— Такой она и была. Она была маленькой девочкой, которая часто бегала по площади, возле которой я какое-то время жил. Служила на побегушках у своей матери. Скульптор, венецианец по имени Верроне, платил ей каждый день, чтобы она приходила позировать. Ей нравились его обезьянка и его попугай, а вот до одежды, в которую он ее одевал, ей не было никакого дела. Он делал наброски и в ее обычной одежде, и ее мать их бесконечно ценила. Между ними повисло молчание, тяжелое и задумчивое, но не болезненное. Селена осознала, что находится в обществе человека, который прожил почти тысячу лет, и это несло с собой определенное бремя. Она хотела сказать что-то, но тут они оба услышали приближающиеся шаги. Эхо здесь было таким громким, что невозможно было понять, откуда идет охранник, и с приглушенным ругательством Колин нырнул в узкий альков. Селена уже начинала паниковать, когда он потянул ее за собой. — Идем, — прошептал он, и не имея других вариантов, она позволила ему затащить себя туда же. Секунду спустя галерею обшарил луч света, и ночной сторож медленно прошел в сумерках, насвистывая себе под нос. Селена застыла совсем как одна из мраморных статуй, украшавших галерею. Охранник, казалось, проверял каждую из них. И хоть она ценила его явную любовь к хорошему искусству, он уж слишком не торопился. Рука Колина, обнимавшая ее за талию, не давала Селене упасть на пол, и когда это перестало быть ее главной заботой, она ощутила кое-что другое. Как тесно его тело прижималось к ней в узком алькове. Как от его теплого дыхания шевелятся ее медные волосы. Как его большой палец рисует круги на нежной коже ее бока. Селена не знала, почему он это делает — то ли потому что умышленно пытается ее дразнить, то ли его просто нервировало, что ночной сторож питает такой интерес к мраморным статуям. Но это сводило ее с ума. Селена слегка наклонила голову и осознала, что щекой чувствует его дыхание. От этого по всему телу пробежала дрожь чистого удовольствия. Она видела, какие прекрасные у него губы. Чуточку поддавшись искушению, Селена слегка повернула голову. Она не напрашивалась на поцелуй, но ощутила удивительное глубинное наслаждение, когда ее губы слегка задели его подбородок. На нем уже проступила легкая щетина. Она чувствовала аромат его одеколона, ощущала, как напряглось его тело. Его дыхание немного участилось, и на секунду Селена очутилась на грани того, чего сама до конца не понимала. Она гадала, поцелует ли его. Гадала, поцелует ли он ее. А потом Колин выдохнул. — Он ушел. На долю секунды Селена не понимала, о чем он. Но повернувшись, увидела, что они опять оказались наедине с мраморными статуями. Одна из женщин, поднимавшаяся из пены морской, словно смотрела прямо на нее. Улыбка женщины, игривая и понимающая, заставила Селену покраснеть. Чтобы скрыть свое смущение, она выбралась из алькова. Мгновение спустя она посмотрела на Колина, который все еще стоял там, как будто еще одна статуя. — Ну? Ты идешь? — О чем ты думала пару секунд назад? В его голосе звучали поддразнивающие нотки, от которых у Селены потеплело внутри, а щеки сами залились румянцем. — Что я не хочу попасть в тюрьму за проникновение в музей? — Ты знаешь, что я не допустил бы этого, — легко заявил Колин. — И мне кажется, ты думала вовсе не о тюрьме. Иногда острый язычок Селены не подчинялся ей самой. Однажды он явно доставит ей знатные проблемы. И сейчас он видимо решил, что она не справляется с ситуацией самостоятельно. — Ну, так почему бы тебе не показать мне, о чем я думала? — спросила она. Колин широко улыбнулся. Как охотящийся тигр, он выбрался из этого алькова, оказавшись в считанных дюймах от нее, и она вновь столкнулась с его аппетитной фигурой и габаритами. Она была миниатюрной женщиной, и он возвышался над ней. Улыбка, сиявшая на его лице, была откровенно хищной, и Селена осознала, что пятится назад. — Куда ты идешь, Селена? — промурлыкал Колин. — Я думал, ты хочешь, чтобы я показал тебе. — Хмм, я думаю об этом. Она пятилась, а он следовал за ней. В то же время она понимала, что позволит ему поймать себя. Но тут завыла громкая сирена. Селена едва не выскочила из собственной шкуры. Слишком поздно она осознала, что видимо пересекла какую-то лазерную ловушку. Колин выругался, и она тут же снова оказалась прижата к нему. Они очутились посреди тропических джунглей. — Ты… ты перенес нас в Южную Америку? Над самыми их головами раздалось радостное чириканье птичек, и Колин улыбнулся. — Нет, это оранжерея. Но красиво, да? — Изумительно. Освещение здесь было приглушенным, и Селена отважилась приблизиться к дереву, которое казалось слишком крупным, чтобы быть частью оранжереи, и осознала, что оно должно было создавать сумерки. Она повернулась к Колину, который оставался на том же месте и самодовольно наблюдал за ней. — Что? — спросила Селена, внезапно чувствуя себя уязвимой и обнаженной. — Ты, — просто ответил он. — Что я? — Я могу перенести тебя куда угодно, и тебя это нисколько не беспокоит, верно? Селена хихикнула. — Уверена, что можешь. Есть места, в которых мне не хочется оказаться. В тюрьме, например. И по какой-то причине мне не очень нравится Южный Иллинойс. — Но, скажем, Долина смерти?[5] — Черт, если ты пообещаешь вернуть меня обратно, я тебе еще и чаевые оставлю, — она помедлила. — А ты можешь? — Перенести тебя в Долину смерти? Предпочел бы этого не делать. В тебе живет дух приключений, но я едва не умер там несколько сотен лет назад и предпочитаю более зеленые места. — Дух приключений. Кажется, мне нравится, как это звучит. Колин окинул ее слегка настороженным взглядом. — У тебя такое выражение, которого я начинаю опасаться, — сказал он, и Селена улыбнулась. От адреналина из-за случая в музее и крайне странно развивающейся ночи у Селены голова шла кругом. Это единственное объяснение тому, почему она подошла к нему ближе — и еще ближе. Влажность оранжереи после прохладного музея навевала какую-то томность. Селена провела тонким пальчиком по значку на его воротнике. — Это говорит о том, что ты полковник, да? — спросила она, и от хриплости ее голоса его глаза слегка расширились. — Так мне сказали, — ответил Колин. — По крайней мере, низшие ранги меня слушаются. Так что это должно что-то значить. — Значит ли это, что я тоже должна тебя слушаться? — спросила Селена ангельски невинным голосочком. Колин выгнул бровь, но она видела, что на его лбу выступили бисеринки пота. Ей нравилось думать, что дело не только в жаре. Он слегка отступил, скрестив руки на груди и с улыбкой посмотрев на нее сверху вниз. — Я бы предпочел такой вариант. Я всегда действую в твоих лучших интересах. — Говоришь как коп. Воцарившаяся между ними тишина звенела от напряжения, и на мгновение Селена представила себе, каково будет поцеловать его, просто прижать к этому огромному дереву и подарить ему поцелуй, о котором она мечтала с той самой встречи в переулке. — О чем бы ты ни думала, не надо, — настороженно сказал он. Селена улыбнулась и уже хотела заговорить, как сработала очередная сигнализация. Их взгляды метнулись к засекшей их камере, и Колин снова схватил ее за запястье. Открыв глаза, она увидела вокруг них бескрайнюю ночь цвета индиго, а под ногами — жесткую потрескавшуюся землю. Ее окатило жаром как будто из печки, а подняв взгляд к небу, Селена увидела больше звезд, чем за всю свою жизнь. — Не расслабляйся, но ты хотела это увидеть. — Это Долина смерти? — воскликнула она, осматриваясь по сторонам, но в следующую секунду его рука вновь обхватила ее, и они испарились. В этот раз они очутились в присвоенном ею пентхаусе. Колин со вздохом плюхнулся на диван, а она устроилась у него на коленях, как будто проделывала это сотню раз. Глава 10 — Это было изумительно, — выдохнула Селена, и к удовольствию Колина ее глаза сияли как две новенькие монетки. — Поверить не могу, что ты способен на такое! — Поверь мне, поначалу я тоже не мог в это поверить, — усмехнулся Колин. — Представь меня долговязым пареньком, который оказался на другом конце страны даже без штанов, и тогда поймешь, каково это. Селена удивленно рассмеялась над его историей, и он поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы это заканчивалось. У нее такой тихий хрипловатый смех, и он согревал Колина так, как ничто другое за последние несколько десятилетий. — Бедняжка, — сказала она с игривой улыбкой. — Кто бы мог подумать, что долговязый мальчишка без штанов станет таким могущественным? Поверить не могу, что ты способен говорить после всего этого. — Если честно, я тоже удивлен, — признался Колин. Между ними повисла тишина. Он осторожно продолжил. — Ты тоже должна быть истощена, но ведь это не так. Мы подпитываем друг друга. Селена недоверчиво фыркнула, но когда она попыталась встать, он мягко удержал ее руку в своей и заставил сесть обратно. — Ты тоже это чувствуешь, верно? — тихо спросил он. — Ты знаешь, что мы делаем друг друга сильнее. Такой эффект колдуны и ведьмы производят друг на друга. — Это бабушкины сказки. — Что ж, ты удивишься, сколько бабушкиных сказок на самом деле правдивы. Мы связаны, Селена, мы… Ее губы накрыли его рот, прекращая поток слов. И хоть он знал, что не должен позволять ей отвлекать себя, Колину казалось, что этого поцелуя он жаждал всю свою жизнь. Он закрыл глаза, упиваясь страстью, которую она источала.