– Сам? И не вызовет никаких подозрений? – Нет, у него попросту остановится сердце. Но если вы переборщите, мадам, признаки смерти будут весьма подозрительны: лопнувшие сосуды глаз, удушье, отёк… – Ой, не говорите мне. – Вот только порошок имеет слегка выраженный молочный вкус… – За это не волнуйтесь: на ночь он выпивает стакан молока. Это единственное, что он пьёт помимо виски. – Вот и замечательно. Думаю, после первой недели он уже сляжет. А дальше – дело времени. Всё будет идти медленно и плавно, но главное – результат. – Ты придёшь ко мне сегодня, mon cher? – вдруг спросила мадам. Этого Люсинда уже не желала слушать. Она отошла от двери, надела туфли и вернулась к Ребекке. – Твои полотенца здесь, – сказала та, не отрываясь от брата. – Да, я поняла. Я вспомнила, что… – Люсинда прислушалась. – Ты заметила, как он шевелил ногой? – Ребекка взяла ковш с горячей водой и полила Жоэля, мальчик поморщился. – Видишь, ему не нравится, – она засмеялась. – Наверное, мыло попало в глаза. Жоэль что-то мычал. – Я промою, промою, – умывала она брата, – не ворчи. Ты только посмотри на него, Люсинда, мне кажется, он всё понимает… Как ты думаешь? Люсинда молчала, уткнувшись носом в дверной проём. – Да что с тобой? – возмутилась Ребекка. – Разве тебе всё равно, как чувствует себя Жоэль? Доктор сказал… – Тихо-тихо. – Люсинда замахала рукой на Ребекку. На неё можно было махать, даже дерзить – она не разделяла людей на господ и прислугу. – Твоя мать с этим доктором что-то… – Да знаю я что, – совершенно спокойно сказала Ребекка. – Знаешь? И тебе всё равно? – А какое мне дело до её похождений? Они любовники, ну и что… – А, ну да, любовники… «Если мадам Лоран выйдет от доктора сейчас, – думала Люсинда, – то не получится ничего разглядеть». – Позови-ка доктора, Ребекка, – попросила она. – Но я ещё не домыла Жоэля… – Позови, говорю тебе. – Подожди ещё пять минут. Люсинда не могла больше ждать. Она приоткрыла дверь в ванной и крикнула на весь коридор: – Мы уже домыли мальчика, месье Бёрк! Дверь в кабинете доктора открылась. – Иду-иду, – крикнул он, – сейчас буду! Доктор вышел, а следом за ним – и Ирен; в руках её была стеклянная бутыль, наполовину наполненная белым порошком. «Молочный вкус», – крутилось в голове Люсинды. Доктор шёл к ней навстречу. Ирен скрылась у себя в спальне. – Быстро вы сегодня, – сказал он, взяв из таза большое полотенце. Вытащил мальчика, поставил его на край ванны, обернул с ног до головы и завалил на себя. – А ты вырос, Жоэль… Ничего, скоро из ванны сможешь выбираться сам. Люсинда, придержи дверь, – попросил он, но той уже не было. – Странная она сегодня, – сказала Ребекка, вытирая мокрую голову брата. – Как те лекарства, которые я вам даю? Вы уже лучше спите? – спросил доктор. – Да, спасибо, значительно лучше. Ребекка врала. Месяц назад она пожаловалась доктору на беспокойный сон, что ночью её мучают кошмары и иногда во сне она видит, как выбрасывается из окна… На самом же деле днём её тоже мучили кошмары, днём она тоже хотела умереть; хотела этого постоянно, но боялась кому-либо признаться, даже самой себе. Доктор выписал ей успокоительное, сказав, что круглосуточный уход за братом мог не лучшим образом сказаться на её психическом состоянии и лучше бы ей хоть время от времени, но выходить на улицу – гулять по лесу, например. Но Ребекка ненавидела этот лес. Она боялась его больше любого кошмара, больше собственных мыслей; даже смотреть в его сторону не могла. Потому и закрывала окна шторами, а гуляла только по дому, вечерами, когда Жоэль засыпал. Ходила, как привидение, из комнаты в комнату, из зала в зал. Таблетки не помогли. – Я очень рад, что вам лучше… – Доктор вгляделся в неё. – У вас синяки под глазами. Вы не спите? Ребекка кивнула. – Можете зайти ко мне за снотворным. Помните, я выписывал его мадам Лоран… Люсинда вбежала на кухню. Через четверть часа мадам Лоран спустится обедать, тогда её комната будет пуста. А пока Люсинда зарылась с головой в огромном кухонном шкафу со специями и крупами. Нужно было найти что-то подходящее, белое или молочно-белое, какой-то порошок… У нее разболелась голова, пора уже накрывать на стол, а она вместо этого разворотила всю кухню… Соль была слишком крупной, да и этот вкус… не будет же он пить соленое молоко. А сахар… Нет, всё это не то. Люсинда бегала глазами по высоким полкам и уже хотела закрыть шкаф, как увидела банку с красной этикеткой, на которой большими белыми буквами значилось «Пекарский порошок». То, что надо! Она встала на цыпочки и потянула банку к себе. Осталось только пробраться в комнату к мадам Лоран. 11 глава Фабьен захлебнулся табачным дымом. В глазах всё плыло – черви, трефы, пики… Одна мелочь, в последнее время только она ему и попадалась. Он перестал ездить по карточным клубам, окончательно решив, что там одни шулеры, что там все в заговоре, все хотят обдурить его, все играют краплёными картами… Поэтому пригласил всех к себе, они играли его колодой. Фабьен проигрывал уже третий раз подряд. – Чёртова мелочовка, – бурчал он. Под столом кто-то тёрся о его ноги. – Хватит меня лапать, Густав, – сказал Фабьен. – Кому ты нужен, – заржал тот, и все тоже заржали. Фабьен заглянул под стол. – А, это ты… – Скоро уже? – спросил Жоэль. – Нет ещё, подожди. Фабьен и забыл, что сын пришёл к нему полчаса назад, просился играть, а после залез под стол. – Вылезай оттуда, – сказал он. Хотел сказать ещё что-то, но тут ему выпал червовый король. Фабьен не знал, сколько времени прошло, пять минут или пять часов. Когда Ирен зашла к нему, он спал за карточным столом. Никого в комнате уже не было. – Жоэль не у тебя? – спросила жена. Странно, почему она не спросила, какого чёрта он пьян, и не отчитала его за сигарный смог. Фабьен плохо соображал. Ирен тоже плыла у него в глазах. Он хихикнул, и улыбка растянулась на все тридцать два его коротких зуба. – Что ты смеёшься, болван? – Она зашла в кабинет, отмахиваясь от дыма. – Жоэль у тебя? – У меня… – Фабьен икнул. – Вон он сидит под столом. – Наклонился посмотреть и чуть не упал со стула. – Ой, а его и нет. – Он посмотрел на Ирен. – Где же он? – Это я тебя спрашиваю, где он! Его нигде нет! – Не волнуйся, дорогая. – Фабьен встал со стула, потянувшись потными руками к Ирен. – Он дома, где ему ещё быть… – Да не трогай ты меня! – Она оттолкнула его руки. – Нет его дома, протрезвей ты уже, наконец! Нет! В комнату заглянул Юбер. – Я осмотрел все сараи и конюшню, мадам; мальчика и след простыл.