Эрик только простонал в ответ: – Неделю!.. Они выбирались из заброшенного города через тот же высокий перевал. Сил осталось мало, Джейна и вовсе постоянно соскальзывала с изъеденных лишайником камней, не в состоянии сжимать пальцы покрепче. В конце концов Эрик сверху схватил её за руку и подтащил к себе. Вспомнились их бега по крышам Эмариша. Сейчас казалось, это было сотню лет назад. Лошади дожидались на месте и щипали скудную траву, ничего другого им предложить не могли. Самим бы что найти. Вороной, повернув к нему голову, доверчиво ткнулся в ладони. Эрик обхватил большую чёрную морду и ласково потрепал мерина, глядя ему в глаза. Спокойно, дружище, они что-нибудь придумают. Всё же вылезти из мёртвого города было облегчением. Здесь уже пели птицы, громче шумел живой лес. Даже назойливые мошки не раздражали, как раньше. Правда, стало казаться, что слишком душно и жарко, будто горячие потоки воздуха струились вокруг, путаясь под ногами. Эрик дёрнул ворот и расстегнул рубаху, закатал рукава, но потом отмахнулся от странных ощущений и сосредоточился на себе. – Уходим? – бессильно спросила Джейна, опустившись на бревно и прижав руки к животу. – Сначала надо поесть, – возразил Эрик. Без еды они и пары дней не протянут, не то что неделю. – Он прав, – Алекс кивнул. – Пока за нами тихо… может, сюда и не сунутся – здесь, похоже, давно никто не бывал. Эрик вывалил всё из сумок и задумчиво рассматривал вещи. Из оружия остался только один короткий и не очень острый нож. Эрик взглянул на Алекса и без слов понял, что тот ему в лесу не поможет. Видно, что он моряк, а не охотник. – Ладно. Может, я ещё на что-то способен. – Эрик ещё раз обыскал сумки, нашёл моток тонкой бечёвки и начал наматывать на локоть. – Я знаю, что нужно. Мастер когда-то учил… – заявила вдруг Джейна и пошла в чащу. Эрик с любопытством отправился следом. Она осмотрелась и нашла тис в глубине рощи. Они едва не содрали все руки, пока срубили ножом нижнюю, слегка изогнутую ветвь. Из неё может выйти неплохой лук, по крайней мере, на время хватит. Джейна отобрала у Эрика нож, точно знала, как с ним обращаться, и принялась обстругивать и очищать дерево от сучков. Эрик хмыкнул и доверил ей сооружать лук. Кажется, она и впрямь этому училась. Сам же он изучил звериные тропы и попытался почуять, кого здесь можно поймать. Надо снова ставить силки на зайцев или мелких грызунов – авось повезёт. Алекс тем временем принялся сооружать навес. Небо к вечеру совсем нахмурилось, в любой момент мог пойти дождь. Кое-как закончив с основой лука, Джейна затребовала у Эрика остатки бечёвки для тетивы. Эрик тем временем отыскал прямые прутья, примотал к ним найденные неподалёку на месте вчерашнего пиршества лисицы перья, заострил ножом концы. Наконец худо-бедно Джейна натянула тетиву. Эрик подошёл и с сомнением оглядел проделанную работу. Приложив новенькую стрелу, вскинул лук и привычным движением оттянул тетиву, примериваясь. – Осторожней… – только и успела сказать Джейна. – …Эрик. Слишком сильно и резко потянул. Стрела сорвалась неудачно, а лук не выдержал и треснул посередине. – Ты меня, кажется, недооценила, – задумчиво пожал плечами Эрик. А у Джейны от злости и разочарования аж засверкали глаза. Она отбросила нож и плюхнулась на землю. – Эй, ладно, не хнычь. Задумка была хорошая. Молодец, что старалась. Пойдём, покажу, чем в лесу ещё можно поживиться. – Эрик протянул ей руку и заставил подняться. Джейна слабо усмехнулась, но следом пошла. Вернулись они довольно быстро с горстью некрупных грибов и ягодами шиповника. Уж на это их с Джейной способностей ещё хватало. Ужин выйдет скудный, но хоть что-то. В ближайшем бегущем с гор ручье Эрик набрал в котелок воды и подошёл к стоянке. К тому времени Алекс уже занялся костром. Эрик притащил ещё сухих веток, принялся ломать их и кидать в огонь. От усилий стало совсем жарко, он даже стянул и бросил рядом рубаху. Пламя взметнулось до середины молодого боярышника, но быстро утихло. Скоро прогорели и большие деревяшки и начали разваливаться на жарко тлеющие угли. Втроём сели ближе к костру в тесный полукруг, почти касаясь друг друга плечами, и устало молчали в ожидании горячей грибной похлёбки. Когда-то подобные блюда выручали Эрика в родных лесах, когда не удавалось добыть дичь. Зафыркали лошади, всё ещё встревоженные близостью магических мертвецов, но идти в темноте было поздно – ноги переломать можно. – Алекс, – Джейна вдруг заговорила, нарушая напряжённую тишину и уставившись прямо в огонь, – расскажи ещё про старых богов. – Я сам мало что знаю наверняка, – нехотя откликнулся тот, – только легенды и мифы, да и то из разных источников. Знаю, что раньше в Четырёх особенно верили маги, это пошло ещё до времён Сиркха, до той войны. – Алекс ненадолго замолчал, а потом продолжил: – Четверо – четыре наставника и проводника к Великому Духу, сотворившему весь мир. Их мощь и сила растут от младшего Ойгона до самого Скадо, как и количество заповедей, которые должны соблюдать люди, чтобы боги были к ним благосклонны. Но созданные Духом люди получили свободу воли, собственное сознание и всё больше теряли свою связь с Вечным. Они начали осознавать себя творцами и начали вмешиваться в мир, подгоняя его под себя. Четверо же проповедуют стремление к развитию, к свету и возвращению связи с породившим их Духом. – Почему, если эти боги так хороши, люди поверили другим? – Эрик хмыкнул. Он взял нож и принялся заново строгать себе основу для лука из толстой тисовой ветви. – Ты плохо помнишь историю? – Алекс приподнял бровь. – Потому что однажды Сиркх возомнил себя выше остальных. Он решил, что достиг просветления, уверял, что с ним говорит на равных сам Скадо и поэтому он может учить людей жизни. Что именно поэтому он одарён такой небывалой силой. – Нам говорили, он был сильнейший колдун, – Джейна поёжилась, – и однажды он стёр с лица земли целый город, который отказался ему подчиниться. Там были тысячи тысяч убитых, а на руинах до сих пор чувствуются отголоски древнего колдовства. Сиркх Проклятый – я знаю, есть такая картина в главном храме в Аркетаре. На проповедях говорили, что в него тогда вселился сам Тёмный и его руками и силами убивал невинных… – Прям в одиночку убивал? – Рука Эрика сорвалась, и он порезал большой палец. Смахнул выступившую кровь и снова вернулся к делу. – Нет, у него было немало последователей, – продолжил Алекс. – Остальных магов Сиркх считал ниже себя, но всё равно высоко: мол, им покровительствовал могущественный Метта – Разум. По идее Сиркха и его единомышленников, Метта наделил особыми способностями лучших из людей, а посему маги могут учить и наставлять других на путь истинный. – Ну да… и потому маги с Сиркхом решили завоевать Энарию и сделать остальных своими рабами? Хороши же… учителя! Алекс ненадолго замер. – Людям свойственно ошибаться, – в его голосе прозвучала горечь, – а значит, они ещё далеки от истинного осознания. Ночь выдалась холодной, только легче не стало. Голова раскалывалась, болела вся правая половина, будто её что-то давило изнутри, но утром Эрик всё равно отправился на охоту. Джейна спала, прижавшись к Алексу плечом. Эрик отдал ей на ночь свой мундир – ему всё равно не давала покоя духота и теснота в груди, – а сверху она укрылась ещё и капитанским камзолом. Уход Эрика оба даже не заметили. Силки оказались пусты. Надо выходить на охоту. Сначала Эрик попробовал почувствовать жизнь вокруг. Где-то вчера они видели мелкую живность… Эрик бесшумно прошёл с новым луком до ближайшего склона. Тишина. Он прикрыл глаза, погрузился в жизнь окружающего леса и мысленно потянул к себе первого, кого почувствовал, – большую птицу. Надо только протянуть связь и… Тетерев послушно выпорхнул из можжевеловой рощи, уселся на землю невдалеке. Эрик вскинул лук, примериваясь, но сосредоточиться не смог – голова пошла кругом, замутило, и в один миг он будто растерял себя. Глаз тетерева смотрел на него в упор, и Эрик вдруг утонул в черноте этого зрачка. Шорох сосновых иголок, качание редкой травы, птицы, жуки – всё растянуло его в разные стороны, разбило на части. Казалось, это он растёт травой и качает ветвями, кричит на разные голоса и чувствует под сотней лап и ног землю. От нахлынувшего Эрик не удержался, упал на колени. Собственные руки двоились перед глазами, он выронил лук, разжал ладонь со стрелами. Горело левое предплечье со знаком, будто жгли огнём. Мир плыл и крутился. Снова затошнило. Надо собраться, надо вернуться в себя! Эрик задышал и наконец стряхнул наваждение. Только встать никак не получалось. Он без сил растянулся на земле, опустил голову на плоский камень и замер. Потом с осторожностью вытянул правую руку, раскрыл ладонь и принялся следить за собственными пальцами. По загорелой коже пробежала дрожь. Упал с дерева лист, скользнул по запястью, но Эрик даже не шевельнулся. Теперь казалось, что это не он может влиять на мир, подчиняя себе, а мир – на него, раздирает на куски, чтобы поглотить в своём огромном могуществе. Спустя, наверное, полчаса или больше его нашёл Алекс. Подошёл молча, опустился рядом на корточки. Эрик смотрел ему в лицо. Моталась от ветра тёмная прядь, выбившись из хвоста, заострились высокие скулы, светлые глаза глядели насквозь, точно видели, видели всего Эрика изнутри и снаружи, а может, и не его уже, а то, во что он превращается… – Что чувствуешь? – Всё, – голос ещё слушался! – Что значит – всё? Эрик повернул голову, чуть склонил набок: – Не только себя и людей рядом. Жизнь чувствую… вообще. Вот этого муравья. Траву. Деревья. Я не знаю… где сейчас заканчивается моя рука. Алекс дёрнул его за раскрытую ладонь и рывком потянул на себя, заставил подняться. – Вот здесь заканчивается, соберись! Эрик хрипло засмеялся. Мир, кажется, сошёл с ума, раз сам капитан забеспокоился о нём! Не первый час они брели пешком с лошадьми в поводу: без тропы двигаться верхом стало невозможно. Дорога ушла круто вверх. Ноги заскользили по сухим комьям земли. Вскоре они выбрались на край обрыва, поросшего высоченными соснами. Заходящее солнце заливало оранжевым светом небо, верхушки деревьев, золотило шершавые стволы. Вдоль отвесного обрыва тянулась узкая полоса выгоревшей травы. Показалось, что внизу расстилаются не холмы и колышутся от ветра не верхушки деревьев, а настоящие морские волны. Давно они не видели моря… К счастью, узкая полоса земли вскоре вышла на открытое место. Идти стало легче. Эрик погладил вороного по шее и, с трудом подтянувшись, забрался в седло. И вот они снова закачались в такт лошадиным шагам. Солнце окончательно скрылось в туманной дымке, с востока набежали тёмные облака. Всё стихло. Перестук копыт стал единственным звуком, нарушающим тишину. Зашумел по листьям монотонный дождь. Скользнули капли по щекам, по лбу. – Снова дождь? – устало сказала Джейна, которая весь день шла последней. – Обычная ивварская осень, – отозвался Алекс. – Три дня дождь и день сухо. Относительно. Снова мутило. Надо отвлечься. Эрик запел наигранно бодрым голосом в такт качанию морскую шанти, одну из тех, что тянули на борту «Ясного» во время тяжёлой работы: Прости и прощай, моя милая кирия, Прости и прощай, моя милая Риа, Нас ждут берега неизведанной Лирии, Нам отдан приказ уходить далеко… – Не лучшая песня, – сказал Алекс, который старательно выбирал дорогу поровнее. Да, он явно знал, что продолжение там не такое уж романтичное. – Ладно, – легко согласился Эрик и, подумав, добавил: – У меня есть другая. Песен он знал так много, что была хоть одна на любой случай. Он немного подумал и начал тихо напевать один полузабытый романс. Какой же там был мотив? Сначала едва слышно, почти шёпотом затянул Эрик в мокрой тишине: Прозрачен свет… Изменчив путь. Дожди – спасенье от потерь