— Я еду к родным Алёны. Витя, ты со мной. — А Пирогов? — В морге. Костя, пригляди здесь. Я сообщу, когда будут похороны. Матусевич проводил начальство и подошёл к Наде: — Ты как? Машка с Анжелой успокоительное выпили. Тебе дать? — Нет, — девушка обняла себя руками. — Надюш, что не так? — Костя хорошо знал Черникову, чтобы не заметить её странное поведение. — Мы можем попасть на то место? — В принципе, да. Но зачем? — Не знаю. Матусевич, стиснув зубы, поглядывал на сосредоточенную девушку. — Я должен быть здесь. — Пусти меня в зал переноса к порталу. А потом заберёшь. Мужчина коротко кивнул, лишь велел: — Возьми артефакт по проекциям. Если появишься на трассе без машины, примут за шалаву. … Надя была на дороге около получаса. Рядом красовался красный «опель астра». Проезжающие мимо водители, с интересом поглядывая на автомобиль, даже не подозревали, что стоит им протянуть руку — и пальцы коснуться не металла, а пройдут насквозь. Рядом стояла девушка, тоже обычное явление на трассе: подумаешь, вышла ноги размять. Светлая переводила взгляд с осколков стекла на обломки пластмассы и, казалось, вживую слышит визг тормозов и скрежет сминаемого металла… и больше ничего. Костя подбежал к Черниковой: — Надя, я уже здесь! Говори, что не так! Она глянула на мужчину, а того аж передёрнуло: таким чужим и странным был этот взгляд. — Костя, я же хороший интуит, правда? — Правда. — Костя, Алёна погибла не здесь. — Что? — Я чувствую… чувствую каждый осколочек на дороге. Не только от Алёниной машины, но и от того грузовика. Они воют, им страшно даже сейчас. Я чувствую ужас мужчины, но… — шёпот оборвался. Страж сглотнул: — Рассказывай всё, что приходит в голову! Как бы дико это не зву… Надя не дала ему договорить: — Я не чувствую Алёну, словно её здесь не было. Матусевич выругался: — Ты понимаешь, что следует из твоих слов? Что Ясеневу убили! Надя кивнула: — Именно!.. Костя, что Алёна здесь делала? До Минска больше трёхсот километров. В Бресте у неё ни друзей, ни родных. Чего её сюда занесло? — Да мало ли что, — мужчина пожал плечами. Надя покачала головой: — Нет, Костя, это очень важно. И ещё… меня держит её машина. Там что-то есть. — Хочешь посмотреть? Она кивнула: — Сможешь устроить? — Думаю, да. Хвалю надо… Мужчина резко замолчал: к нему подбежала Черникова и прижалась к груди. Костя обнял вздрагивающую фигурку. Междумирье Мариора Сабтеррано вздрогнула, услышав стук двери. В спальню вошёл муж. Дефенсорем был пьян и видимо от очередной любовницы. Криво застёгнутая рубашка и терпкий запах чужого секса. Демон ухмыльнулся, заметив брезгливое выражение на лице жены. — Ты мне не рада? Молчание. Мужчина похабно хохотнул: — Надеялась, что твоя подружка вернулась? Понравилось с ней лизаться? Женщина сглотнула: — Я не лесбиянка! — Почему она к тебе в кровать полезла? — Я не знаю. Мужчина мерзко ухмылялся: — Так позови душку Саният, спроси! Мариора, издёрганная за эти дни то мужем, то собственными переживаниями, чувствовала, что ещё немного — и она сорвётся. — То есть нормальные мужики в постели тебя не устраивают? — гнул своё Дефенсорем, злясь с каждой минутой сильнее. — Такие, как ты, — нет! — не выдержала демоница. — Что? Опешили оба: Мариора никогда раньше не осмеливалась повысить голос на мужа. Конорий придержал Велиуса за плечо. До них отчётливо долетала ссора Рема с женой. — … Ты хочешь, чтобы я любила тебя после твоих шлюх? — А что мне делать, если ты никогда не хочешь? Если ты кривишься и чуть не блюёшь после меня? Ты же лежишь подо мной как бревно, как ледышка. Чтоб тебя раскочегарить, рота солдат нужна! Звонкая пощёчина была ответом. — Мразь! Подонок! Иди трахай своих шалав, а ко мне не смей приближаться! Кузены переглянулись. Конорий тронул Велиуса за плечо: — Пойдём отсюда. Поверь, лучше им не знать, что у их беседы были свидетели.