Из отражения в зеркале на меня смотрит чужой человек. Сеточка морщин вокруг глаз – это в тридцать-то лет? И борода. Потирая волосатый подбородок, я нащупал нечто похожее на длинный шрам на челюсти, но густая растительность вполне удачно его скрывала. И я поправился. Не сильно, но все же. Жесть… Я вышел на веранду и сел на деревянные ступеньки, разглядывая окрестности и соседский особняк вдалеке – в этом районе люди любят жить разрознено, скрываясь за высоким забором. Мне всегда нравилось это уединение, но сегодня я чувствую себя как–то иначе. Позади раздаётся тихий шорох отодвигаемой стеклянной двери, а затем Анжела садится рядом со мной. – Сигареты есть? – спрашиваю я, даже не взглянув в её сторону. – Бросила год назад, – буркнула она. Я ухмыльнулся и вытянул ноги, разглядывая куст каких–то причудливых цветов впереди. Затем повернул голову и пригляделся к Анжеле. Она тоже изменилась. Оттенок волос стал пшеничным, более благородным что ли. И, кажется, она перестала делать эти жуткие коллагеновые губищи, которые, откровенно говоря ей совсем не шли. Странно, я ведь был в неё влюблён. Без памяти, без… – Мне надо кому–нибудь позвонить, – произношу я, отворачиваясь, – Я не могу поверить в то, что это правда. – Ты можешь связаться с кем угодно, но за эти два года ты не соизволил поговорить даже с моими родителями, – с укором говорит она. – Звучит хреново. – Ага, – Анжела хмыкнула, – Особенно учитывая то, что я делала это за тебя, использовав, наверное, тысячу отговорок, почему ты не берёшь трубку и не являешься на семейные ужины, – она горько усмехается и бросает на меня взгляд исподлобья. – Мы жили вместе? – уточняю я, оглядывая сад в очередной раз. – Да. – И готовились к свадьбе? – в моём тоне слышен сарказм и ирония, хотя я стараюсь быть вежливым. – Да, – коротко отвечает Анжела, – После аварии мы отложили свадьбу на полгода, в надежде, что ты вспомнишь. Потом мы отложили её, потому что ты заявил, что это бесполезно, и ты хочешь немного оторваться. В последний раз ты сказал, что наша свадьба будет ошибкой и ушёл от меня. – Вот как? – прозвучало так непохоже на меня, на самом деле, – И ты всё это терпела? Замечаю лёгкое движение краем глаза и поворачиваю голову. Анжела просто пожала плечами, прижав колени к груди. На её безымянном пальце было кольцо, то самое, что я швырнул в неё в тот день. То, что я сделал для неё. Лика. Мы ведь были счастливы. По–настоящему счастливы. И дело не в том, что наши родители вместе строили бизнес. Не в том, что мы дружили с детства, с самых пелёнок. Не в том, что наша свадьба была предметом шуток в нашей юности, а затем стала чем–то большим, когда мы выросли. – Почему ты так поступила? – вырывается у меня. Она вздрогнула, но её лицо осталось невозмутимым. Лишь тонкая морщинка пролегла на идеальном лбу, когда она нахмурилась. – Не знаю, Глеб. Я не знаю. Это было глупо и… Я не знаю, почему так поступила. – Ты общаешься с ним? – Нет. С той ночи я больше его не видела, – быстро выпалила она и тут же осеклась, – Я знаю, что ты не поверишь, но я не видела его. Хмыкнув, я поднялся на ноги и глубоко вздохнул свежий воздух. Пахнуло сиренью, и я невольно нахмурился – запах раздражает и от него жутко болит голова. Одно время я даже думал выкопать этот злосчастный куст и отвезти его куда–нибудь подальше, но растение очень нравилось моей маме, царствие ей небесное. – Ладно. Разберёмся, – произнёс я, направившись в дом, – Чай будешь? – Буду. – С жасмином? – я улыбнулся, припоминая её любимый напиток с горчинкой. – Да. – Тогда, жду на кухне. ГЛАВА 16 I won't deny your lack of compassion Pain is all you know Even a life turn of a fire Shouldn't burn alone Loreen «Heal» Сидя в уютном ресторанчике за столиком у окна, я разглядывал отремонтированную дорогу внизу и недоумевал – вот нафига здесь поставили круг? То есть, раньше на развязке были светофоры. Вполне удобно, правда по вечерам скапливались пробки, но не смертельные. Теперь же затор из автомобилей всех мастей стал, похоже, постоянным спутником этого места. За последние полчаса я не увидел ещё ни одной машины, что проехала бы тут свободно. Мысленно сделав заметку избегать эту часть Лиивалайя, я повернул голову и взглянул на своего старого приятеля. – Так странно, – произношу я, – Вроде бы и город тот же, и люди, а всё другое. – Мда, Глеб, – Илья передёрнулся, и отхлебнул вина, – То есть, я рад, что ты наконец–то объявился, но блин… Не помнить, что с тобой происходило два года? – Если верить словам Лики и этого… – я запнулся, припоминая имя мозгоправа, – Георга, то я вообще не помнил своего прошлого. Ни родителей, ни друзей, ничего. Бред какой–то. – Но теперь–то помнишь? – Помню, конечно. Это и странно. Я чувствую себя так, как обычно, словно просто… Уснул ночью – проснулся утром и начался новый день, ничем не примечательный, – вздохнув, я потянулся к чайнику и плеснул в чашку на самое донышко, – Но, когда я выхожу на улицу, я не узнаю и половины того, что видел собственными глазами ещё вчера. Дороги, – я кивнул в сторону окна, – Вывески, рекламы. Новые магазины, в которых, оказывается, уже есть мои ювелирные салоны, а я даже не помню, как их открывал. – Звучит неважно. – Не то слово, – я отсалютовал своей чашкой и сделал глоток, чуть поморщившись от горечи, – Немного раздражает, если честно. Особенно то, как смотрит на меня Анжела – словно что–то знает, но не хочет рассказывать. – Что думаешь делать с женитьбой? – Илья откинулся на диванчике и чуть прищурился. Я, молча, пожал плечами. – А ты, что сделал бы? Он ухмыльнулся и постучал кончиками пальцев по поверхности стола, а затем наклонился вперёд, вытянув руки. Стол немного качнуло от этого движения и крышка на заварнике звонко стукнула. – Ну, в народе наш с тобой возраст называют либо идеальным для первого брака, либо для первого развода, так что… – улыбнувшись и подмигнул мне, – Она, кажется, была с тобой всё это время и много вытерпела. Как минимум, ты можешь ей доверять, ведь так? У меня перед глазами мгновенно всплыл образ из той ночи, когда я застукал Стаса и Лику вместе. Пришлось откашляться и поправить ворот рубашки – стало невыносимо жарко. – Глеб? – послышался сбоку тонкий голосок. Мы с Илюхой одновременно повернули головы. У столика стояла миниатюрная брюнетка в слишком коротком платье для дневного времени суток. Стояла и широко улыбалась, глядя на меня. – Привет, – выпалила она, – Можно присесть? – А ты кто вообще? – брякнул я удивлённо. Она замолчала и приоткрыла рот, щедро намазанный помадой, а потом резко сжала губы и её лицо пошло пятнами. – Козёл, – каркнула она, развернулась на каблуках с жутким визгом металлических набоек по полу, и быстро пошла прочь. – Во дела, – промычал Илья, – Ты её знаешь? – Вообще–то нет. Но она, похоже, знает меня. Блин, мне это не нравится, – я потёр лицо ладонями и глубоко вздохнул, – Я, похоже, перетрахал полгорода за эти два года, а теперь ни сном, ни духом. На меня некоторые бабы так смотрят, словно я им алименты задолжал или пожизненное содержание. – На тебя это непохоже. Совсем, – Илья рассмеялся, – Альтерэго Глеба оказался мегапихарем. – Заткнись, – простонал я, закрыв глаза. – Ты лишился невинности, друг, – продолжил глумиться Илья, – Поздравляю. – Если я этого не помню, значит этого не было, – покачав головой, я вытащил вибрирующий мобильник из кармана и посмотрел на мигающий значок электронной почты. Судя по всему, сообщение от какой–то маклерской фирмы. Быстро пробежав глазами, я нахмурился. – Странно, – вырвалось у меня, – Некто Пилле сообщает мне, что я задерживаю выплату за аренду квартиры на Тартусском шоссе, – из меня вырвался очередной разочарованный вздох, – Судя по всему, я ещё и снимал квартиру. Блеск.