— Не буду, — пообещал Шендр. — Так что вы задумали? — поинтересовался Строгов у меня. — Сходить на болото, — ответил я. — Удачи, — Строгов плюхнулся на свободный стул и забросил ноги на стол, — я вас тут подожду. Или могу возле клон-центра встретить. Что вы там забыли? — Нормальную броню и нормальное оружие, — ответил я. — И что ты имеешь ввиду под «нормальным»? — с издевкой спросил Строгов. — Фазерные винтовки, — ответил я. — Повтори! — Строгов моментально посерьезнел. — Фазерные винтовки, — ответил я. — Парень! Ты хоть знаешь, что это? — тихо, практически шепотом спросил Строгов. — Это оружие армейского спецназа. Откуда оно здесь, на Хрусте? — Оно здесь есть. Толяныч подтвердил, — ответил я, глядя на удивленно округлившиеся глаза Строгова. — Так что, ты не передумал? — Одна винтовка мне, — тут же заявил Строгов. — Не-а. Винтовки наши, — отрезал я. — Тогда мне на кой туда тащиться и шкурой рисковать? — поскучнел Строгов. — Толяныч тебе велел передать, что если справимся — он подумает над твоей просьбой. Строгов вновь изменился в лице. Никаких шуток-прибауток. Он просто кивнул головой и произнес: — Ладно, я в деле. — А что он тебе пообещал-то? — полюбопытствовал я. — А он не рассказал? — Нет, — покачал я головой. — Тогда, если дело выгорит, расскажу, — пообещал Строгов. — Так что, когда выдвигаемся? — Да вот, ждем Кузьму — с ним еще переговорить надо и подписать на наше турне какого-то спеца от Толяныча. — Спеца, говоришь… — протянул Строгов. — Давай, не темни. Вы ведь не просто за оружием туда собрались? Что-то и Толянычу там надо? — Контейнер, — ответил я и вкратце пересказал то, что мне рассказывал Толяныч об искомом предмете. — Вот оно что… — кивнул Строгов. — А вот интересно… Но досказать он не успел. Словно из ниоткуда возле нашего столика появился гость. А точнее, гостья. То, что это женщина, (пардон, девушка), я понял сразу — высокая, худая, с роскошной копной черных волос, смуглым лицом и холодными, словно бы сделанными из самого синего льда глазами, которые хотелось назвать глазами убийцы. И лишь затем рассмотрел, что она одета в добротную форму (причем сидела она на ней так, словно бы специально под нее и шилась), на бедре кобура, на плече ремень от висящей за спиной винтовки. — Ты Мик? — вопрос звучал так, будто бы задан был для приличия. А на деле она уже прекрасно знала, кто я есть, и мой ответ ровным счетом ничего не изменит. — Ну, — промямлил я. — Меня зовут Анна. Игорь Анатольевич сказал, что вашей группе нужен специалист-сканировщик. — Кто? — не понял я. — Не важно, — вздохнула она, словно бы сожалея, что ей придется работать с такими болванами, как мы (точнее, я). — Я помогу вам в поиске м-м-м…объекта. *** Толяныч вернулся домой поздно. Хотя он как раз наоборот торопился закрыть склад, но не срослось. Колонисты перли, как назло: у того шкуру прими, у того оружие. Тем то продай, тем это. А затем еще пришлось все считать да высчитывать. Эта черная бухгалтерия его уже порядком достала. Впрочем, добытые Миком и его подельником данные уже отправлены в штаб «Гардена» и наверняка дойдут до адресата. Даже при условии, что в штабе сидят люди, которым проплачивает Айден. Толяныч отправил данные по своей линии, и он был уверен, что там нет «проплаченных». Какой смысл коменданту платить взятки ведомству Толяныча? Да никакого. Так что можно ждать аудитора. Однако прилет аудитора решал проблемы Хруста. И то, только возможно. Проблемы же и задачи Толяныча это никоим боком не касалось. Он вернулся домой и первым делом достал из сейфа коммуникатор. Активировал его и проверил статус других устройств на канале. Как и прежде, с момента исчезновения группы активно было только одно устройство. Но как бы Толяныч ни старался, какие бы коды и запросы не отправлял — ответа не было. Мик не врал, Толяныч это сразу понял. Его ребята погибли…все до одного. Те, с кем он прошел огонь и воду, те, с кем топтали пески горячего Фаэтона — планеты-пустыни, с кем воевали на Кулаке — первой планете, где произошло восстание синтетов, с кем ютились в землянке в лесу, на захваченной чужими Этаре — планете, некогда бывшей процветающим и богатым Золотым миром… Коммуникатор завибрировал — снова начали приходить служебные сообщения. Так было в прошлый раз и в позапрошлый. Что за запросы, кто их шлет, Толяныч так и не смог понять. Он всегда отключал устройство, как только начинался поток этих сообщений. У него было подозрение, что некто захватил коммуникатор одного из погибших бойцов группы и теперь ищет координатора, то есть его — Толяныча. Но в этот раз пришло всего два сообщения, и прежде чем Толяныч успел выключить устройство, коммуникатор успокоился — новых сообщений не было. И что это значит? Толяныч выключил девайс, вытащил батарею, а затем, достав из шкафа свою верную импульсную винтовку, положил коммуникатор на стол, ударив сверху прикладом. Мелкие детали, осколки пластика разлетелись по комнате. Незачем больше включать и тем более хранить одноразовое устройство, работающее только в связке с другими. Тем более, если есть вероятность, что одно из них попало в руки потенциального противника. Кто он? Кто убил всю группу? Толяныч совершенно не верил, что его бойцы могли проиграть в схватке марам или уж тем более колонистам. Не верил он и в нападение хищных зверей. Пусть здесь, на Хрусте, все они неимоверно агрессивные и отличаются просто огромными размерами — зверье не могло уничтожить всю группу. Толяныч мог допустить гибель одного из бойцов, но не всех… Эх…кто знал, что так получится? А ведь он первый отказался от идеи легализовать группу — «прописать» своих бойцов как колонистов. Напрасно… Но кто знал, что элита, бойцы Содружества Объединенных Миров, выжившие на самых опасных планетах, прошедшие не одну битву с чужими, сгинут на колонизируемой заштатной планетке… Кто же их убил? С ходу Толяныч мог назвать всего пяток вариантов: все те же чужие, которых тут отродясь не было, уж он-то точно это знает, боевые синтеты (которые не могли вылезти из своих систем, иначе пылали бы все планеты), боевики нескольких корпораций (что исключено, им тут делать было нечего), бойцы конкурирующего подразделения (но снова-таки, маловероятно — за все время, что Толяныч находится здесь, они бы выдали себя) или же… или киборги «РоботЭкса». Толяныч даже поморщился от этого предположения. Скаут «РотоботЭкса» мог справиться с его бойцами. Но киборги давно вне закона, «РоботЭкс» потеряла миллиарды на судебных исках. А впрочем, что такое даже сотня миллиардов для такого монстра, как «РоботЭкс»? Да и Хруст им интересен… Если уж Толяныч узнал, что здесь может находиться, почему не могли узнать шпики из корпы? Плохо, очень плохо, если на планете действительно есть скауты этой корпорации. Впрочем, это все лишь его домыслы…его уже ставшая профессиональной паранойя… Но нужно внимательно проверить списки колонистов, найти того, кто не обращался в клон-центр и больницу. Таких должны быть единицы. И именно среди них должен находиться киборг. При условии, конечно, что он действительно есть на Хрусте… Глава 18 Знакомтесь, болото Болото мне не понравилось совершенно. Может, виной всему мерзкая погода (моросящий холодный дождь, мряка, летящая в лицо, невидимость местного светила, от чего и без того смурной осенний день стал еще темнее, больше напоминая предвечерний сумрак). Легкая дымка то ли синего, то ли сиреневого цвета затрудняла обзор. Подобный окрас сбивал с толку, даже пугал. Любая тень, любое движение где-то вдалеке воспринимались как угроза. Усугубляла ситуацию и местность, где мы сейчас шли. Нет, в само болото мы еще не сунулись, но, так сказать, были уже где-то на краю. Под подошвами наших ботинок мерзко чвякало, к самим подошвам постоянно прилипали комья грязи, отчего обувь становилась невыносимо тяжелой. Стелящаяся по этой грязище трава (или водоросль, черт его знает) бледно-синего оттенка, кажущаяся привыкшим к земной зелени неестественной, искусственной, оказалась крайне мерзопакостной — она буквально прилипала к штанам и к обуви, а чтобы оторвать ее, приходилось прикладывать немало усилий, так как убрать сразу все растение не удавалось — оно рвалось прямо в руках. Кое-кто из нас срывал эту отвратительную траву голыми руками, и руки спустя пару минут начинали нестерпимо печь. Другие были в перчатках. Но это нисколько не спасало — тонкие колоски умудрялись проникнуть сквозь ткань, оцарапать кожу и вызывали не менее болезненные последствия. Перчатки приходилось снимать и тщательно осматривать, выдергивать все застрявшие колоски. Но даже не в этом проблема. Главной сложностью было то, что собрав на боты грязь вперемешку с травой, передвигаться становилось неудобно еще и потому, что ботинки скользили. И каждый из нас успел рухнуть в мерзкую грязную жижу как минимум один раз. Хотя нет, вру. Строгов, как самый опытный (еще бы, егерь все-таки), все еще был девственно чистым. И я более чем уверен, что вся команда, включая меня, ждала, когда же он, наконец, поскользнется и плюхнется, как и остальные. Ждали для того, чтобы позлорадствовать, отомстить. Ведь сам Строгов не скупился на ехидные реплики и подколки каждый раз, когда кто-нибудь из нас в очередной раз поскальзывался и падал. Мы уже успели повстречать местную фауну — тех самых шестилапых кошек. Крайне неприятные и опасные существа, к слову. Уж не знаю, земная ли это животина умудрилась каким-то чудом мутировать, начала скрещиваться с местными, или же это неимоверно живучий местный вид. Как бы то ни было, местные болотные коты, которых колонисты прозвали «шипунами», были тварями в разы опаснее волков. Размером они были, наверное, с немецкую овчарку, тело поджарое, мускулистое. Короткая шерсть переливается эдаким зеленоватым оттенком, благодаря чему этих тварей трудно заметить — они прятались в низких кустарниках, обильно разбросанных по всему болоту. И всегда нападали исподтишка. Ах, да! Интересная особенность: в отличие от земных котов, местные совершенно не боялись воды. Даже более того, они умудрялись в ней прятаться. И окрас шерсти в этом очень помогал — заметить кота, замершего в небольшой луже, было крайне сложно — вымазанный в тине, он прямо-таки сливался с окружением. Выдавали их только яркие желтые глаза с вертикальными зрачками. Эти глазища после первой встречи с шипуном мерещились мне в каждом встречном кусте. Ты идешь, не видя никакой опасности, и лишь случайно твой взгляд цепляется за эти самые желтые глазища, прямо-таки источающие злость и ненависть. Ты не успеешь ничего сообразить, а шипун уже пойдет в атаку. Мы поняли это, когда чуть не проворонили атаку. Кот прыгнул на нас, словно бы из ниоткуда. Но нам повезло — в качестве жертвы он почему-то выбрал меня. И слава всем богам (местным, космическим или каким-то еще), что произошло именно так, ведь я был единственный, кого защищала броня. Если бы кот набросился на Литвина или Шендра — пиши пропало. Уже позже, когда кота дружными залпами расстреляли с разных сторон, и он затих на земле, я внимательно осмотрел броню — это ж надо, умудрился царапины оставить! На броне, которая серьезный калибр держит, которую винтовочная пуля не берет. И, к слову, даже стреляя в упор из нескольких стволов, мы умудрялись мазать. Верткий, необычайно быстрый кот мелькал как молния, не давая прицелиться. Лишь по счастливой случайности Мундалабаю удалось зацепить ему лапу. И едва кот сбавил скорость, тут же получил несколько залпов с разных сторон и затих. Второй кот не стал нападать из засады, а четко себя обозначил: перегородил нам дорогу, вздыбил шерсть и, словно бы подтверждая клику, которую ему дали колонисты, принялся шипеть. И шипел он, надо сказать, с талантом, с душой. Я бы по громкости сравнил его с пневматическими тормозами на здоровенных старых грузовиках, которые мне довелось видеть на Земле.