Глава 8 Я и Пятница Когда уже мертвое тело Кийко упало мне под ноги, в голове мелькнула мысль, что это была плохая идея. Но я эту мысль тут же прогнал — все было правильно, так было нужно. Раненый Кийко мне ничем не поможет, а вот ожив в теле клона, он предупредит Шендра и Литвина, которые находятся в полном неведении и, вполне возможно, прямо сейчас или в ближайшее время могут хлебнуть горя. Так что сожалеть о содеянном нельзя. Во-первых, время не повернуть вспять, во-вторых, все сделано правильно. Вот только возникал резонный вопрос — что мне-то делать? Нет, понятно, что идти по следам маров к пещере. Если мои товарищи успеют, займут оборону, вполне возможно, что мой удар в спину противника окажется решающим. Но я не о том. Сейчас я ломал голову над вопросом, что делать с бывшим рабом и трофейным бубалом? Идти вместе с ними к пещере? С одной стороны, логично — если сможем отбиться от маров, то загрузим двух бубалов грузом и притащим в мой свежеприобретенный форт. Или еще лучше — разделимся. К примеру, Литвин и Шендр потянут золотишко с камешками к форту, а я с Кийко отнесу шкуры в город. Надо ведь шкуры отдавать Гринбергу… К слову, о последнем, если я не ошибаюсь, то шкур может хватить впритык. Мы уже слишком потратились, начали продавать запасы, отложенные на «черный день». Впрочем, почему то, что с нами приключилось, не назвать тем самым «черным днем»? Так что все нормально. И вообще, сижу тут, рассуждаю, думаю, а для начала стоило бы вообще узнать, что в сумках, навешенных на бубала. И я принялся изучать их содержимое. И содержимое это меня несказанно обрадовало. Пара десятков волчьих шкур, полдюжины ОСЗ и даже пара «Щелчков». Эти находки тут же навели меня на мысль, что пока мары рыскали по «Туманке» в поисках нас, они либо промышляли охотой на волков, либо им попались под руку несколько колонистов. В пользу последней теории говорило найденное оружие. Вот что-что, а ОСЗ или «Щелчок» марам явно ни к чему — те их коллеги, которых мы уже встречали, были вооружены на порядок лучше, чем любой колонист нашей волны. Короче говоря, первоначальный план идти к пещере с бубалом был мной отклонен. Я решил вернуться к форту, оставить там груз и животного, а к пещере пойти налегке, в компании Мундалабая, который наотрез отказался уходить. Приняв окончательное решение, мы двинулись в путь. Когда стало совсем скучно, я решил поговорить со своим спутником. — Эй, а как тебя зовут-то…ну…покороче? — Мундалабай, — ответил Мундалабай. — Ну, может, как-то проще. Вот мое полное имя Михаил. Но все называют меня Мик. — Почему? — Так быстрее, так удобнее. — Твоя должен гордиться именем, — возразил Мундалабай, — чем длиннее имя, тем лучше. Длинное имя говорить про тебя. — Это как у тебя? Что оно означает, напомни. Одиннадцатый ребенок, рожденный без отца и… — Мои родители не хотеть я рождаться, — ответил Мундалабай, — они иметь десять детей. Больше — много, кормить сложно. — Завели бы одного, и горя бы не знали, — пожал я плечами, — или вообще бы не заводили. — Нельзя не заводить. Нет детей — ты плохой мужчина. Мужчина должен делать детей. Много. Женщина не иметь детей — не мать. Один ребенок — плохо. Слабая женщина. — Во, как у вас все сложно! — хмыкнул я. — Да. Мой отец сильный. Мой отец иметь двадцать детей. — Ты ведь говорил, что ты одиннадцатый, и родители тебя уже не хотели. — Мать не хотеть. Отец тогда жить другой семья. Отец иметь три жены. — Ни хрена себе… — Сильный мужчина — много детей, много жен. — Так и все же, как тебя можно звать коротко? — Моя не хотеть коротко. Моя звать полный имя. Я тяжело вздохнул… Вот как объяснить этому дикарю, что орать как мантру его имя во время боя ‒ смерти подобно. Я решил предпринять еще одну попытку, так сказать, зайти с другой стороны. — Ну, а клички, прозвища у вас бывают? Как вы друг друга на охоте зовете? — Охотничье имя? — оживился Мундалабай. — Охотничье имя меня — Пэтэ. — Что еще за «Пэтэ»? — поинтересовался я. — Это язык мой народ. Значит — легкий нога. — Во как. Бесшумный, значит, — хмыкнул я. — Да, уметь ходить тихо. — Пэтэ, значит? — развеселился я. — Ну, а я буду звать тебя Пятницей. — Что такое «пятница»? — полюбопытствовал Мундалабай. Я призадумался. Вот как ему объяснить, кто такой был «Пятница». Раб Робинзона? Друг Робинзона? — Так на моем языке называют людей, умеющих обращаться с копьем и луком, умеющих жить в лесу, — решил выкрутиться я. Мундалабай гордо надулся. — Моя уметь жить в лесу, стрелять лук и бить копьем. — Ну, вот и славно, — сказал я и добавил, — а само слово «пятница» означает последний рабочий день в неделе. — Почему выбрать этот день? — спросил Мундалабай. — Пятница? — Так сегодня как раз пятница, — усмехнулся я. — В какой день спас, таким и назвал. — Хороший имя, — согласно кивнул Мундалабай, — я хотеть имя Пятница. — Вот и славно, — подвел я итог. Дальнейший путь мы провели в разговорах. Если быть точным — Пятница рассказывал о своих злоключениях здесь, на Хрусте, о том, как попал к марам и о том, что ему приходилось делать. Я слушал и лишь изредка задавал вопросы. Не скажу, что его история произвела на меня хоть какое-то впечатление. Все было просто, как дважды два — попал на планету, получил первую снарягу, встретил какого-то проходимца, который пообещал золотые горы, ну, а Мундалабай-Пятница развесил уши и как бычок на убой пошел за ним. В результате проходимец заполучил снарягу горе-колониста, да еще и денег поднял за то, что продал бедолагу в рабство. У маров Мундалабаю жилось не ахти — явно в силу невеликого ума сложные задания ему не поручали, поэтому он остался в роли подай-принеси. Удивительно, что его не отправили на шахты. Ведь силен был и вынослив. Может, мары решили, что и там он может бед наделать, может, еще чего, однако Мундалабай остался при поселке, занимаясь различной черновой работой — чистил выгребные ямы, копал могилы, таскал тяжести. Вот, и в походе он тащил вещи своего хозяина, выполнял различные бытовые задачи, будь то разжигание костра или установка палаток. Нет, с последним я погорячился — даже это дело Мундалабаю не доверили. Насколько я помню, то в момент моего появления в лагере маров Мундалабай и еще один мар (как раз его владелец) занимались установкой палатки. Я осторожно поинтересовался, умеет ли мой новый знакомец пользоваться оружием. Тот важно кивнул. — Мундалабай умеет пользоваться бум-палкой. — «Бум-палкой»? — хмыкнул я. На всякий случай надо бы проверить заявленное «мастерство». Одно дело, если он сам себе ногу прострелит, а совсем другое, если этот опытный стрелок умудрится шмальнуть в меня или еще кого из союзников. Когда мы были почти у цели, я приказал Мундалабаю оставаться на месте. — Моя не понимать, зачем стоять? Там дом Мик? Я никому не говорить, где он. Я хотеть увидеть дом Мик. — Дело в том, что там по периметру расставлены турели и… — тут я понял, что совершил ошибку — судя по тупому выражению на лице спутника, он понятия не имел, о чем я говорю, и я решил исправиться, — вокруг моего дома башни богов. Они накажут любого, кто попытается подойти к моему дому. — Но я не хотеть вредить тебе и дому! — обиделся Мундалабай. — Боги должны понимать — Мундалабай не хотеть вредить! — Им плевать, — пожал я плечами, — не пустят и все. Ну, ведь действительно — я его знаю без году неделю, и форт показывать ему не хотелось, а уж вписывать его в список авторизированных и имеющих право входить в форт личностей, у меня вообще желания не было. — Стой тут, короче говоря, — решил я закончить дискуссию и двинулся вперед, ведя за собой бубала. Мундалабай, вроде как, послушался. Во всяком случае, тут же шлепнулся задницей на траву. Едва я перешел некую незримую границу, как турели тут же выскочили из своих тайников, выщелкнули пушки из пазов и стали в боевое положение. Все то время, что мы двигались до форта, я был под их надзором. С одной стороны, я понимал, что все логично, что все правильно — а вдруг мной прикрывается противник. Взял в заложники и хочет залезть в форт? Или же просто каким-то образом был подделан мой идентификатор? Ну, или же турели должны следить за любым движущимся объектом, который появится в радиусе их действия, причем не важно, дружественный это объект, враждебный или хозяин. Так вот, с одной стороны это правильно — лишней такая предосторожность не будет. Но с другой, находиться под прицелом одновременно нескольких турелей было, мягко говоря, не комфортно. Особенно когда видишь, как они поворачиваются вслед за тобой, и когда понимаешь, что в любой момент они могут дать очередь. Но ничего не произошло, я преспокойно добрел до форта, опустил лестницу и принялся разгружать бубала. В этот момент очень пожалел о том, что не взял с собой Пятницу — процесс занял бы гораздо меньше времени, чем сейчас. Но все же, это приятные хлопоты — добычу домой припер. Я разгрузил один из мешков наполовину, прикрепил его к лестнице и вместе с ним поднялся на террасу, затащил мешок в форт и просто вывалил его содержимое сразу за дверью — потом разберу. Затем спустился с пустым мешком, перегрузил в него часть шкур и таким же образом поднялся наверх. Правда, необработанные шкуры заносить внутрь помещения я не стал. Оставил на веранде, не поленившись развесить на перилах. Таким же образом доставил и все остальное. В частности, часть экипировки маров, которая была не повреждена, их оружие, собственное оружие и все, что нашел в лагере и забрал, посчитав полезным.