— Да понял я уже… — буркнул я. — Да ни хрена ты не понял! — возмутился Толяныч. — Я тут на вас виды имею, а вы сдохнуть собрались ни за что, ни про что. Забудь про контракт и не рви задницу! Получится выполнить — прекрасно. Не получится — и ладно. Гринберга ты разозлил, и выбил из колеи настолько, что он вам даже штрафные санкции не выкатил на случай, если вы этот самый контракт не выполните. — Так оружие заберет… — Да хрен ему! Отдадите аванс с процентами, как оговорено, и пусть катится. Мы трое переглянулись. Вот оно как! Судя по взглядам, которыми мы обменялись, и Шендр, и Литвин придерживались моей точки зрения: если взялись за контракт — нужно его выполнить в первую очередь. А Толяныч все с ног на голову перевернул. И ведь не поспоришь — прав! — Так, вижу, что, наконец, дошло! — хмыкнул он. — Теперь можно продолжать. Кто там у нас на очереди? — У меня будет нестандартный заказ, — сказал вышедший вперед Литвин. — Ну, давай, удиви меня, — улыбнулся Толяныч. — Хочу лук, — сказал Литвин, — можно спортивный, но лучше блочный. Арбалет тоже устроит. Толяныч с удивлением уставился на него. — Ладно, — наконец, сказал он, — короткий, длинный? — Э — э–э… — растерялся Литвин, — длинный… — Могу предложить из эльфийского дерева. Вопрос по тетиве — драконьего уса сейчас нет, волос с гривы единорога пойдет? — Э — э–э… — Литвин выглядел крайне удивленным и явно пытался переварить сказанное Толянычем, все еще не веря тому, что услышал. Наконец, он смог выдавить из себя: — Что? Мы с Шендром затихли, еле сдерживая себя, чтобы не засмеяться в голос. — Еще можно лук заговорить. Правда, не уверен, что мне удастся правильно нанести руны. Но, в случае чего, в автопарке полуэльф у нас есть. Правда, запойный. Если удастся его поймать в трезвом виде — может наложить чары. Устроит? До Литвина дошло, что над ним нагло издеваются, и он моментально побагровел. Ну, а мы с Шендром не выдержали, и начали ржать. — Ну, где я тебе лук достану? — отсмеявшись уже вполне серьезно спросил Толяныч, — у нас тут только старое оружейное барахло. — А инструменты найдутся? Я сам сделаю! — буркнул Литвин. Толяныч с удивлением посмотрел на него. — Ты серьезно, что ли? Метко стреляешь? Так давай тебе снайперку подберем. — Нет. С огнестрелом у меня все плохо. А вот из лука стреляю я уверено, — помотал головой Литвин. — Где научиться-то успел? — поинтересовался Толяныч. — На Земле, в свободное время, — пожал плечами Литвин, — нашел чертежи и у себя на заводе сделал. Несколько первых попыток получились неудачными — или тяжелые, или балансировка хромала, ну или натяжение слабое получалось. А потом я понял, что не так. Сделал уже нормальную версию. — И как? — Метров за тридцать в цель попадаю, — ответил Литвин, — если придумать какую оптику — вообще замечательно. — Хм… А стрелу ветром не сносит? — Я много практиковался и, вроде как, умею с упреждением и с поправками на ветер стрелять, — сказал Литвин. — То есть, ты серьезно? Не хочешь взять огнестрел? — Почему не хочу? Хочу. Но не дробовик или автомат. Что-то такое, про запас. — Про запас… — задумчиво повторил Толяныч, явно о чем-то размышляя. — Ладно, хрен с тобой. Сходим сейчас в автопарк. Механикам все равно нечем заняться — может, и помогут тебе с луком. Правда, не знаю, во сколько тебе это обойдется. Литвин просиял. — Вы как, с нами? — спросил Толяныч у нас с Шендром. Я отрицательно покачал головой. — Я бы попрактиковался в тире. — Я тоже! — поддержал меня Шендр. — У тебя ж всего три обоймы и 150 патронов! — уставился на него Толяныч. — Еще 50 куплю, — отмахнулся Шендр, — к оружию надо привыкнуть. Тут не до экономии. — Тоже верно, — согласился Толяныч, — ладно, развлекайтесь, я скоро. Развлекаться нам пришлось гораздо дольше, чем ожидалось. Я отстрелял коробку патронов, с удовольствием отметив, что предложенное мне Толянычем оружие оказалось действительно стоящим. Намного лучше, чем предыдущий дробовик. Хотя, быть может, все намного проще — я поднабрался опыта и научился лучше управляться с оружием. Поэтому «Спас» мне и показался лучше «Ремага». Шендр справился намного быстрее меня — он отстрелял обойму буквально за пару минут. Начал с одиночных, потом короткой очередью и, наконец, дал серию патронов на 10, буквально разрезав мишень. Впрочем, он, вроде как, остался доволен результатом. Во всяком случае, Шендр заявил, что вспомнил, как это — держать в руках полноценный автомат и стрелять из него. Ну что же, если так сказал, значит можно поверить. Из нашей тройки в оружии он был самым подкованным. — А ты чистить-то его сам сможешь? — полюбопытствовал я. — Да, — коротко ответил Шендр. Ну и славно. Литвин вместе с Толянычем появились только часа через два. Причем не одни, а в сопровождении отчаянно споривших механиков в грязной, промасленной форме. В руках Литвин держал нечто странное, так что я, ожидавший увидеть обычный лук (рукоять с тетивой), несказанно удивился. А точнее, просто опешил, увидев это «одоробло». Конструкция представляла собой целый набор деталей из армпластика. Прямая рукоять без тени изгиба, странные плечи на концах, в качестве которых явно использовались некие запчасти, наверняка обрезанные и обточенные до нужной кондиции. Также в плечах я заметил ролики с пазами из все того же армпласта. Тетивы, в том виде, в котором я ожидал ее увидеть, тоже не было. Был трос (как объяснил Литвин, из сплава металла и синтткани). Очень тонкий, но гибкий. Трос был пропущен между плечами лука несколько раз. Опять же, по объяснению Литвина, это позволяло гарантировать лучшее натяжение, ослабить нагрузку на основную конструкцию лука. Что еще в нем было необычного? Про обилие всевозможных пружинок, блестящих маслом я и упоминать не буду. А вот наличие оптики можно смело отнести в разряд «странного и необычного». Трехкратной, если говорить детально. Для меня это вообще было дикостью, так как лук с прицелом являлся для меня чем-то вроде дубинки с курком. Зачем? Насколько я знал, из лука и стреляли-то метров на 50, и это считалось хорошим показателем. Нет, в давние времена стреляли и дальше, но навесом. То есть стрела летела по дуге, и правильно рассчитать угол нужно было еще уметь. Я что-то сомневался, что Литвин таким знанием обладает. Литвин же прямо светился от счастья. По всему было видно — приобретение ему очень нравится. — А это что за свита? — я кивнул на все еще спорящих между собой механиков. — Они с твоим орлом поспорили, — ответил Толяныч с улыбкой. — На что и о чем? — Что из этой хрени он никуда не попадет, — пожал плечами Толяныч, — если с 50 метров хотя бы мишень зацепит — выиграет 500 кредов. — А если проиграет? — хмыкнул я. — Тогда заплачу им штуку за работу, — ответил сам Литвин. — А сколько они сейчас взяли? — полюбопытствовал я. — 400. Литвин подошел к огневому рубежу и несколько раз натянул тетиву, словно проверяя прочность лука, силу натяжения. Удовлетворившись проверкой, он достал из своего рюкзака несколько стрел, аккуратно положил на полку для патронов и обойм. Взяв стрелу, он вложил ее в лук, натянул тетиву, замер, целясь в мишень. Легкий щелчок, и стрела ушла. — Ну, все, прощай штука, — мрачно резюмировал я, так как стрела ушла намного правее мишени. — У него есть еще четыре пристрелочных выстрела, — заметил один из механиков, наблюдавших, как и я, за стрельбой Литвина. — Но они ему вряд ли помогут, — хохотнул второй механик. — Может он надеялся, что хоть одной из пяти стрел зацепит мишень, — хмыкнул третий механик, и тут же повысил голос, явно обращаясь к Литвину, — но это будет не в счет, парень! Засчитываем попадание только шестой стрелой! Литвин не обращал на них никакого внимания. Он пустил уже вторую стрелу. И она тоже ушла мимо цели. Совсем рядом прошла, но все же мимо. Третья угодила в молоко. Четвертая попала в самый большой «круг». Пятая снова прошла мимо мишени. — Ну, все, парень, — насмешливо крикнул один из механиков, — давай, показывай мастерство! Если мы зря корячились с этой твоей хренотенью два часа, то… Выпущенная Литвином стрела воткнулась хоть и не в самый центр мишени, но близко от него, в третий от центра круг, с меткой на нем «8». Все затихли. Несколько секунд стояла полная тишина.