– Сколько вообще времени? – перевожу тему я. – Семь утра. Ты проспал весь вчерашний день и всю ночь. – И ты всё это время была здесь? – невольно приподнимаю бровь, уставившись на плавающие в своей чашке кофейные крупинки и делаю очередной глоток определённо слабого для меня напитка. Она молчит, отойдя от плиты и сливая кипяток в мойку, а затем подходит к стойке и ставит на неё кастрюлю. Откупорив крышку с банки, похожей на приправу, она щедро посыпает исходящие паром макароны и перемешивает их одной–единственной ложкой, в конце воткнув её посередине этого странного блюда. Садится напротив, положив локти на стойку и чуть наклоняется вперёд, так, что я мог видеть ложбинку между её грудями в вырезе футболки. – Ты просил остаться, – говорит она. Я моргнул, глядя прямо на её сиськи, а потом поднял удивлённый взгляд. О чём она вообще? Ах, да. Я же задал вопрос. – Ну, в таком случае, спасибо что осталась. И спасибо за кофе. Сделав глоток, я поставил чашку и придвинул кастрюлю ближе. Схватился за ложку, и начал есть. Вполне, кстати, сносно получилось. – И за завтрак тоже, определённо, спасибо, – с улыбкой сказал я, когда мой желудок после первой порции громко заурчал. – Да не за что. Часто с тобой такое бывает? – она постучала пальцем по виску, в точности повторяя мой привычный жест. – Периодически, – говорю я с набитым ртом, – Последствия травмы головы. – Понятно. Твои таблетки, – она делает паузу и чуть хмурится, – Они очень сильные. – Другие не помогают, – я пожал плечами, продолжая жевать и говорить одновременно, – А ты врач? Сабина отрицательно покачала головой и потянулась к моей чашке кофе. Отпила глоток, затем сразу же ещё один и поставила её посередине стола. Я повторил её действия и мне это понравилось – пить из одной чашки. – Будешь? – я кивнул на еду и протянул ей ложку, предварительно её облизав. Фыркнув, она перехватила у меня столовый прибор и в буквальном смысле накинулась на свою стряпню, глотая, даже не жуя. В этом есть что–то интимное. Однозначно. Я невольно напрягся и продолжил приговаривать кофе, глядя, как она ест. Любуясь ей. Изучая её. Запоминая её. – Расскажи мне какую–нибудь историю, – вдруг просит она, чуть прищурившись. – Не думаю, что это хорошая идея, – я качнул головой и улыбнулся. – Почему? – она зажала ложку между губ и вытащила её изо рта со звонким звуком. Ё–моё… Протянула её мне, но я отказался, покачав головой и прочистив горло. – Я могу рассказать только о том, как я кого–то трахал. У меня было лишь одно увлечение в последние два года. А остальное время я не помню, как ты уже знаешь. – И у тебя в загашнике нет ни одной хотя бы забавной истории, связанной с, – она подняла ладонь, останавливая меня, когда я снова открыл рот, – Тем, как ты кого–то трахал? – Саби… – простонал я. – Расскажи про свой самый нелепый секс. Давай, – она махнула рукой и выхватила у меня чашку из руки, допивая последние капли кофе, – Я заварю ещё. Я уронил голову на грудь и запустил мальцы в волосы, пока она включала чайник и мыла чашку. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Я настолько жалок, что мне даже не о чем поговорить с девушкой, которая мне симпатична. – Ладно, – начинаю я, зажмурившись, – Однажды я познакомился в баре с девушкой. Она полностью соответствовала моему вкусу… – А какой у тебя вкус? – перебила Сабина. – Пышные формы, большие глаза, длинные волосы. Так вот, – я вздохнул поглубже, набираясь смелости и борясь с отчаянным желанием рассмеяться или убежать, – Мы познакомились, я пригласил её… Ну ты поняла. Она была не против. Должен заметить, что формы у неё были не просто пышными, а воистину выдающимися, – я посмотрел на неё, когда она села напротив и придвинула ко мне чашку, – И мне это нравилось до тех пор, пока она не оказалась без одежды и не легла на спину. – Почему? – Когда она оказалась в горизонтальном положении, её сиськи разъехались в разные стороны и под кожей я увидел импланты. Настолько отчётливо, что теперь я предпочитаю сначала ощупать женскую грудь, перед всем остальным. Сабина поначалу залилась краской, а потом её лицо исказила брезгливая гримаса. – Ты их видел? – переспросила она. – Да. Как чайные блюдца, – я покачал головой, вспоминая ту ночь и нахмурился, – Или половинки мячей. Я не знаю, как это описать, но зрелище, мягко говоря, отвратительное. Но хуже всего было не это. – А что? – Когда я изменил позицию и начал трахать её сзади, – я прикрыл глаза на секунду – я действительно это сказал? – С её задницей произошла та же хрень. – Нет, – выдохнула Сабина, – Ягодичные импланты? – Ага, – я глотнул кофе, чтобы смочить пересохшее горло. – Фу, – она снова поморщилась и передёрнулась всем телом, – Зачем женщины это делают? – Я, честно говоря, тоже не понял, – вздохнув, я сделал ещё один глоток кофе, который на мой взгляд стал ещё слабее, – Твоя очередь. Она удивлённо моргнула: – В смысле? – Ну, я рассказал тебе забавную историю. Твоя очередь ответить тем же. Сабина хмурится, и тянется к чашке, которую я поставил на середину столешницы. Отпивает, и пожимает плечами: – На самом деле, у меня нет забавных историй. Совсем, – чуть отклонившись вперёд, она вытаскивает телефон из кармана джинсов и смотрит на экран, – Мне надо идти, Глеб. – Куда? – я стараюсь сохранить свой голос невозмутимым, но нотки разочарования всё–таки появляются в моих интонациях. – Дела, – коротко бросает она, поднимаясь. Я повторяю её действия, и мы стоим напротив друг друга, разделённые этой треклятой барной стойкой. – Саби… – Глеб, мне правда надо идти, – тихо говорит она, виновато опуская глаза, – Береги себя, – добавляет едва слышно, отворачивается и… Уходит. Я не должен её отпускать. – Сабина, подожди, – кричу я, пускаясь в её сторону. Бегу и догоняю её у двери. Хватаю за руку и разворачиваю лицом к себе. Она смотрит на меня большими и чистыми глазами, и снова я вижу в них боль. Страдание. Я вижу, что она вот–вот заплачет. Но почему? – Ты вернёшься? – спрашиваю я, наклонив голову и прислонившись своим лбом к её. Она неуверенно кивает. Продолжая держать её, я тянусь к полке под зеркалом и беру с неё связку ключей от квартиры. Вкладываю их в её ладонь и сжимаю пальцы. – Держи. Приходи в любое время. – Глеб, это лишнее, – бормочет она. – В любое время. Они тоже одни–единственные, как и все здесь. – Глеб… – она пытается что–то сказать, но я не даю ей этого сделать. Просто целую её, обхватив её лицо ладонями. И держу глаза открытыми, чтобы помнить. Помнить каждую деталь. Помнить, как трепещут её ресницы, когда мои губы касаются её губ. Помнить, как она вздыхает и как её щёки окрашиваются в розовый цвет. Помнить, как она тянется ко мне и медленно, очень медленно открывает глаза, затянутые лёгкой дымкой, когда я отстраняюсь и отпускаю её. – Я буду ждать, – говорю я, дёргаю ручку за её спиной и открывая дверь. – Я приду, – обещает она.