– И даже о вас. – Спросите у Люсинды; может, она прибиралась у вас, – сказала Ирен, отстраняясь от доктора и застёгивая верх платья. – Люсинда, точно! – Доктор ударил себя по лбу. Ударив себя по лбу, доктор стремглав вылетел из спальни Ирен и сбежал по скрипящим ступеням. – Люсинда, – кричал он, – мне нужно с вами поговорить! Вы не видели, где мои… На кухне за столом сидел Фабьен, Люсинда возилась с обедом. Месье Лоран старательно ковырялся зубочисткой во рту, настойчиво и громко причмокивая. – Что такое, доктор, что-то потеряли? – Он покосился на доктора, будто что-то высматривая, выискивая в нём. Попытался встать с кресла, но тут же вскрикнул, схватился за спину и опять сел. – Что с вами такое? – Доктор посмотрел на него. – Месье Лоран упал с лестницы, – сказала Люсинда. – Не осмотрите его спину? – Нет, – вскрикнул Фабьен, – не надо меня смотреть! – Вы уверены? – уточнил доктор. – Уверен-уверен. – Он почесал седую клочковатую щетину, похожую больше на отросшую бороду, крякнул в кулак и посмотрел на доктора, прямо ему в лицо. Раньше месье Лоран никогда не смотрел доктору в лицо – что-то устрашало его в нём, какая-то непонятная непокорность, могущество, властность, – но больше он не мог этого терпеть. Сейчас или никогда, сейчас или… – Вы что-то хотели у меня спросить? – перебил его мысли доктор. – С чего вы так решили? – Фабьен посмотрел на него с прищуром детектива. – Если на тебя смотрят в упор больше минуты, наверное, это не просто так. Так о чём вы хотели спросить? Я очень занят… – Доктор оглядывался по сторонам, вставал на цыпочки, пытаясь разглядеть, что там на верхних полках кухонных шкафов. – Чем это вы заняты? – поинтересовался Фабьен. – Вы же знаете, что я не только лечу вашего сына, но и пишу научную работу. – Нет, я не знал. – Правда? Я думал, все знали… – Очень странно, что вы так думали. – Мадам Лоран была в курсе; я думал, она вам сказала. – Я уже понял, что вы слишком близки. Доктор вздрогнул; лицо его застыло. Он попытался изобразить безразличие, но у него это плохо получилось. – О, не волнуйтесь так, – усмехнулся Фабьен, – меня уже давно не волнует, как и с кем развлекается моя жена. Если б мы могли покинуть этот дом, то давно разъехались бы по разным континентам. Посылали бы друг другу открытки… голубиной почтой, надеясь, что они никогда не дойдут. Вы любите птиц, доктор? – Вы об этом хотели спросить? – Может, и нет… – Роль детектива определённо нравилась Фабьену; определённо он сейчас утрёт нос этому докторишке. – Вы не ответили, доктор: вы любите птиц? – Не замечал за собой такое… – Доктор рассеянно бегал глазами, то и дело вытирая пот с покрасневшего лица и шеи. – Скорее не люблю. – Вы знаете, что на прошлой неделе я нашёл дохлую птицу под своими окнами? – Не знал. – А ещё простреленные часы… – Простреленные? В них стрелял тот же, кто стрелял в вас? – Ага! – Фабьен вылупился на доктора, – Откуда вам знать, что в меня стреляли? – У вас щека перебинтована, и я вам вчера её зашивал. Помните? Месье Лоран дотронулся до повязки. – Нет, не помню; я вообще в последнее время мало что помню. А вы? – А что я? – Вы всё помните? – Фабьен приблизился к нему. – О чём это вы? – Что вы делали в лесу два дня назад? Вы лежали на земле в одной пижаме и туфлях на босу ногу, – месье Лоран смотрел на доктора, не моргая. – Вы куда-то торопились, у вас была назначена встреча, или кто-то преследовал вас, что-то вымогал? Говорите! – Если б у меня кто-то что-то вымогал, – доктор отодвинулся от него, – я, наверное, знал бы об этом, месье. Я из этого дома вообще почти не выхожу. Вы же знаете, я лечу вашего сына и пишу… – Да знаю я, что вы лечите и что пишете… Я хочу получить ответ на вопрос, доктор. Что вы делали в лесу? – Я этого не помню. – Или вам есть что скрывать? – Я не помню, что делал в лесу, я не помню, что было в тот день. – Вас принёс Юбер. – Как и вас, – доктор посмотрел на него. Фабьен замолчал. Он хотел ещё многое сказать этому странному типу, но все заготовленные слова комом застряли в горле. Как он мог не видеть того, что всегда было под носом? Юбер, чёртов ублюдок… Фабьен медленно вставал с кресла, уже забыв и про копчик, и про нестерпимую боль. «А ведь доктор был прав, – думал он, – этот чёртов прохиндей, непонятно откуда взявшийся в моём доме, был прав…» – Это ведь Юбер завёл меня в лес, – Фабьен посмотрел на доктора. – Юбер не хотел разворачивать лошадь, когда эти люди приближались к нам. Они вроде избили и его, только кто же это видел? Я не видел. Может, он специально хромает на одну ногу? – О чём вы говорите? – Доктор заглядывал во все углы. – Месье Лоран, я потерял свои бумаги, мои записи… они необходимы мне для работы. – Он знал, что вы будете в лесу, он знал, что я буду в лесу… Он принёс и вас, и меня. Точно! Юбер заметает следы, прикидывается простаком. Они подкупили его… Господи боже ты мой! Он принёс и птицу, и часы! – Вы точно не видели никаких бумаг? – Помогите! – донёсся крик из холла. Доктор побежал туда; Фабьен, как мог, спешил за ним. Входная дверь тяжело заскрипела, и в дом ввалился запыхавшийся Юбер с обессиленной Ребеккой на руках. – Я нашёл её в лесу, – с трудом говорил он, то и дело заглатывая воздух, – на неё напали те же люди. «Он был в лесу, когда пострадал Жоэль», – думал Фабьен. Старик не видел Ребекку, он смотрел лишь на Юбера; все его мысли были о нём. Этот конюх хочет уничтожить его, всю его семью, всё его имение. «Может, это он навредил Жоэлю, чтобы я всю жизнь был обязан ему? Чтобы жить не в конюшне, а в доме… Я ведь уволил всех, кроме него. Но ему этого мало, ему нужно больше. Теперь он ещё моется в моей ванной… Он знает, что скоро я потеряю всё; знает и смеётся надо мной. Получит свой куш и уедет в город… Сколько же эти сволочи предложили ему в обмен на бумаги? Может, он вообще убить меня собрался?» Ребекка лежала на полу, головой на коленях Юбера; тот осторожно похлопывал её по щекам, надеясь привести в чувство. Доктор прощупывал пульс. – Что ты стоишь как вкопанный? – Мадам Лоран толкнула мужа, стоявшего у неё на пути, и кинулась к дочери. – Ребекка, девочка моя, да что же это такое… – Она гладила дочь по щекам. – Доктор, сделайте же что-нибудь! – Я за нашатырём, – сказал тот и побежал наверх. – Где ты нашёл её? – спросил Фабьен у Юбера. – Говори! – В лесу. На неё напали те же люди, что напали на вас в тот день. – На меня? На тебя они разве не нападали? – И на меня тоже. Фабьен заметил, что Юбер был не таким, как обычно, – что-то мямлил, совсем не дерзил. «Знает, скотина, что я раскусил его…» – В лесу, говоришь? – Фабьен подступал к нему, чуть не наступив на рассыпанные по полу волосы дочери. – Вот нашатырь, – вернулся доктор, – поднимите ей голову. Ребекке поднесли нашатырь к носу. Она поморщилась, вскрикнула и закрыла лицо руками. – Слышите, доктор, что говорит этот тип? – кричал Фабьен, тыча в конюха пальцем. – Он тоже нашёл её в лесу, как и меня, как и вас… – Я отнесу её наверх, – сказал доктор, не обращая внимания на Фабьена, взял Ребекку на руки и осторожно пошёл по ступеням. За ним медленно поднималась мадам Лоран. – Это проклятый лес, – шептала она, – он хочет забрать всех моих детей…