Том остается в недоумении. – Гадания, – поясняет Блэквуд, словно глуповатому ребенку. – Но Маги и Медея уже давно изменились. Их магия темная. С моей точки зрения. И поэтому я связался с вами. У меня было ощущение, что ситуация выходит из-под контроля. Для вас. Что уже началось. – О чем именно мы здесь говорим? Что они делают? Я имею в виду как? – Как? Я еще вернусь к этому. Но истоки того, что они делают с вами, возникли двадцать лет назад. В то же самое время в вашем доме началась смена владельцев. Вам нужно понять, что полную ответственность за это несут Муты. Самой прибыльной стрелой в колчане ваших соседей всегда было снятие проклятий. – По-прежнему ожидая, что посетитель удивится и ощутит благоговение перед столь судьбоносным откровением, Блэквуд делает вдох, чтобы позволить осознать весомость замечания. Но Том продолжает таращиться на этого человека, из вежливости подавляя жалость, отвращение и смех. Пока Блэквуд не вскрикивает: – Только вот Муты налагали кровавые проклятия! Том подпрыгивает, в глубине комнаты еще что-то сдвигается, словно одна из кип бумаги тоже перепугалась, хотя он не заметил, чтобы что-то съехало с места или упало. Судя по всему, Блэквуд у самого себя вырвал чеку и взорвался. Он продолжает реветь: – Теперь они вышли из-под контроля! – Обычная история. – Том снова ерзает, смущаясь из-за этого всклокоченного, взволнованного человека. И может лишь наблюдать за его выходками с той же страшной жалостью, с какой смотрел бы на разъяренного пьяницу, беснующегося на улице. Том позвякивает ключами от машины. Звук, кажется, побуждает Блэквуда взять себя в руки или хотя бы попытаться, но у него кипит кровь. Закрыв глаза, он усмиряет дыхание. – Фактически они шантажируют жертв, требуя дани. Ради снятия проклятия! Сама мысль о подобном заговоре тут же приводит мужчину в ярость. Его жесты становятся более дикими, приобретают необычный рисунок и ритм, будто руки исполняют странный танец, в котором ноги не должны двигаться. – Мне ли не знать. Я сейчас пытаюсь снять одно! Они губят меня! Они уничтожили всех конкурентов на юго-западе. Я последний оставшийся в живых чаровник. Есть те, кто ежемесячно платят Мутам уже десять лет! Обобранные до нитки! И даже хуже. Том наклоняется вперед, его интерес вызывает то, что он, наконец, может понять: возможное мошенничество, на котором специализируются Муты. Плюс запугивание соседей. Психологическое насилие через живую изгородь. Том поднимает руку, чтобы прервать разглагольствования Блэквуда. – Подождите. Они умны и коварны. Злобные, мстительные засранцы. Я понял. Видел это. И еще много того, что не могу объяснить. То есть прямо сейчас объяснить. Но колдуны? Поклоняющиеся дьяволу или что-то в этом роде? Замечание Тома раздражает Блэквуда больше, чем его претензии к Мутам. – Это не имеет никакого отношения к христианству! Или чертову дьяволу! – Ладно. Ладно. Хорошо. Нездорово дыша, практикующий маг начинает объяснять, но словно для слабоумного. – Тут все намного старше. Что касается такого рода колдовства, то его не существует! Не было до окончания Второй мировой войны. Это все современное изобретение. – А как же черная магия? Проклятия? Вы же сами сказали. Блэквуд закрывает глаза. – Если вы ищете современный эквивалент, то ваши соседи – жрецы. Магия и вера неразделимы. Из-за этого то, что они делают, становится чрезвычайно опасным. Том пожимает плечами. – Это все… немного притянуто за уши. Боюсь, я все еще в растерянности, приятель. В смысле… магия? Блэквуд открывает глаза, и смотрит на Тома с прищуром. – Обычная история. Вы и представить не можете. Совсем рядом с вашим домом, на самом деле. Вы уже видите результаты, иначе вас бы здесь не было. Не так ли? Но, если вы не можете принять мои слова, не можете воспринять их серьезно, тогда вы уже прокляты. Ужас пронзает холодом внутренности Тома. Он слишком живо помнит тех чудовищ, которые прыгали и хрюкали в ночному лесу, гоняясь за ним с топотом и визгом. «Прошлой ночью они могли разорвать тебя на части». – Чего они хотят? У нас ни черта нет денег. – Они хотят, чтобы вы ушли. – Это невозможно. Нам некуда идти. Мы заложены по самые уши. – Вы сейчас так говорите, но они терпеть не могут соседей. Не имеет значения, кто занимал соседний дом, история не менялась. Не могу припомнить, чтобы кто-нибудь продержался там долго. Те, кто выстоял, ну… Некоторых уничтожили быстрее, чем других. А те, к кому Муты питали особенно яростное презрение… – Блэквуд приподнимает бровь. – С тысяча девятьсот девяносто второго года в том доме произошли восемь смертей. И три психических срыва, которые закончились госпитализацией. Наследие. И они наслаждаются своей работой. Соседи для них – просто развлечение. Том вспоминает специфический звук бензопилы, срезающей деревья Мутов. И чувствует себя плохо. Блэквуд складывает руки за спиной и приподнимается на цыпочки. – Вы прочитали материал, который я предоставил. Всего пару примеров. И это ваша проблема. Не моя. Так что, может, наконец, покончим с этой утомительной видимостью самодовольного скептицизма. М? Что скажете? Том бросает на пол рюкзак. – Это было зарыто в нашем саду. Может, есть какая-то связь с тем, о чем вы говорите. Блэквуд подходит на цыпочках и наклоняется над сумкой. Сдвигает очки со лба на нос, собираясь заглянуть внутрь. Но при виде содержимого его глаза широко распахиваются, в линзах очков отражается страх. – Не позволяйте этому прикасаться ко мне! Или к полу! Сумка. Держи их в этой чертовой сумке! Сплетая руками над головой еще больше узоров, он стремительно выходит из комнаты. Том медленно закрывает рюкзак, поднимается и следует за Блэквудом. Он предполагает, что так и следует поступить. * * * Если бы по этому адресу жили обычные люди, тут была бы столовая. Но поскольку здесь владения Блэквуда, то над голыми половицами сияют золотые стены и такой же потолок. В центре пола нарисованы два круга, один внутри другого. По краям круга символы, которые, как предполагает Том, имеют оккультную природу. Просто есть в них что-то такое. Блэквуд становится внутри кругов с прикрепленной к голове ювелирной лупой. В линзе виден гигантский глаз. Под мышкой практикующий маг держит три книги в твердых переплетах. Он указывает на пол за пределами внешнего круга. – Положите их. Там. Том опускает рюкзак со свинцовыми табличками на пол. – Теперь разложите их плашмя. Внутри сумки. Мне нужно изучить надписи. Не успевает Том разложить таблички, как Блэквуд с глухим стуком падает на четвереньки. Взволнованно сопя, словно коллекционер странной порнографии, он придвигается к свинцовым плашкам. Том отступает прочь. – Что это такое? – Скрижали проклятия. Направлено на любого, кто обитает в вашем доме. – Вы издеваетесь надо мной. Как… – Том ловит себя на том, что теперь сам размахивает руками. – Как они должны работать? – О, они работают. Очень эффективно, если их уложили специалисты. Как эти. – Блэквуд поднимает голову. – Их вынули из могил. Из очень старых могил. – Огромный глаз в линзе один раз моргает, затем лохматая голова снова опускается. – Так я и думал. Вот как они выживали людей. Смотрите! Сюда! Это греческий. Пятый век, я бы сказал. Я уже видел подобное в Сомерсете и Уилтшире. Вызывают болезни. У скота. Убивает животных. Поражает посевы. Разум Тома борется с невозможностью того, что ему говорят. Но после мыслей о мертвом саде и маленькой могилке Арчи его сопротивление ослабевает. – С вами случалось что-нибудь подобное? Мм? – Наш сад… Блэквуд не слушает. – Ага! Латынь! Язык Рима. Тоже обычное дело. Цель – финансовое неблагополучие. Что-то непредвиденное, внезапное, затрагивающее семью. Обычно размещают рядом со входом, даже под порогом. На открытом воздухе их можно найти возле ворот. Третья табличка написана на иврите. Мне придется вернуться к вам с этим вопросом. Но рискну предположить, что скоро ваши сны станут невыносимыми. Вы можете страдать от видений. О подземном мире и всяком подобном. Увы, вот она, нечестивая троица. Отравление. Разрушение. Безумие. Блэквуд вынимает лицо из открытой сумки и снова глядит вверх, его огромный глаз моргает. – По предварительной оценке, могу сказать, что лично я больше не ступил бы в эти владения. Не говоря уже о том, чтобы жить там. * * * Полагая, что теперь все его существо состоит из замешательства, отчаяния, неверия и изнеможения, Том падает на потрепанный диван и опускает голову на колени. Подкрепляя возмутительные утверждения Блэквуда, в памяти всплывает непрошеная и страшная бледная фигура. Существо стоит на странном земляном холмике, кричит в небо, затем прыгает на верхушки деревьев. И все это лишь в нескольких сотнях метров от того места, где спят Том и его семья.