— Нет, Тима, спасибо. Посидим ещё четверть часика и до дому. Я с приятелем сговорился пойти на нерпу. Мне скоро выходить ему навстречу пора. Он вскинул левую руку — большие часы со множеством циферблатов блеснули в свете костра. — Ого, вот это «Биг Бен»! — присвистнул биолог — Всего лишь «Сейко», я их люблю. Тут всё, что хочешь: время, число, температура… В воде не тонут, в огне не горят. Суп, правда, не умеют варить, — усмехнулся в ответ Сергей. — Ну хоть возьми что-нибудь на память от нас, — попросил Кирилл. — Ты ж мою дочку — Брось, это Петя. Я только помог, — скромно отмахнулся охотник. — А что до памяти, я как раз вот что чуть не забыл! Я вам прихватил компас, у меня два. Петя свой в озере утопил. — Ну ты подумай, Кирилл! Что бы мы без него делали? Адрес московский оставь, бродяга! И спасибо тебе за всё. Они поднялись, распрощались, и Сергей, вскинув рюкзак на плечо, уверенно зашагал вдоль ручья и вскоре исчез в темноте. Некоторое время можно ещё было слышать шуршание камней под его ногами. Потом остались только звуки ночной тундры да потрескивание сучьев в костре. — Тима, я считаю, тренировочный период закончен. Мы можем отправляться. Экзамен на зрелость сдан, — серьёзно сказал Бисер. — Завтра двинем на базу. Там, если что, и врач есть. Лизу останется у них и нас подождёт. Теперь нечего и думать её брать с собой! А сами прямиком на Землю Франца Иосифа. — Правильно, я согласен. Подождём денька два, убедимся, что с ней и с Петей всё в порядке, а потом… Знаешь, нам прямой смысл присоединиться к зверобоям с подходящим маршрутом. Так нам будет на первых порах куда легче дойти до цели. Если хочешь, я договорюсь. — Хорошая мысль. Кстати, о цели. Знаешь, я ребятам, их Катя всё детьми называет, не сказал ничего конкретно. Меньше знаешь — лучше спишь. А тебе… Вот посмотри карту. Он достал из планшета миллиметровку, показал её Тимофею, и они вместе склонили головы над маршрутом, проведённым красным пунктиром. — Так мы, значит, ищем вот эту скалу… — задумчиво сказал тот. — Точно! Скалу, похожую на птицу, — кивнул Кирилл. Глава 48 Потянулись дни, похожие один на другой. Стас просыпался, шёл в библиотеку или в архив, вел телефонные переговоры. На деловых встречах он был пунктуален, компетентен и вполне успешно продолжал своё дело. Небылицын сумел приобрести для коллекции прекрасную опаловую брошь, которую Император подарил Ольге по случаю рождения Наследника престола Николая. Ему даже удалось договориться о встрече с владельцем портрета великой княжны Александры, Адини — самой любимой, безвременно умершей сестры Олли, писанного английской художницей мистрис Робертсон. Для этого следовало через месяц прибыть в Гамбург, посмотреть портрет, назвать цену… Сейчас цветная фотография портрета лежала на столе, и молодой человек рассеянно смотрел на неё. Юная девушка в розовом платье была изображена во весь рост. Волосы её были заплетены по обеим сторонам лица и убраны на затылок, стройную шею украшало жемчужное ожерелье, соперничавшее с матовым блеском обнажённых покатых плеч. «Чудные глаза. Тонкое красивое лицо — говорит мой разум. Трезвый холодный разум. А душа, или что там вместо неё, вообще оглохла и ослепла. Для моей души есть теперь одни глаза на свете. Красивым… нет, прекрасным я могу назвать лишь одно лицо! Я постепенно схожу с ума. Я не могу здесь больше оставаться. Я уеду. У меня в конце концов, есть дом, работа, родители и друзья. Нет… ещё раз позвоню. Всего один единственный раз!» Руки у него тряслись, и он не сразу справился с клавиатурой телефона. Стас решил начать с домашнего Фельзеровского, который всё это время молчал. Он думал: «подожду несколько минут, а потом… Наберусь мужества — попробую в последний раз ей самой!» Поэтому он от неожиданности едва не выронил трубку, когда почти сразу мужской голос отозвался: — Фельзер! Здравствуйте, слушаю Вас. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы совладать со страшным волнением, представиться и кое-как всё объяснить. Отец Анны-Мари выслушал сбивчивую речь, не перебивая. Затем он немного помолчал. — Станислав… Вы позволите мне Вас так называть? Да, спасибо. Так вот, Станислав. Наша дочь в больнице. Она попала в серьёзную автомобильную катастрофу. Сейчас она вне опасности, но… Видите ли, я рациональный, неплохо, кажется, образованный человек. Я окончил Мюнхенский университет. Я знаю, как девочка к Вам относиться. Знаю и то, что Вы не причём. И всё-таки… Если суёшь руку в клетку с тигром, не видишь тигра, но след клыков налицо, надо быть идиотом, чтоб это повторить. Вы можете думать, обо мне, что хотите. Мне право, очень жаль, но пока Вы имеете хоть какое-то отношение… Знаете, я даже слов этих не хочу повторять! Прощайте, молодой человек! Стас улетел первым же рейсом на следующий день. Он отчитался Бруку, взял на работе отпуск «без сохранения содержания» и затворился у себя на Малой Бронной в полном отчаянии похудевший и постаревший на десять лет. Глава 49 Тимофей договорился с артелью. Это не составило особого труда. Несколько дней ушло на подготовку. И вот наконец нарты были нагружены и увязаны. А Решевский пошёл вперед, прокладывая путь. Вслед за ним — Пиратка, запряжённая коренником в первые нарты. Остальные нарты следовали за ними гуськом среди громких окриков, щёлканья бичей и собачьего лая. Тяжело нагруженные, они медленно двигались вперёд, а когда подъём становился слишком крут, совсем останавливались, и тогда всем приходилось спешить на помощь, так как сил одного человека явно не хватало. Зато по ровному гладкому пути нарты неслись как ветер, и лыжники за ними явно не поспевали. Тимофею тоже приходилось мчаться во всю мочь, чтобы не запутаться в постромках, едва его нагоняли нарты. А когда встречались торосы, подталкивать их самому. На первой же ночёвке ударил настоящий мороз. Даже собакам спать стало холодно, и многие всю ночь напролёт выли. Людям было тоже не легче. Одно мученье залезать в меховой, затвердевшей на морозе одежде в обледеневший спальный мешок. Но вылезать утром из согревшегося за ночь мешка ещё трудней. Кирилл и Пётр старались изо всех сил не задерживать промысловиков. Они уже набрались кое-какого опыта, и оба были хорошими лыжниками, что, конечно, очень помогало в дороге. Но впереди лежал ещё долгий путь. Следовало, сколько можно, использовать своих полезных попутчиков, чтобы последний бросок проделать только втроём. А тех ждала своя работа, и однажды она началась. — Мужики, мы на месте. Здесь мы нерпу возьмём. Хочете, погодите маненько. Хочете, дак дам поглядеть. Тут кина-то не надо. Нерпа, морской заяц, медведи. Поохотимся — пойдём дальше, — обратился Фёдор к москвичам. — Ну конечно, посмотрим. Тима, а что ты знаешь про нерпу? Расскажи, я потом Лизе доложить должен, — повернулся Бисер к биологу. — Я же «птичник», знаю не много. Расскажу, как могу, только пусть мне Федя поможет. — Отчаво ж не помочь-то, Игнатьич. — Фёдор солидно помолчал, — А табачку у тя не найдётся? — Для хорошего человека — как не найтись! — Вот спасибо! Уважил. Ну слушай. Валяй, Тимошка, а я позжей. Нерпа — умный зверь, осторожный. На неё много охотников. В море это хищные звери, — начал не спеша Тимофей. — Например? Касатки? — Конечно. Ещё полярные акулы. А на суше прежде всего медведи и двуногие кашалоты. Те — опасней, чем все другие. — Во, Игнатьич, знаш как морж засыпает? Он на лёд-то вылазит и дрыхнет. Он иной раз суток двое проспит. Тут и бери его, понял — нет? А нерпа — не то. Эт-т-та спит так… вполглаза. И чуть что — нырк в лунку. Однако, спит всё-тки. Спит это она, а Хозяин ползёт. С под ветру — ползёт! Нос свой чёрный лапой закроет и ползё-ё-ёт! Она проснётся, он замират! Что твой сугроб! — Фёдор беззвучно захохотал и стал раскуривать толстую самокрутку. — Мужики, а как Нерпа убегает? Действительно, у неё ведь лап нету? Значит она по снегу и льду…? — Кирилл вопросительно посмотрел на собеседников. — Дак ползёт, а то, как же? Ну, не ходко, и ты догонишь, — оживился Фёдор. — Я тебе, Кир, расскажу, как эти ушлые парни добывают бедную нерпу, — включился снова Решевский. — Беззащитный зверь, правда… жалко. Ну так вот. Эти тоже приближаются, пока нерпа спит. Делают щит из белого полотна и двигают впереди себя. А в нём дырки крутят и стреляют из карабина. А про бельков и говорить не хочу! — А разве это нерпы дети — бельки? — удивился Бисер. — У нерпы дети — щенки! Они щенятся в таких снежных норах, полностью закрытых. И эти новорожденные детёныши вначале белые пуховички. Пока они белые, щенки в воду не входят, а остаются совершенно беспомощными на льду. И тут уж на них охотятся все кому не лень: даже крупные чайки, полярные совы, чёрные вороны, уж не говоря о песцах и прочих медведях! — Собак-от тожа, бывало, шиш удержишь, если они нерпу с бельками чуют! Так и тянут упряжку к ентим норам. Ну, однако, пора. Каюр докурил, надел рукавицы и пошёл к другим промысловикам. Надо было двигаться дальше. — Нам предстоит остров Альджера. Каюры там сделали промежуточные базы. Мы можем зайти на полярную станцию, а потом следовать дальше по карте. Ну как, ребята? Тимофей, Петя и Кирилл страшно устали после дневного перехода и разговаривали, уже забравшись в мешки. — Кирилл Игнатьевич, мы сейчас всё равно не можем обратно. До самолёта времени много. Давайте попробуем! — Петя завозился в спальнике и обратился к Решевскому. — Тима, ты тоже согласен? — Я вам вот что скажу. Нам нужно свежее мясо. И для нас, и для собак. Все устали и ослабели. Я считаю, да! Пойдём дальше, но придётся поохотиться на медведей. Пиратка на это натаскана и поможет. Решай, начальник! — Если ты считаешь, что другого выхода нет, я согласен. Ты у нас самый опытный, это ясно. Что же, поохотимся «по жизненным показаниям», если это реально. Давайте-ка спать, орлы. Утро вечера мудренее. Бисер устроился поудобнее и закрыл глаза. Добыть медведя при известном навыке, имея оружие, не очень трудно. Ездовая лайка Пиратка была обучена удерживать зверя на месте и дать охотнику приблизиться на расстояние выстрела. На следующее утро Фёдор по многочисленным следам выследил одного из медведей и подобрался к нему как можно ближе вместе с Тимофеем, держа лайку на поводке. Как только Пиратка увидела зверя, Тима спустил её с лямки. Она через несколько минут настигла его и стала хватать за длинную шерсть у бедра. Промысловики говорят — «за штаны». Медведь, возмущённый подобным обращением с ним какой-то шавки, принялся крутиться на месте. Он старался схватить собаку зубами и передней лапой. Но обученная лайка уворачивалась и забегала сзади. Тогда огромный белый самец уселся на снег и стал отбиваться лапами, тоже резво поворачиваясь за лайкой. Он защищался с молниеносной быстротой. Для менее опытной собаки это могло кончиться очень плохо. Она отлетела бы вскоре в сторону с распоротым брюхом. Но Пиратка со своим «заштопанным» боком и располосованным ухом была виртуозом своего дела. Она бесстрашно и ловко нападала, однако постепенно и её силы начали убывать. — Тима, пошёл! Осторожно, как стрелять будешь. Близко не подходи. Хозяин даже с пулей прыгнет и достанет! Шепнул Фёдор, подталкивая вперёд Тимофея. Решевский сбросил лыжи и, проверяя на ходу работу затвора карабина, поспешил на помощь выбившейся из сил Пиратке. И тут медведь вскочил и со всех ног бросился к большому торосу. Прежде чем собака опомнилась, он очутился на его вершине! Она с досады завыла, словно жалуясь на нерасторопность охотника, попробовала было броситься с разбега на торос, но всякий раз встречалась со щёлкающими громадными клыками медведя. Пиратка выходила из себя. В бессильной злобе она разгорячённой пастью начала хватать снег и снова бросалась в атаку. Тем временем Тимофей, огорошенный сначала неожиданным манёвром зверя, опомнился. Он подбежал на нужное расстояние, выстрелил и попал точно в цель. Медведь, опрокинувшись назад, скатился на другую сторону тороса. Когда оба — Решевский с каюром, достигли этого места, «Хозяин» лежал у его подножья, растянувшись во весь свой рост, а лайка, мотая головой, яростно его теребила. — Ну вот, теперь у нас по крайней мере двести пятьдесят килограммов свежего мяса и жира, — с довольным видом объявил биолог. Они добрались до своей стоянки у безымянного скалистого островка часа через три и разгрузили нарту. Потом они сняли с медведя шкуру и срезали сало. — Давай, робяты, шкуру, ташши на камень. Не то песцы сожрут, а то и свои пожалуют в гости. — Свои? Это кто, дядя Федя? — сделал круглые глаза Петя, резавший мясо на суточные порции для собак. — Свои-то? Дак Петь, медведи. Они что хошь стырят. Вот Тима не даст соврать, у полярников керосин, и тот упёрли! Бо-о-о-льшую бочку! Ладно, щас мясу заморозим и пошабашим. Теперь собачки быстро пойдут! Они в этот вечер долго варили на примусе медвежатину, с удовольствием ели, а потом пили чай и трепались. Сытые собаки рано улеглись спать под бортами нагретой примусом палатки. И только Пиратка не могла успокоиться и всё пыталась просунуть своё нос в её плотно застёгнутый клапан. Глава 50 — Это третий последний остров архипелага. Мы его тщательно обследуем и начнём прямо сейчас. — Бисер с самым решительным видом засунул карту в планшет и принялся надевать свои лыжи. Вот уже несколько дней они расстались со зверобоями и шли одни. Груз ответственности за экспедицию лёг целиком на его плечи.