— О, мой бог! С каких это пор ты заделалась папарацци, а, Златка? И это говорит моя любимая сестра! Я бы тут же на тебя и на газетку эту, в суд подал, ибо не фиг! Право на неприкосновенность частной жизни еще никто не отменял. Это была бы статья 137 Уголовного кодекса Российской Федерации, максимальное наказание по ней — лишение свободы сроком до двух лет и штраф до двухсот тысяч рублей. — Да шучу я, шучу! — засмеялась снова Златка и убрала айфон в карман. — Я бы и за мульён долларов никогда бы не предала тебя. Мы с тобой брат и сестра, и всегда были одним целым. Сколько себя помню, ты всегда был со мной рядом, поддерживал, защищал и по-настоящему любил меня, как никто другой. А помнишь, как я звонила тебе, когда после школы я возвращалась домой, и на нас с Вадимом напали хулиганы. Ты примчался через 5 минут, а за тобой по пятам неслась машина ГАИ с сиреной и мигалкой. — Такое забудешь, как же, я тогда превысил скорость, а гайцы просто офигели от такой моей наглости, когда смотрели, что я творил на их глазах. Им ничего не оставалось, как начать меня преследовать. А я летел и боялся, что опоздаю, и случится что-нибудь непоправимое. Я думал, поседею, когда ехал и слышал в брошенном на сиденье айфоне твои громкие крики. Хорошо, что я был недалеко от нашего дома, а мог бы в тот день уехать за город или вообще улететь по делам на переговоры в Сочи. Златка поежилась от нахлынувшей волны неприятных воспоминаний. Руслан наконец-то выбрал светло-голубую рубашку и стальные брюки в тон. — Как жаль, что мама не увидит тебя в такой радостный день. Ты знаешь, а я ведь ее почти не помню, — с грустью в голосе сказала Златка. — Так и не мудрено, тебе было всего 2 годика от роду, когда наша мама погибла. Ты же малышка совсем была. Ты знаешь, мама мне прошлой ночью приснилась, — продолжил Руслан, — такой был яркий и светлый сон. Она мне сказала, что очень рада за меня, но вот только, жаль, не может быть рядом со мной. Я прямо чувствовал аромат ее духов. У неё были любимые, я до сих пор помню этот нежный и тонкий запах пионов и белых роз. Руслан взял с полки портрет красивой женщины. Большие выразительные серо-зеленые глаза, такие же, как у сестры Златки и у Руслана, светлые волосы локонами струились по плечам, мама улыбалась на фото. Она была так счастлива в те мгновения. Этот снимок был сделан в Италии Сергеем Андреевичем Соколовым, когда они вдвоем с Софией путешествовали по Европе после свадьбы. Руслан вздохнул и поставил снимок обратно на полку. — Златка, ну что, ты выбрала платье? Я советую надеть розовое. Оно тебе очень идет, особенно, когда ты улыбаешься и молчишь. Просто конфетка, а не девушка. — Ой-ой-ой, не дождешься. Хорошо, пусть будет это розовое, мне тоже оно нравится. Еще пятнадцать минут, и я буду полностью готова. — А Вадим за тобой заедет или вы договорились встретиться в кафе «У Пушкина»? — Да не знаю я, он должен был мне позвонить час назад. Наверное, подъедет в кофейню. — Мне это только кажется или ты действительно перестала интересоваться Вадимом? — Честно, я и сама не знаю, — уклончиво проговорила Златка, быстро отводя глаза в сторону. — Но какая-то кошка между вами все-таки пробежала, я прав? Руслан многозначительно посмотрел на сестру. «Или кот, — с улыбкой подумала Златка, — такой черный с лаковой шёрсткой и большими карими глазами. У нее никак не шел из головы брюнет из кафе «Абрикосовъ». Ровно в восемнадцать часов Руслан хотел вызвать такси, но в последний момент решил, что они поедут на его бэхе. Так ему будет гораздо спокойнее. До назначенной вечеринки в кафе «У Пушкина» оставался ровно один час. Глава 8 Два с половиной года назад — Режь, я сказала, — Виктория резко рубанула рукой по шее, показав, как она предлагает укоротить свои длинные белокурые волосы. Бьюти-стилист всплеснула руками, а потом отрицательно замотала головой. — Нет, нет, я не могу, — Кристина пыталась отговорить свою лучшую подругу от опрометчивого шага. — А я говорю тебе, бери и стриги, давно хочу строгое каре и черный цвет волос, но все никак не решусь. Сегодня этот момент настал. Давай, давай, пока я не захотела постричься под шведского мальчика и сделать себе стрижку «Пикси», как у этой, как ее там, голливудской актрисы Шерон Стоун. Девушка замерла с ножницами в руке и смотрела с испугом и тихой жалостью на Викторию. Кристина, а точнее Кристи, или, еще короче, Крис, именно так называли ее клиенты салона красоты «Элит», всерьез опасалась за психическое здоровье Виктории. Она совершенно не понимала, как можно лишиться по доброй воле таких густых, роскошных волос, такого шикарного подарка от природы и родителей. Иметь замечательный светлый оттенок и просить перекрасить, о, ужас, в иссиня-черный цвет! — Хорошо, хорошо, как скажешь, — и Крис покорившись, чиркнула ножницами. Первая прядь упала на пол, а за ней полетели остальные. Через 40 минут из зеркала смотрела девушка с четким контуром каре, а еще через час Викторию вообще невозможно было узнать. Не сказать, что это преображение ей не шло. Все было прекрасно, если не знать, что до этого девушка была натуральной пепельной блондинкой. — Вот теперь я довольна, — победоносно вставая с кресла проговорила Виктория. Она подвела красной матовой помадой губы, слегка прошлась пуховкой по высоким скулам, в довершение достала небольшой флакончик французских духов и нанесла их на запястья, мочки ушей и темные блестящие волосы. — Все, я в полной боевой готовности, — резюмировала Виктория, глядя в зеркало и удовлетворенно улыбаясь своему новому отражению отнюдь не доброй улыбкой. — Может, расскажешь? — поинтересовалась подруга. — А ты как? У тебя еще есть клиенты после меня? — надевая черную куртку-косуху, спросила Вика. — Да нет, ты последняя на сегодня. — Отлично, тогда я приглашаю тебя поужинать, в честь моего решения круто изменить свою жизнь. Так сказать, предлагаю это событие отметить бутылочкой красного вина и куском хорошего стейка в ближайшем ресторане. Кристина поставила салон красоты на сигнализацию, закрыла двери, и подруги, раскрыв зонтики, вышли на улицу. Небо заволокло плотными осенними тучами, накрапывал дождик. Вечерний Питер, как всегда в это время, был оживлен и бурлил на Невском проспекте. — Давай пойдем в «Строганофф», — предложила Виктория подруге, — я что-то сильно проголодалась. *** — Добрый вечер милые дамы, — затараторил официант, когда девушки зашли и расположились за столиком, — вы будете ужинать одни или вы в ожидании честной компании? — Нет, мы совершенно одни и желаем хорошенько отдохнуть в этом чудном месте. Вика швырнула куртку на диванчик и схватила карту вин. — Ну что, подруга, предлагаю хорошенько поесть и выпить, и пусть всё и вся подождет, как в известной рекламе, а ещё лучше, идет ко всем чертям. Как тебе вина Италии: Кьянти, Брунелло, или, например Монтальчино? — Может быть, барышни желают французского вина? В таком случае могу Вам порекомендовать Жан Бушар, Бургонь Пино Нуар, урожай 2017 года — оживился приветливый официант, почуяв хорошие чаевые. — Отлично, нам оно подходит, и по паре стейков с кровью, пожалуйста. Сегодня я буду есть настоящую мужскую еду. — Нет, нет, мне, пожалуйста, хорошо прожаренный, — поспешно вмещалась Кристи. — А я буду именно с кровью, хватит быть нежной и пугливой ланью, да здравствует мое новое рождение! Кристина не торопила подругу, и только когда та основательно захмелела от очередного бокала красного вина, ненавязчиво поинтересовалась: «Так что там у тебя приключилось?» — Знаешь, я сегодня поняла, что последние три года своей жизни занималась никому не нужным занятием. Если бы была жива бабушка, я, может быть, не рискнула отколоть такой фокус, но ее нет уже в живых. Я надеюсь, что она не сильно меня корит, глядя с небес на свою непутевую внучку. — Так что же ты такого сотворила? — спросила подругу Кристи. — Я пошла на прослушивание вокалистов, но до пения дело, увы, не дошло. — Почему? — Крис наполнила бокалы рубиновым вином. — А я там при всех дала по роже одному высокопоставленному господину, залепила по наглой физиономии звонкую пощечину и, кажется, это попало на телевидение, но это не точно, — проведя рукой по остриженным и окрашенным в темный цвет волосам, сказала девушка. — Это как же? Ты, интеллигентная девушка… и по роже? — Кристина вскинула брови, изумленно уставившись на Викторию. — Как же это все неправильно, нелогично и отвратительно, — Вика опустила голову, закрыла руками лицо, а потом неожиданно разразилась истерическим смехом. — Давай, ты попробуешь рассказать мне все по порядку. — Я постараюсь, — ответила Вика, уставившись в одну точку. — Примерно месяц назад я отправила свои новые песни на прослушивание одному композитору. Он прослушал и, на удивление, перезвонил мне в тот же день. Мы встретились, после чего Вячеслав, так его зовут, предложил мне сотрудничество, а именно запись песен в его студии звукозаписи. Кроме этого, он пообещал познакомить меня с известным продюсером, который дает шанс никому не известным талантам, стать знаменитыми. После той встречи с Вячеславом прошло больше трех недель, я уже и не надеялась, что его слова будут подкреплены делом. Но представляешь, неожиданно он перезвонил мне и пригласил сегодня встретиться на выставке с ним и одним уважаемым человеком. Дескать, он занимается продвижением молодых и талантливых певиц, и мне несказанно повезло, что он захотел на меня взглянуть и послушать. Вика замолчала. Нервно постукивая пальчиками по столу, она налила в бокал вина и чуть-чуть пригубила его. После чего продолжила. В ее голосе вновь появились дрожь и отвращение. — Сегодня я была на встрече с этим так называемым известным продюсером. Девушка немного помолчала, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами. — Так, давай-ка я пересяду к тебе поближе. Крис встала и присела рядом на диванчик, мягко обняла подругу за плечи. — Я была в таком приподнятом настроении, просто светилась от радости, думала, что наконец-то мой талант, мой голос будет замечен и оценен по достоинству. Ведь ты знаешь, петь на сцене моя давняя мечта. — Да я помню, ты грезила об этом еще со школы. Ну, так что же было дальне? — Ты бы видела эту надменную и холеную рожу. Он оглядел меня, как кусок мяса на вот этой тарелке, — Вика зло ткнула вилкой в свой стейк. — Смотрел и словно оценивал, достаточно ли я прожарена, подхожу ли для употребления. И поверь, ему было совершенно все равно, что я пою В ДИАПАЗОНЕ 4-х октав! Ему СОВЕРШЕННО все равно, что у меня в активе консерватория и знание английского на уровне носителя языка! — Викуль, возможно, ты и права! Но, может быть, тебе показалось, и ты накрутила себя, — с сомнением покачала головой Кристина. — Нет, не накрутила, потому что после того, как я ему представилась, он склонился к моему уху и тихо-тихо, чтобы слышала только я, произнес: «Какая ты породистая и до сих пор еще никем не объезженная». После чего положил свою лапу на мой зад и сказал, что готов продюсировать в обмен на приручение и послушание. В этом случае он за полгода сделает из меня звезду! — А ты что? — Кристи поперхнулась и закашлялась. — Я что? Я залепила ему по роже пощечину и сказала, что никогда не буду поющими трусами, не для этого я родилась. Кристин, самое смешное, что вокруг суетилось телевидение, снимали рядом какой-то репортаж, и мы случайным образом попали в эфир. Хорошо хоть, эфир был не прямой, а просто шла запись какой-то программы. Но эти сукины дети, телевизионщики и фотографы среагировали моментально. Я думала, что ослепну от вспышек фотокамер. Виктория покраснела от возмущения. — Ты знаешь, в этот момент я поняла, что уже давно не люблю свою работу. Мне противно от того, насколько общество изменилось, никому не нужно настоящее, все променяли его на напыщенное, фальшивое нечто. — Ну, зачем ты так? Ты преувеличиваешь, из-за одного дебила ты сейчас всех под одну гребенку… — Возможно, меня накрыло волной праведного гнева, но, ты понимаешь, я больше не могу учить разных бездарей, которых мне приводят богатенькие родители, в надежде воплотить свои фантазии и несбывшиеся мечты. Эти детки не хотят знать даже ноты! Я очень устала соперничать с их смартфонами и слушать их бесконечные обсуждения тряпок и машин. — А дальше-то что было на этой выставке? — поинтересовалась подруга.