— Да. Но теперь очень чисто работающий прохвост вместо шкатулки берёт кинжал, потом зеркало заменяет золотой пудренницей… Значит, будем считать — тезис доказан. Исчезает не самое ценное. Выбирают что-то другое. Официант, разносивший напитки, давно поглядывал на этих двоих, уплетавших одно блюдо за другим, явно не замечая, что, собственно, едят. Он безмолвно уносил тарелки и тарелочки, маленькие чашечки и розетки для разных десертов. Ананасы и бананы, запечённые в золотистом тесте, апельсиновый мусс с лепестками роз исчезали с такой же пугающей быстротой, как и более солидные явства. — Норберт, теперь докажи. Можешь или нет? — донеслось до него, — Крыс орудует? Хорошо, согласен. Но системы не вижу. — Правильно, Хельго. Поймал, не спорю. Есть система! Но не знаю — какая. Я вообще это дело ощущаю как вызов. Я проведу свой анализ. Меня, кстати, обнадёживает как раз то, что иногда… Понимаешь, чем вещь дешевле, тем яснее… — Как ты сказал? Чем дешевле? Объясни, я не понял! — заитересовался Вагнер. — Лучше позже. Я суеверный. Официант — китаец средних лет Лю, брат хозяина ресторана, неплохо понимал немецкий. Но не вслушивался в диалог заканчивающих обед мужчин. Его сложная и нервная деятельность давала ему достаточно пищи для размышлений. Бухгалтерия и работа с персоналом лежала на нём. Приходилось всё время вертеться как ужу на сковородке, чтобы держать в узде поваров и обслугу, постоянно думать о ревизорах, о проклятых визах и разрешениях на работу. А ну, как и из гостей кто… этот… из контролёров? Духи очага и драконы! — Дым хорошей гаванской сигариллы Вагнера стлался под потолком. «Bitte zahlen» — обратился он к официанту. Лю выписал счёт и сделал несколько шагов по направлению к их столику. — Всё-таки спрошу тебя, наконец. Думал сам скажешь, а ты молчишь, собака. Так почему? — услышал Лю, подойдя ближе. Говорил стриженый потолще, очкарик, улыбаясь, молчал. — Ну что, будто не понимаешь? Я начальник, и ты не мальчик. Ты имеешь право сказать. Лю поставил на поднос две рюмочки сладкого сливового вина. «Выпьют или не выпьют? Это скорее для дам.» Но брат наказывает под занавес обязательно угощать всех клиентов. Простенький знак внимания, и счёт кажется меньше. До столика оставалось не больше двух метров, когда блондин все-таки заговорил. — Да нет, я понял. Другими словами, ты начальник криминальной полиции хочешь узнать от меня, полковника БНД, зачем госбезопасность взяла это дело к себе? Лю с ужасом глянул на собеседников. Начальник КРИПО! Он не ослышался? И полковник… батюшки светы! Руки у него задрожали, и сливовое вино густой липкой струйкой потекло на зелёный фартук. Глава 64 Большая рыба — Карп Валерианыч был человек консервативный, но трезвый. Он не любил челяди, в его доме не мельтешили лишние люди. Квадратные парни с бритыми затылками тоже не отирались у входа в офис. Но когда Николай Палыч Дедко однажды сказал — нам пора иметь особиста, таковой быстро появился. Это был серьёзный, деловитый очкарик «из бывших», не бросающий слов на ветер и со связями там, где надо. Феликс Лопатин стал отвечать за безопасность и если считал нужным, приглашал, смотря по обстоятельствам, когда и сколько надо, хорошо обученных молчаливых, незаметных людей, всегда одних и тех же, но умевших, если нужно, изменить свою внешность не хуже актёров. У него появился на фирме маленький кабинет без таблички и постепенно сложился порядок, что и в случаях недоразумений с властями бумаги направляли сперва к нему. Звонок во флигеле Палыча раздался в восемь ноль-ноль, и хозяин немедленно снял трубку. — Феликс? Здравствуй, здравствуй. Ты уже на посту? Так контора же начинает только в девять. — Вот и хорошо, можно спокойно поработать. Мне сегодня надо всё спланировать, впереди совещание в Литве — туда казахи едут и датчане. А потом шеф хочет на неделю в Шотландию в отпуск. Это уж другая задача. — Постой, Феликс. В Шотландию он один собрался или…? — Или… Погоди, Коля. Я чего звоню? У меня на столе телега лежит. Я тебе изложу. Я сам с этим сразу не полез — потому, не мой материал, сейчас ты поймёшь. Вот слушай. Николай Палыч внимательно, не перебивая выслушал сообщение, а потом спросил. — Кто этим ведает? Так, а кто заказал? Ах тоже он, целый перечень вещей… Тогда послушай Феликс, что я скажу. Не нравится мне это дело. Сам доложи — я мешаться не стану, и ты не тяни. Я считаю — ты напрасно её не любишь. Но если это, правда, «жучок», тогда я на твоей стороне, не сомневайся. Ну до связи. Пока. — Доложить так доложить. Лопатин — «военная косточка» не хуже Палыча, набрал экстренный Кубанского. А «сам», услышав доклад, от гнева окаменел. — Так Вы уверенны, Феликс Миронович… — Карп понизил голос, но слова его падали как свинцовые гири. — Коротко говоря, Карп Валерианыч, вещи, объявленные в розыск в Германии, попали к нам в «Коллекцию Королевы». Немецкие детективы вышли на их след, и теперь наши органы прислали запрос. — Скажите, а почему Вы так уверены, что вещи у нас? Я никогда… скажем так, не обременял лично Вас этой задачей, — ледяным тоном осведомился Кубанский. — Лично меня нет, а вот все поступления лично для Вас я пропускаю через детектор, который мы, кстати, как раз в Германии купили. Он выявляет взрывчатые вещества, ОВ и прочие приятные неожиданости в этом роде. И оттого я и знаю, что Вы получаете и для чего. Шеф, Вы считаете, что «Коллекция» — не моё дело. И всё-таки поставить Вас в известность о таких вот событиях мой долг, а решать, конечно, будете Вы. — Хорошо, Вы поступили правильно. Я обдумаю и сообщу Вам своё решение. Пожалуйста, пока ни слова никому из сотрудников, а ко мне пригласите наших юристов. Спасибо, Феликс Миронович. Не обижайтесь, просто, как Вы понимаете, у меня ощущение не из приятных. — Нормально, Шеф. Было время, когда вестников вроде меня отправляли на плаху, а Вы просто слегка дали по шапке, — хмыкнул Лопатин и добавил. — Ещё будут распоряжения? Должен ли я проверить… м-м-м… всех причастных к криминальным приобретениям? — Пока не надо. Я сам сначала займусь. Да, вот ещё что. Не надо пока юристов, а попросите, пожалуйста Евгению Семёновну ко мне, и пусть нас никто не беспокоит до двух часов. — Минут через пять встревоженная Женька, как всегда прекрасно одетая, в белом льняном костюме, красных туфельках мягкой кожи, к которым имелась точно такая же сумка, распространяя лёгкий запах тонких горьковатых духов, влетела в дверь. Сразу в замке повернулся ключ, а секретарша Карпа вежливо, но решительно объявила посетителям, что приёма сегодня больше не будет. Карп с Женькой просидели с полчаса в кабинете, вышли через вторую дверь, спустились на лифте прямиком в гараж и уехали в Загорянку. Безрук появилась в Загорянке в следующий раз через несколько дней. Она посигналила перед воротами, пожала руку вышедшему навстречу Дедко и взбежала по ступенькам в дом. Никто не дал бы Жене ее лет, глядя на эту стройную фигуру в чёрных джинсах и маечке, на легкую подросковую поступь. Однокурсник и бывший муж похвастаться ни тем, ни другим не мог, и она привычно забеспокоилась о нём, словно о взрослом сыне. — Пуша, привет! Устала страшно, — приветствовала его она, целуя в щёку. — Я полностью готова к докладу, но сначала хочу немного передохнуть. И знаешь, чем-нибудь порадовать глаз! — Здравствуй, мой маленький «АХ»! А порадовать пуз заодно не хочешь? Ты когда последний раз ела? — Не знаю. Можно в саду пожевать. А почему — АХ? — Догадайся, ты ж у меня умная. В саду? О, я придумал! Он позвонил, поговорил о чём-то с Клавой и обернулся к Жене, забравшейся с ногами в кресло. — Слушай, финдиректор, двинули в сад. Я тебе там и для глаз и для прочих мест устрою положительные эмоции. Они вышли нуружу, направились вглубь парка и, беседуя, миновали цветники и газоны. Дальше начинались спортивные площадки, многое ещё строилось и было не завершено, но Женя, занятая разговором, не обращала на окрестности никакого внимания. Поэтому Карпу пришлось придержать её за плечи, чтобы она не уткнулась в деревянный резной заборчик. Он огораживал несколько зелёных лужаек с небольшими домиками разной формы, разделённых между собой мелкоячеистой сеткой. Женя остановилась, округлила глаза и потрясла головой. — Пу-уша, это что же такое? Там, э-э-э, кудахчут? Ох, а это кто? Еще дикие звери? На одной лужайке паслись ослики вместе с маленьким смешным пони с длинной чёлкой. На другой хлопотали куры с роскошным петухом с алым гребнем и разноцветным хвостом. В небольшом пруду, выложенном зелёной плиткой, плавали утята. А на средней площадке… Женька испустила нечно среднее между боевым кличем и шипением потревоженной на солнце змеи. — Пуша! Это просто, скажу я тебе, пушистые слоны. Где ты их раздобыл? Ой, глянь! Пришлый кот! И тоже одурел, не хуже меня! Большущие, ростом с собаку средней величины, кролики грызли корешки и густую траву. Белые шкурки на их спинах разделяла чёрная полоса, ушки — надо наверно сказать — ушищи, были тоже чёрного цвета, так же как и забавный шевелящийся нос. Особенно выделялся один, самый здоровый. Он забрёл в клетку и трудился над солидной морковкой. А вокруг клетки крался, невесть откуда взявшийся тигровый кот с обрубком хвоста и драным ухом. Настоящий боец, не чета изнеженным кискам, что только и умеют мурлыкать и лакать молочко. Почему он выбрал того, из клетки, а не свободно прыгающих тут же рядом других, останется навсегда его тайной. Но кот вышел на тропу войны и охотился без дураков, а добыча была отменной! Вот сейчас он прыгнет и… Зрители, находившиеся достаточно далеко от участников драмы, затаили дыхание, а кроль, казалось, ничего не замечал. Он был занят своей морковкой и медленно перемещался по клетке, но, как назло, по направлению к коту. Вдруг раздалось рассерженное шипение, и крупное животное взлетело вверх. Кот? Ничего подобного, кролик! Обнажив длинные боковые резцы, пушистое травоядное взвилось в воздух и рассерженно зашипело на серого нахального хищника. Кот от неожиданности присел, прижал уши и бросился наутёк. Это было для Женьки уже слишком. Она схватилась за живот и принялась хохотать. Рядом басом, охая, вторил Карп. Так, хохоча, они ввалились в беседку, где был уже приготовлен стол, и шлепнулись на крашенную скамью. — Ну вот, ты довольна? Кларина идея была сделать что-нибудь для детей. Рядом будет игровая площадка. А Сима решила завести ещё живность и, уж не знаю, как дети, а взрослые… — В моём лице, — перебила его Женька, — визжат от восторга. Ну, я не ожидала. Спасибо, Пуша. А теперь слушай, я отдохнула. Она рассказала, как всегда, лаконично, ясно и кратко, что сведения Лопатина подтвердились. В Германии происходили кражи из музеев. Похищенные вещи перенаправлялись в Россию. Особенность была такая — никто не пытался занижать их стоимость, чтобы, скажем, уменьшить таможеный сбор. Но меняли, по мере возможности, название, происхождение и время изготовления. И акварель называли пастелью, пудренницу — коробочкой для румян, молитвенник — сборником псалмов. Это помогало отвести глаза. Экспонаты не отличались особой ценностью и стариной, поэтому таможня особенно не придиралась. Всё, будто, было куплено на аукционах антиквариата и оформлено, как надлежит. Вещи предназначались Карпу для «Коллекции Королевы» и, самое неприятное, добывались по спискам Серафимы. Она же через некоего Кренце договаривалась о цене и расплачивалась за доставку. — Да, Лопатин не исключает, что это не случайно, что Сима обо всём знала и имела свой интерес. Да, Николай Палыч Дедко к Неделько относится в целом хорошо, однако… он вообще добра ни от кого не ждёт. — Слушай, милый, они люди как люди, но со своими устоявшимися взглядами. Предубеждение, конечно, есть! Что делать, у них свои особенности, а у тебя свои! — вздохнула она. Карп, всегда потенциально готовый получить с этой стороны удар, недолго думая, ответил. — Жень, не согласен! Ты знаешь, я трезвый человек. Но независимый. Я не хочу, не стану держать людей, которые… Да, думают они, мой шеф дерьмо, но мне нужны деньги, и я терплю! Пусть зарабатывают где-нибудь ещё! Катятся к чертям собачьим, я… — Карп рычал. Голос его сорвался, он сжал зубы и судорожно глотнул. — Ты знаешь, я просто человек. Я понимаю… Ох, я понимаю, конечно, всё бывает. Сима в последнее время какая-то странная. Следует разобраться… — Пуша, остынь. Мою позицию ты знаешь, а я, как никак, «БЖ». — ??? — БЖ — это бывшая жена. — Ты брось, ты не БЖ, а ЛД, или лучше — ДБД. — Так, это что? — Лучший Друг и Друг Без Дураков! — расшифровал Карп и взял в свои её загорелую руку. — Спасибо, Пуша. Но я ещё была — «АХ». Погоди, ты не разгоняйся. Я совершенно уверена в Симе, а ты, если разгонишься, и её разнесёшь вдребезги, и себя. Давай возьмём паузу, и я буду действовать дальше. А её пошлём в командировку в Эстонию, она давно собиралась, и виза готова. Там дело идёт об истории семьи, не о покупках. — Женьчик, я тебе сразу не сказал… Не успел сказать. Сегодня ещё одна такая же бумага пришла. Всё тоже самое. Краденные экспонаты по её списку, и все у нас. — Пу-ша! Пошлём её в командировку? Доверься мне, раз я тебе ДБД! И что такое — «АХ», наконец? — Не догадалась, финдиректор? — Нет, и теперь чешется узнать — нету сил! — Тогда слушай внимательно, Женьчик. В командировку — пошлём. Ты получаешь карт-бланш. Остаётся только «АХ». Так вот, это Ангел-хранитель, теперь поняла? — и он поцеловал её руку около колечка с аметистом, которое сам однажды и подарил.