Два бокала коньяка для малопьющей Нади были лошадиной дозой. И вскоре она это почувствовала. Мужчина искоса глянул на притихшую, бледную человечку. — Тебе не плохо? — Не-е, я просто пьяная. — Обычно пьяные ведут себя по-другому: буянят, песни горлонят. — Хватит с меня сегодня песен, — тихо откликнулась девушка, отворачиваясь к окну. — Ты хорошо поёшь, кстати. Его комплимент остался без ответа. Демон немного помолчал, потом усмехнулся: — Всё у тебя не как у людей, Черникова. Другие, выпив, веселятся, а ты в тоску впала. — Мне не нравится пьяное состояние: самоконтроль слабеет и из подсознания все демоны вырываются наружу… Ой, извини! Демьянинов криво улыбнулся, припарковываясь рядом с домом. — Не завидую твоим демонам. Если я за два месяца знакомства с тобой дуреть начинаю, то что говорить про других?.. Мужчина подвёл девушку к подъезду высотки. Надя смущённо сморщила нос: — Вечер прошёл не совсем так, как я думала… И всё-таки надеюсь, ты не скучал. — Точно на все сто, — согласился Дмитрий, окидывая её задумчивым взглядом. — Но позволь мне завершить его так, как я собирался. — То есть? В ответ демон её поцеловал. Сначала осторожно, а потом, не почувствовав сопротивления, напористо, даже жёстко. Твёрдые мужские губы смяли рот девушки. Из прокушенной губы выступила капелька крови, которую тут же слизали. Надя оторопела… не от самоуправства демона, в конце концов, она сама мечтала о поцелуе. Но Светлая могла побиться об заклад, что язык мужчины, ласкающий её рот, был раздвоенным, как у змеи. Ощущения при этом появились престранные, пугающие и приятные одновременно. Одной рукой демон крепко прижимал к себе девушку, другой зафиксировал голову, чтобы смертная не вырывалась. Она и не собиралась, поцелуй ей понравился, желание горячей волной пробежало от головы до пяток и пульсирующим комком замерло внизу живота. Сердце колотилось где-то в глотке. В голове всё смешалось. А из горла вырвался сдавленный стон. Но опомниться её заставило не это и даже не мужское колено, раздвигающее ноги, — Наде стало трудно дышать, она словно находилось в вязкой, тяжёлой темноте, тонула в ней, дрожь желания сменилась паникой. Открыла глаза и испуганно отпрянула, заметив горящий красный взгляд напротив. Дмитрий тут же остановился: — Что? — Хватит! — судорожно сглотнув, девушка отвела взгляд и прижалась к кирпичной стене. Демон понял, что увлёкся и перепугал человечку. Даже частично сменил ипостась!..!..! В голове были только маты, но желание, гуляющее сейчас в крови, сводило с ума, было почти неконтролируемым. Ни хрена себе сходил кофе попить, поприкалываться над славяночкой! — Надя, — позвал он, впервые обращаясь к ней по имени, — я не хотел напугать тебя. — Я знаю, но твоя аура… тяжело очень. Он быстро восстановил контроль над второй ипостасью, отступил на шаг: — Так лучше? Девушка кивнула, пряча озябшие руки в карманы. Он заметил: — Давай я согрею… руки, — торопливо уточнил, когда Черникова обиженно засопела. Надя осторожно протянула ладошки, подождала, пока их взяли, и заметила: — У нас сейчас настоящий романтик, как в кино: вечер, луна, мы под дверями дома, мёрзнем, а расстаться нету сил. — Прикалываешься? — Есть немного, — призналась девушка. — Надя, ты мне нравишься. Черникова как обычно повела себя не по шаблону: не стала краснеть, стыдливо опуская взор. — Ты мне тоже нравишься. Но такой поцелуй был сегодня лишним. — А какой ты хотела? — тут же отозвался демон. — Ну-у-у, ваниль-зефир… а-ля средняя школа. «Надо пользоваться моментом», — решил Дмитрий. — Такой? — он осторожно коснулся губ человечки, согревая лёгкими поцелуями щёки и виски. Надя не сдержала улыбку: — Именно. — А когда можно будет поцеловать по-взрослому? — Я тебе расписание составлю, — игриво пообещала Черникова, закрывая за собой металлическую дверь. Глава 9 В последующих днях весь романтический настрой растворился. Демона срочно вызвали в приграничные крепости Зазеркалья. А в Изначальном мире продолжали появляться призраки. Таких сильных и голодных, как эльф, больше не было. Духи, которые появлялись, видно, сами были не в восторге, поэтому даже питаться не спешили и беспрекословно входили в порталы Светлых стражей. Со слов Виктора Наумова, которого Матусевич довёл до белого каления своими расспросами, следовало, что допрос эльфа ничего не дал. Призрак не знал, кто его вызвал и зачем. А попав в мир живых, решил насытиться дармовой энергией. Это и поведал Костя своим стражам во время очередного патруля. Маша Михей заметила: — Может, это прореха между миром живых и мёртвых? — Фентези начиталась? — фыркнул Севлюк. — Мёртвый мир — это не параллельный, не путай. В Грани даже демоны не ходят. — А если ты веришь в реаркарнацию, то мёртвого мира вообще быть не может, — вставил Вова Лопатко. — Тут умер — в другом месте родился. Красота! Безотходное производство, можно сказать! — А призраки, умертвия откуда? — невинно поинтересовался Райский. Матусевич краем уха прислушивался к трёпу сослуживцев. — Группа идиотов, — наконец резюмировал он. — Чего это? — обиделся Лопатко. — В Гранях другие законы и правила. Возможно, непостижимые для нашего разума. Я бы вообще не рискнул что-то утверждать на счёт того… мира. Лапоть, знаешь, чем некроманты платят за свои прогулки по Граням? — Костя глянул на Вову. — Знаю, — буркнул тот, — один поход — один год жизни. — Верно. — Но некроманты живут дофига, неравня нам. Матусевич глянул на Лопатко, как на безнадёжно больного человека: — Я о том, что в Гранях даже Время идёт по-другому. А может, его там вообще нет. — Как это? — Вечность, она такая, Лапоть, — Костя философски вскинул руку с оттопыренным указательным пальцем. Надя усмехнулась, наблюдая за ними: — Что-то, товарищи, вас понесло. Заканчивайте эту галиматью. — Чуешь что? — оживился Севлюк. — Чую, Саша… Холодок потусторонний. Черникова ещё не договорила, а приборы уже ощутили магическую вибрацию, пробежавшую по окрестностям. — Второй уровень, — с ходу оценил Райский колебания и вздохнул: — Чтоб они сдохли эти призраки! — Так они и так дохлые! — резонно заметил Севлюк, снимая своё оружие с предохранителя. — Понеслось! — Лопатко вскинул обрез. А Надя молча пошла к заброшенному дому, над которым уже носился выдернутый из Граней дух.