– Не говори ерунды, Элен, – Андре всё сильнее давил на газ. – Ты что, не видишь, он до машины дошёл не споткнувшись, он уже почти здоров. – Он не реагирует ни на что! – Это всё временно; сейчас не реагирует, потом среагирует… Не всё так просто, нужно время. – Но прошёл почти месяц! – Значит, нужно больше месяца!.. Не выводи меня, Элен, я и так почти не вижу дороги. Элен замолчала. Жоэль заснул. – Вчера я был в комнате у Жоэля, – начал опять вспоминать Андре, – делал ему массаж, потом услышал шум на улице, подумал, что надо бы спрятать записи, потом прибежала ты… Или сначала прибежала ты, а потом я услышал шум? Нет, точно… – Следи за дорогой, Андре. – Я слежу! Потом пришла ты и сказала про репортёров, я вышел к ним и совсем забыл о бумагах. Все мои документы, Элен, – дневник исследований, расчёты пропорций лекарства… Ты точно не положила их в один из чемоданов? Может, ты забыла, Элен? – Точно не положила, – сухо сказала она. Она не забыла. Она сожгла все записи, когда Андре метался по дому, боясь камер и микрофонов. Элен не оставила ничего, никаких доказательств того кошмара, в котором участвовала сама. – Хорошо, что я сохранил образцы… – Он посмотрел на саквояж, стоявший на переднем сиденье. «Надо бы уничтожить и это», – подумала Элен. – Кто знает, когда я теперь вернусь домой, и вернусь ли вообще, – размышлял Андре. – И ещё этот Марк может добраться до бумаг раньше меня, а может, он уже у нас дома… Как таких только земля носит – никаких норм морали! – Думаешь, он тоже ждал, когда уедут репортёры? – Элен улыбнулась какой-то язвительно-горькой улыбкой. – Не удивлюсь, – доктор не заметил сарказма. Он вообще мало что замечал. Элен наконец поняла, почему он не видел её. И для чего она нужна была ему всё это время. Они ехали уже более трёх часов. Пейзажи будто и не меняли друг друга – сплошной лес, набегающий, беспросветный. Когда Элен открыла глаза, за окнами уже поднимался рассвет. – Где мы? – спросила она. – За городом, в двухстах километрах от дома. – Ты знаешь, куда ехать? – Элен огляделась – вокруг лишь проезжая часть и леса. Высокие хвойные, достающие до неба кроны. – Знаю, – сказал Андре, не отрывая взгляда от дороги. – Здесь недалеко есть одно место. Вон видишь, – он указал перед собой, – нам нужно туда. – Но там всё ещё лес, – не понимала Элен. – Всё верно, если я правильно посмотрел по карте. – Он передал смятую карту Элен. – Вон там посмотри; посреди того леса есть кладбище, а рядом с ним – церковь. – Ты же не собираешься оставить его там? – А где ты предлагаешь? – Не знаю, в больнице… – В больнице? Может, сразу в полицию его отвезём? – С чего ты взял, что там вообще кто-то есть? Бёрк молчал. Он не говорил Элен, что уже давно присмотрел это место, что даже съездил туда и убедился, что там живут. Пути отступления должны быть продуманы до начала любой войны, даже если ты не планируешь её проиграть. – В церквях всегда кто-то есть, – ответил Андре. – Но если они спросят, кто мы и почему оставляем ребёнка?.. – Не спросят, там не принято спрашивать. К тому же я скажу, что приеду за ним, нужно лишь выждать время. – Ты всё продумал уже давно, не так ли? – Элен смотрела на него. – А где ты планировал оставить меня? – Ты же большая девочка, Элен; я думал, ты сама с этим справишься… – Ты использовал меня, я права? – Голос её надорвался. – Отвечай! – Не кричи, ты пугаешь ребёнка. – Тебе на него наплевать, тебе на всех наплевать! Хочешь знать, где твои документы? Хочешь? Андре Бёрк надавил на тормоза; машина заскрипела, подпрыгнула и встала посреди дороги. Проезжающие автомобили оглушили их громким гудением и проклятиями из окон. – Я сожгла их, – кричала, задыхаясь, Элен, – сожгла, слышишь?! В тот же день, когда пришли репортёры, я уничтожила всё! Будь ты проклят со своими пробирками, бумагами, дневниками, как же я ненавижу тебя! Она дёргала ручку двери; та наконец поддалась и выпустила её на прохладный воздух. Элен хлопнула дребезжащей дверью и пошла вдоль дороги, выставив руку вперёд, чуть не бросаясь под каждый автомобиль. Машины со свистом проезжали мимо, гудели клаксонами, обдували её ветром и колючими брызгами из-под колёс. Ещё пару минут Бёрк смотрел в зеркало заднего вида, но после того, как возле тонкой фигуры его секретарши остановился какой-то автомобиль, отпустил педаль тормоза и опять разогнал обороты. Он посмотрел на ребёнка. Жоэль и не понял, что Элен ушла. Мальчик был глубоко в себе, будто и не пытаясь выбраться из скорлупы. Что же он сделал не так, почему такой побочный эффект, думал Бёрк. Не надо было увеличивать дозы, но ведь мышцы и правда окрепли, значит он был прав, его лекарство работает, ещё как работает… Каким он его взял, волочащим бездвижные ноги… а сейчас Жоэль ходит сам, без ходунков и костылей. Может, он просто был предрасположен к этому, размышлял Андре, может, у ребенка тонкая психика, что-то с развитием, он и раньше был молчалив… Может, если он возьмёт другого ребёнка или группу других детей, то всё пройдёт хорошо? Доктор ещё раз посмотрел на Жоэля. Нужно время, решил он, больше времени. – Я вернусь за ним через полгода и увезу подальше отсюда, – говорил уже вслух Андре, – в другой город или на остров, куда-нибудь, где никого нет. Только остров и море, морской воздух хорошо скажется на ребёнке, да и я там смогу поработать. Жоэль вздрогнул и будто бы посмотрел на Бёрка или ему так показалось, но разум не покинул этого мальчика, Бёрк это точно видел, только психика дала сбой. – Слишком большая доза, – бормотал Бёрк, – слишком большая… Молчаливые сосны высокими мачтами наступали на них и смыкались позади; деревья мелькали за окнами, оградив их от шумного мира, от города, что проснулся вдали. Андре Бёрк сбавил скорость и съехал с автострады на просёлочную дорогу. Ещё порядка двадцати километров по лесу, и они будут на месте. Доктор ещё раз взглянул на карту – точно, та самая дорога, и они на ней. – Ничего. Мне не нужен никто, – говорил он с собой, качаясь на ухабах, – я и сам со всем разберусь. Без Элен, без института и этого проклятого Марка Перро. Дорога стала ровнее. – Нужно только оставить ребёнка, нужно только чуть-чуть переждать… Через полчаса лес поредел, и вот уже за деревьями виднелось зелёное поле с белой невысокой церковью; рядом стояла часовня, вдали – заброшенное кладбище. Все люди, жившие вблизи этих мест, переехали в город, догадался Бёрк, оставив лишь мертвецов да эту старую церковь. По её обветшалому состоянию доктор понял, что она заброшена, никто её не спонсировал, а значит, давно забыл. Андре припарковал машину у основания небольшого холма, где и обрывалась дорога. Он вышел из машины и, открыв заднюю дверь, помог выйти Жоэлю. Затем сел на корточки так, чтобы лицо его было на уровне лица ребёнка, и посмотрел Жоэлю в глаза. Тот тоже посмотрел, но не в глаза, а сквозь них. Бёрк тяжело вздохнул, только сейчас осознав, что давно поняла Элен. Он ошибся фатально. – Я вернусь за тобой, – сказал Андре. – Мне нужно ненадолго уехать, а ты побудь пока здесь, вон в той церкви. – Он показал на холм. Жоэль не проследил за его жестом, не поднял головы, когда поднялся доктор, а Бёрк и сам не понимал, зачем он всё это ему говорит. Раньше он и не думал успокаивать ребёнка; он вообще о нём как о ребёнке не думал, но сейчас… Сейчас что-то изменилось. – Я приеду, – говорил он себе, пока они взбирались на холм, – я заберу. Нужно только оторваться от прессы, чтобы всё затихло и улеглось. Жоэль поднимался по крутому пригорку, держась только за руку доктора. Ещё полгода назад Бёрку пришлось бы нести ребёнка на себе, но сейчас он вполне самостоятелен в физическом плане. О психическом состоянии ребёнка Андре думать не хотел. Вдруг по округе разнёсся колокольный звон. На башне под самым колоколом стояла одинокая фигура священника и била в него. Жоэль разволновался, хотел вырвать руку, но доктор сильнее сжал её. – Не бойся, это всего лишь колокол, – сказал он. Жоэль стал бить себя ладонью по уху, а потом и по голове. – Не делай так, – одёрнул его Бёрк, – не пугай людей. Он увидел, что священник заметил их и, закончив звонить, исчез внутри башни. А через некоторое время вышел к ним. – Доброе утро, – крикнул ему Бёрк. – Храни вас Бог, – ответил священник. – Заблудились? Доктор взял мальчика за плечи и осторожно подвёл вперёд. 38 глава