера захихикала, я же под столом пнула Ваську. – Сейчас, – выбежала она из кухни. – Ты что несешь? – зашипела я. – Импровизирую, – отрезал Васька. Появилась хозяйка и протянула Ваське вырванный из блокнота листок с адресом Аллы. Мы посидели еще минут пять, затем начали прощаться. Пока я натягивала сапоги, Васька уже успел что-то выяснить у Лисички, и судя по его довольному лицу, новость была крайне приятной. – Из Сорочинского есть другая дорога, – заявил он мне, когда мы добрались до джипа, оставленного у магазина. – Оттуда ходят автобусы. Правда, это лишние девяносто-сто километров, но лично я предпочту нормальную долгую трассу нежели то, что было вчера. Я обрадовалась, полностью разделяя Васькино мнение – повторять вчерашний подвиг мне ой как не хотелось. Дорога действительно была куда как лучше вчерашней, погода улучшилось, сияло неяркое солнце, так что настроение было на высоте. Правда, довольно быстро затекло тело, но я просто перебралась на заднее сиденье, свернулась клубочком и быстро задремала. Пробуждение было не из самых приятных: мы все еще в дороге, это раз; затекли руки, ноги, попа, шея, это два. А еще хотелось есть. Последнюю проблему я решила сразу, покопавшись в пакете, выданным нам на дорогу доброй Анастасией Михайловной и извлекая на свет божий аппетитный пирожок с капустой. – К Куклачевой сегодня ехать уже поздно, – просветил меня Васька. – Мы в столицу доберемся только часам к семи. – Значит, завтра, – не стала я спорить. Пара минут молчания. – Скажи мне, – вдруг нерешительно сказал Васька. Я бросила на парня удивленный взгляд. – Мы охотимся за Лизой, потому что ты подозреваешь ее в воровстве, или здесь что-то другое? Я задумалась, не зная, как описать то, что чувствую. – Я не думаю, что бриллиант украла она, – медленно протянула я, – хотя и не исключаю такой вероятности. Просто мне кажется, что она… нуждается в помощи, что ли. Сам подумай, деревенская девочка, выросшая без отца, приезжает в Москву, чтобы поступить в театральный, но проваливает экзамены. Устраивается горничной к бизнесмену, не желая, а может, боясь вернуться домой, встречает там красавца-охранника Павла, который после всех этих деревенских парней наверняка кажется ей сказочным принцем, затем роман и, как следствие, беременность. И вдруг выясняется, что Павлу она больше не нужна, он прямо на ее глазах флиртует с заезжей гостьей, и жениться на ней, как это принято у них в деревне, не собирается. Что делать? Куда податься? Мечта не сбылась, сердце разбито, нерожденный ребенок… Я боюсь, что она может что-нибудь с собой натворить. Вась, может, давай поедем к Куклачевой сейчас, а? И опять этот странный прожигающий взгляд. Так Васька смотрел на меня только один раз в жизни – тогда, четыре года назад, когда мы искали Диму. – Посмотри по карте, где она живет, – наконец, выдавил он.