Глава 4 Зверобои-Промышленники Тушу «мега — медведя» (так животное нарек Литвин) мы решили пока не трогать — и так дел невпроворот. Для начала стоило проверить пещеру, подготовить место для развертки «НКВД», начать обрабатывать уже имеющиеся шкуры, а уже затем, когда, так сказать, процесс пойдет, заняться свежеванием мишки. Я прекрасно понимал, что сегодня продолжать охоту мы уже не будем — времени до вечера осталось всего ничего. А вот обустроить не временную, как я планировал ранее, а постоянную стоянку было можно, и даже нужно. А что, место тут вполне удобное, со стороны в глаза не бросается. Будет постоянным нашим биваком. Плюсом оказалось то, что в самой пещере Шендр обнаружил воду. Если говорить точно, в пещере было небольшое ответвление, ведущее глубоко вниз и, оказалось, что в этом ответвлении довольно таки холодно. Более того, Шендр решил его исследовать и обнаружил самый настоящий ледник. Это оказалось как нельзя кстати, а то я как раз голову ломал, где нам для «НКВД» воду найти, которой необходимо было порядочное количество. Ну не таскать же от озера, в самом деле? Это сколько времени и сил понадобится? Хотя, если бы не находка Шендра — никуда бы мы не делись, таскали бы. Вода нужна однозначно, а бросать пещеру и перемещаться ближе к воде мне не хотелось. Слишком уж хорошее тут место. Дипломат «НКВД» разложился легко и просто, превратившись во вместительный, литров на триста, а то и более, бак. Шендр натаскал снега из ледника, Литвин его растопил над разведенным костерком (благо у них котелок был) и мы принялись наполнять бак. Решив, что наполнить его наполовину будет вполне достаточно, я забросил внутрь шкуры (влезло только пять штук), добавил химические средства, имевшиеся в комплекте. «Бак» еле слышно зажужжал, на небольшом дисплее появился таймер. Процесс должен был занять пять часов, если я ничего не напутал. Ну, что же, это не то, чтобы много, но и не так уж мало. Хотя, уже успевшие распаковаться знания в моей голове говорили о том, что используй мы вместо «НКВД» традиционные средства, процесс мог бы затянуться не на один день. Да и раствор для дубления готовить пришлось бы… А что говорить о «чудесном» запахе, который появился бы в процессе? Так что, можно смело сказать, что все у нас шло хорошо. Как только мы закончили с «НКВД», я отправился снимать шкуру с медведя. Литвин занялся подготовкой ужина. Его ловушки, которые мы проверили по пути сюда, по большей части оказались пустыми. Но парочка, все же, собрала «урожай» — небольшие серенькие птички, которых я часто замечал прыгающими на ветках и на земле, размером с земного голубя. Тут их называли «тихушами» и о них, по заверениям самого Литвина, отзывались как об очень вкусных. Были тут и птички побольше — эдакое подобие «наших» фазанов. Жаль, что такого не поймали — ужин бы вышел знатный. Ну а Шендр в этот раз взял на себя обязанности часового. Он засел где-то высоко над пещерой, затаившись за валуном, и внимательно осматривал окрестности, контролируя подходы к нашему «лагерю». Спустя час или даже больше, которые я провел, возясь с тушей медведя, стараясь все делать аккуратнее и поэтому медленнее, ко мне подошел Литвин и замер, наблюдая за моей работой. — Тебе помочь? — наконец спросил он. — Не, — отозвался я, — сам боюсь шкуру повредить. — А те шкуры, — Литвин кивнул в сторону «НКВД», — не нужно переворачивать или воду там менять? — Да нет пока, — пожал плечами я, — ты что, работу, что ли, ищешь? — Ну, типа того, — усмехнулся Литвин, — менять Шендра нужно только через два часа, ужин я сделал, новые ловушки расставил. Чем еще себя занять — ума не приложу. — Так бы и сказал. Шкуры после обработки нужно будет растянуть. А для этого понадобится сделать рамки. Так что можешь насобирать сучьев покрепче, взять у меня из рюкзака проволоку и скрутить их вместе. — А размер какой? — тут же загорелся Литвин. — Ну, чтобы шкура вместилась. Даже с запасом — ее растянуть ведь надо, — ответил я и, прикинув, назвал приблизительные размеры. Литвин уже собрался было идти за сучьями, но развернулся и поинтересовался. — А сколько вообще рамок надо? — У нас сейчас пять шкур в «НКВД», — принялся считать я и сразу прикидывать, сколько действительно рамок нам понадобится, — как минимум пять рам нам и нужно. А в идеале штук 10–15. — Зачем так много? — удивился Литвин. — Во-первых, у нас еще две шкуры есть, которые пойдут в следующий цикл. Я думаю, что «НКВД» обработает их быстрее, чем высохнут на рамах предыдущие. А во-вторых, мне кажется, что в дальнейшем мы сможем набивать больше шкур, чем сейчас. Соответственно, если есть время — стоит позаботиться и сделать запас рам. Будет, мягко говоря, не совсем удобно, если мы притащим кучу шкур и вынуждены будем уставшие и голодные в срочном порядке крутить новые рамы. Так что, если сейчас есть время, почему не сделать их заранее? — Тоже верно! — И кстати, — добавил я, пока Литвин еще не успел уйти, — нужна будет еще одна рамка, большая. Я похлопал по медвежьей шкуре. Литвин кивнул и отправился добывать сучья. Я же вернулся к процессу снятия шкуры. Прошло минут двадцать, и Литвин принес первую партию сучьев. Он свалил их неподалеку от меня и вновь отправился на поиски. Во второй раз он вернулся намного быстрее. — Вот теперь можно работать! — Литвин расселся возле кучи палок, размотал проволоку и приступил к работе. Трудились мы молча минут пять, не больше. Первым нарушил молчание Литвин. — А ты кем был до того, как стал колонистом? Ну, я помню, что ты учился на специалиста. А вот на какую специальность именно, ты не говорил. И почему бросил? Я со вздохом облегчения распрямился — вырезать шкуру с лапы оказалось весьма сложным процессом. Но половину я уже сделал, осталось еще две лапы. — На электронщика, — ответил я. — Электрик что ли? — Не совсем. Конечно, мог бы работать и как простой электрик, но у меня специализация касалась скорее ремонта различного оборудования и его настройки, — ответил я. — А-а-а, — протянул Литвин, — так, а чего в колонисты подался? Почему учебу бросил? — Бросил, так как деньги закончились. Не хватало оплатить обучение. — А куда же ты деньги дел? — удивился Литвин. — Прогулял, что ли? — Если бы… — хмыкнул я. — За учебу платил отец. За меня и за брата. — И что? Перестал платить? — Угу. — Почему? — Умер. И он, и брат. — Извини… — Литвин замолчал. — А мне просто надоело тянуть лямку на Земле. — Где тянул? — я напряг память, — Шендр что-то про завод вроде говорил… — Металлургический завод — кивнул Литвин, — шлепали броню для кораблей и всякие подобные примочки. — И что, так тяжело было работать? — Как тебе сказать, — пожал плечами Литвин, — вроде и не особо сложная работа. И деньги, вроде как, неплохие. Для Земли, во всяком случае. — Так почему ты тут? — Да задолбало оно все, понимаешь? — глядя себе под ноги ответил Литвин. — Корячишься по 12, а то и по 16 часов каждый день, чтобы получить лишнюю копейку. Нет, можно конечно спокойно отбывать одну смену — это 8 часов, и валить домой. Но я месяц так поработал, получил сущие копейки и понял, что придется вкалывать. Да и с 6 утра до 2 дня отработаешь, домой придешь и не знаешь, что там делать — скучно. Из развлечений только слушать соседей за гипсовой стенкой или спать. Короче, жизнь растения. — И ты решил записаться в колонисты? — А почему нет? — пожал плечами Литвин. — Тут ты можешь очень быстро отбросить копыта! — улыбнулся я. — Копыта можно отбросить и на Земле, — мрачно ответил Литвин, — подстерегут в день получки или просто наркоман прирежет в темной подворотне, какой-нибудь псих шмальнет просто ради веселья. — Ну, тут-то намного больше возможностей уйти в мир иной. — Может быть, — пожал плечами Литвин, — но сам-то ты тоже почему-то не захотел оставаться на Земле? — Тут ты прав. Здесь у нас есть хоть какие-то шансы подняться. На Земле так и будешь до самой старости горбатиться за копейки. — Вот! — назидательно поднял палец Литвин. — Меня все родные уговаривали остаться, не лететь. Но в день, когда я пошел в вербовочный центр, меня провожали мать и сестра. Так вот, прощаясь, я заметил в их глазах помимо прочего надежду. Надежду на то, что если я смогу устроиться на новой планете, смогу прилично заработать, то заберу их к себе. — К слову, — поинтересовался я, — а нормальное имя у тебя есть? — Чем тебя Литвин не устраивает? — Ну, не знаю, — я пожал плечами, — это скорее кличка. — Позывной и никнейм в системе, — кивнул Литвин. — Так нормальное-то имя у тебя есть? — Было. В той жизни, — пожал плечами Литвин, — и в той жизни осталось. Как и у Шендра как и у тебя. — Я свое имя помню и… — И готов назвать его? И фамилию? А зачем? Я даже не нашелся, что ответить.