I was frozen by the jingle of my keys at the door As I got outside I smiled to the dog Elina Born feat. Stig Rдsta «Goodbye to Yesterday» Сквозь адский грохот в висках, я чувствую, что меня трясут за плечо. – Глеб. Глеб, – голос кажется смутно знакомым, но я не могу открыть глаза, потому что знаю – яркий свет сделает только хуже, – Глеб, тебе плохо? – это Сабина. Я узнаю её. – Голова, – протянул я, натягивая на себя одеяло и погружаясь в темноту, – Голова раскалывается. – Я могу чем–то помочь? – её голос звучит как–то странно, но я не понимаю, как именно. – Таблетки на кухне, – смог ответить я, жмурясь и пытаясь не взвыть от ноющей боли где–то в глубине моей черепушки. Я даже не знаю, как её можно описать. Похоже на удары кувалдой по голове, наверное. Размеренные, сильные и, сука, такие болезненные, что в такие моменты у меня нет сил даже пошевелиться и сосредоточиться на том, что происходит вокруг. Бум. Бум. Бум. Бум. Сердце бешено колотиться, и кровь пульсирует в висках, усиливая приступ. Кажется, я стону – не могу сдержаться. – Держи, – она стягивает с меня одеяло и протягивает таблетку, я ощущаю её сухими губами и быстро хватаю ртом. – Нужно две, – хриплю я, пытаясь продрать глаза, но свет из окна обжигает сетчатку, и я снова издаю настолько жалкие звуки, что становится стыдно. Ещё одна таблетка оказывается у моего рта, я быстро проглатываю её и чувствую тепло пальцев на моих губах. – Воды? Промычав что–то невразумительное в ответ, я пытаюсь подняться, но она просто обхватывает мою шею и помогает мне. Открыв один глаз, я вижу очертания кружки у своего лица и делаю несколько глотков, а потом снова ложусь на спину и накрываюсь одеялом с головой. Пытаюсь сфокусироваться на звуках, но слышу только тишину. – Саби? – шепчу я. – Что? – Ты не ушла, – с облегчением произношу я. Её рука пробирается под одеяло и скользит по моему плечу вниз, до тех пор, пока не находит мою ладонь. Она сжимает её, и я инстинктивно жму в ответ – наверное слишком сильно, но это, чёрт возьми, помогает. Чувствовать её тонкие пальцы в своих, тепло её тела рядом чертовски помогает. Я даже не знаю, сколько прошло времени, когда она спросила: – Легче? – Да. Конечно, я немного слукавил. Боль только начала притупляться, и на самом деле, я знаю, что буду полностью ею разрушен, когда лекарство подействует окончательно. Скорее всего, я просто вырублюсь и просплю до самой ночи. А может, и до утра следующего дня. Эти приступы воруют у меня те немногие дни, которые у меня есть в настоящем. Как будто моего исчезнувшего прошлого мало. – Мне надо в душ, – я отпустил её руку и перевернулся набок, медленно опуская одеяло и морщась от яркого света, – И купить шторы, – пробормотал я, прикрыв глаза. – Я помогу… – она попыталась поддержать меня, когда я опёрся на дрожащие руки. – Не надо. Я сам, – отрезал я, – Всё в порядке, спасибо. Держась за голову, я доковылял до ванной, расстёгивая брюки и стаскивая штанины на ходу. Включил воду и встал под душ. Пришлось опереться руками о стену – равновесие у меня явно нарушено и вертикальное положение очень шаткое. Главное не опозориться окончательно и не рухнуть без сознания на пол. Вряд ли Сабина сможет меня дотащить до кровати. Стою, чувствуя небольшое облегчение от прохлады воды и дышу глубже – обычно помогает. Пытаюсь не думать, отключаю голову полностью, но мой покой нарушается потоком холодного воздуха, когда дверь в ванную открывается. Я поворачиваю голову и смотрю на неё – растрёпанную и взволнованную. Она стоит в проёме, обхватив плечи руками и переминается с ноги на ногу, а потом тихо говорит, но я смог расслышать сквозь шум воды: – Я побуду с тобой, мало ли, – пожимает плечами и заливается краской, когда опускает взгляд вниз. Он, взгляд, стремительно вернулся к моему лицу и её щёки пылают, как алые паруса. Если бы я мог улыбнуться, я бы обязательно это сделал. – Иди сюда, – вместо улыбки, говорю я. Её лицо пылает ещё ярче, и она отрицательно мотает головой, вжимаясь в прикрытую дверь. – Сабина, я не в состоянии сейчас что–либо сделать, хотя был бы не против. Просто постой со мной, – снова отвернувшись к стене и закрыв глаза, я выдыхаю, – Пожалуйста. Сцепив зубы, терплю новый поток боли и невольно вздрагиваю, когда ощущаю её руки на моей спине. Она просто гладит мои плечи, проводит пальцами между лопаток, легонько растирая позвонки – похоже на массаж – и я немного расслабляюсь. Отталкиваюсь от стены и поворачиваюсь к ней лицом, прижимаю её к себе, чувствуя только воду и кожу. Вдыхаю сладковатый запах волос, зарываюсь в них носом, и мы стоим так – молча, не шевелясь. Вода останавливается, когда она поворачивает кран, а я еле держусь на ногах и держусь за неё в буквальном смысле. Отступив на шаг, она обматывает меня полотенцем и накинув мою руку на своё плечо ведёт обратно к кровати. Я рухнул на матрас, что–то промычав и схватил её запястье. – Не уходи. Останься со мной. – Хорошо, – тихо прошептала она, – Поспи, Глеб. Тебе надо поспать. Рука на моём лбу, а потом лёгкое прикосновение губ к виску. Наверное, это всего лишь сон, один из тех, которые я никогда не вижу. Потом она отдаляется, и я могу расслышать приглушённый голос: – Я не приеду сегодня, у меня не получается. Да. Да, хорошо, спасибо. Все звуки теряются, размываются, испаряются… Тишина. Только тепло её тела, когда она ложится рядом и обнимает меня. И запах. Что–то фруктово–ягодное и знакомое. *** В следующий раз я просыпаюсь не от головной боли, хотя моё пробуждение омрачено ощущением пустоты. Я вытягиваю руку, ощупываю матрас рядом с собой и разочарованно вздыхаю, когда не нахожу её рядом. Переворачиваюсь на живот и зарываюсь лицом в подушку, которая пахнет ею. Вдыхаю запах, пытаюсь впитать его, не понимая, почему она постоянно сбегает от меня. Громкий звенящий звук со стороны кухни заставляет меня резко скатиться прямо на пол и сесть. – Блин, – слышу приглушённый голос, – Идиотка криворукая. Смотрю в том направлении и вижу, как Сабина отклоняется назад, выглядывая из–за стены. Заметив меня, она растерянно моргает. – Прости, я тебя разбудила. – Ничего страшного, – я улыбаюсь, как придурок и тру затылок ладонью, – Сделаешь мне кофе? – Легко, – отвечает она и снова исчезает за тонкой перегородкой, которая отделяет жилую комнату от кухни. Только сейчас я понимаю, что в помещение доносятся запахи еды. Она решила меня накормить? Это мило, только я не представляю, что она могла найти в этой квартире. Всё, что я успел купить – это пачку кофе. Питаюсь я обычно в ресторане на первом этаже здания. И, если честно, я даже не знаю, умею ли я готовить. – Я нашла в шкафчиках пачку макарон и сухой пармезан, – громко говорит Сабина, явно прочитав мои мысли, – Судя по датам на упаковке – есть ещё можно. Поднимаюсь с пола и понимаю, что кроме одеяла на мне ничего нет. Смотрю вниз, на небольшое утреннее неудобство, и ухмыляюсь. Ищу свою одежду глазами и нахожу её аккуратно сложенной возле постели. – Я въехал сюда неделю назад, – говорю я, входя в кухню и застёгивая брюки, – Ещё не освоился. – Это заметно, – она насыпает одной единственной чайной ложкой кофе в чашку – тоже единственную здесь – и оборачивается через плечо, – Сколько ложек? – Три. Тихонько присвистнув, она насыпает две и наливает кипяток из электрического чайника. Я хмурюсь, когда она протягивает мне чашку, а она только обезоруживающе улыбается и пожимает плечами. – Заработаешь инфаркт, если будешь глушить такие дозы кофеина. Какая забота. Усмехнувшись, я подул на чашку и сделал первый обжигающий глоток. Сабина вернулась к плите. – У меня нет тарелок, – заметил я, – И вилок. – У тебя есть кастрюля и чайная ложка, – фыркнула она, – Когда–нибудь ел слипшиеся макароны с сыром прямо из кастрюли чайной ложкой? Её вопрос звучит как шутка, но в моём случае шутка не удалась. Она замолкает и её плечи напрягаются, когда она понимает, что только что сказала. – Прости, я не хотела, – тихо произносит она, опустив голову.