— И чего все скисли? — поинтересовался я. — Дьяк — это фактически хозяин Шахт, — мрачно объяснил мне Шендр, — крайне злопамятный и опасный тип. Плюс у него самая крупная и отмороженная шайка. — И что? — Они устроят охоту на нас, — отозвался Кийко, — во второй волне были колонисты, которые напали на караван Дьяка. Все они кончили очень плохо… Я задумался. Есть ушлая банда, которую боятся все. И мы умудрились насолить этой банде. Ну, и что теперь? Отступать назад уже поздно. Словно подслушав мои мысли, рация вновь начала вещать тем самым неприятным, гнусавым голосом. — У вас, придурки, есть возможность все исправить. Приведите бубала обратно, верните вещи наших ребят и груз… Рация замолкла и через секунду продолжила. — …В качестве компенсации в течение двух недель притащите пятьдесят волчьих шкур куда скажем. Попробуете обмануть или сбежать — вам не жить, уроды. Я рассматривал своих. Все трое выглядели подавленно, обреченно. — Вы что, всерьез решили отдать все этим козлам? — возмутился я. — Еще и шкуры им добывать? —Ты не понимаешь. Как только они нас вычислят — вообще из Речного не выпустят, — буркнул Шендр. — Ну, это мы еще посмотрим. — Нет. Была группа колонистов во второй волне, — вмешался Кийко, — они тоже сцепились с Дьяком. Так их отстреливали, стоило только выйти за ворота. А потом вообще Дьяк подкупил то ли кого-то из гарнизона, то ли других колонистов, и оставшихся троих ему доставили чуть ли не в праздничной упаковке. — Вот, значит как… — я задумался. — А вы не подумали, что если мы сейчас им засветимся, то они уже с нас не слезут. Сначала принеси им пятьдесят шкур, потом еще сто. Потом вообще отправят нас на шахты. — И что ты предлагаешь? — мрачно поинтересовался Шендр. — Для начала, узнать вообще, о чем сыр-бор, — сказал я и отправился к бубалу. Мы были заняты, и никто даже не вспомнил, не посмотрел, что же именно везли в тюках на животном. Я сунул руку в первый попавшийся мешок и достал горсть мелких камешков. — Это что такое? — спросил я, разглядывая находку. Камни блестели на солнце, переливались. — Брюлики! — уверенно сказал Кийко. — И куда они везли эти брюлики? — удивленно спросил Литвин. — На продажу! — уверенно ответил я. — Да кому они на Хрусте нужны? — Гринбергу! — за меня ответил Шендр. — Мары везли добытое из Шахт, чтобы продать Гринбергу. — Но почему Гринберг не прилетел на корабле в Шахты? — Черт его знает, — пожал я плечами, — есть, наверное, какие-то причины, нам не известные. Интересно, на какую сумму тут этих камешков? — Десятки тысяч, может и сотни тысяч, — ответил Литвин, — а в цивилизованных мирах этот груз наверняка несколько миллионов будет стоить. — Возвращаемся к моему первому вопросу, — сказал я, — мы действительно это все вернем марам, и еще будем что-то им должны? Серьезно? Мне ответили молчанием. — Но мы не можем это продать, — вздохнул Литвин, — или нас тут же сдадут, или, что более вероятно, нам заплатят копейки. — Я и не предлагаю сейчас все это продавать, — возразил я. — Что тогда? — Спрятать. А когда ситуация изменится, когда мы будем уверены в том, что нас за эти камешки не порешат — тогда и продадим. Плюс, будет такой себе НЗ — если совсем прижмет с деньгами, можно будет часть продать. — Мары будут нас искать. Они землю будут рыть, пытаясь нас найти, — мрачно предположил Шендр. — И пусть ищут, — отмахнулся я, а затем повернулся к Кийко, — тебя поймали эти двое? Кийко кивнул. — Остальные знают твое имя? Смогут ли узнать при встрече? — Нет. Попался я как раз этим двоим, — покачал головой Кийко, — имя не называл, и если эти оба трупы, то опознать меня будет некому. — Иначе говоря, узнать, кто напал на караван, мары могут только по вещам, — я указал на оружие в руках Кийко и продемонстрировал рацию, снятую с пояса. — Бубала тоже могут опознать, — добавил Шендр. — Есть такое, — согласился я, — значит все это нужно спрятать. Тащить в город опасно — если попадемся, нам конец. Мары наверняка будут ловить всех, кого увидят. — Ты так говоришь, как будто, если решат, что человек не тот, кого они ищут, то отпустят! — хмыкнул Шендр. — А не отпустят? — ухмыльнулся я. — Так с чего вы тут все стояли с постными лицами, мол, придется все вернуть и поработать на маров? Они в любом случае враги, и договориться с ними не получится. Так? Шендр лишь кивнул. Я перевел взгляд на Литвина, дождался его кивка и уставился на Кийко. — Они будут пытать, — сказал тот, — если хоть где-то засветимся — нам конец. Они будут пытать так, что расскажешь все, вспомнишь, где согрешил и в прошлой жизни, а не только в этой. — Всех подряд они пытать не будут. Иначе кто на шахтах будет работать? — Вот тут ты ошибаешься. Еще как будут, — мрачно ответил Шендр, — более того скажу: то, что мы напали на их караван будет первым камешком самой настоящей лавины. Мары начнут войну. — Они и так ловят нас, — пожал я плечами. — Пока для них это лишь дополнительный источник заработка. А благодаря нам начнется настоящая война. — Подожди, — удивился я, — а как насчет гарнизона? Разве они не должны бороться с марами? Мары не то что не должны доставлять проблем, их вообще не должно быть. — Не должно, — согласился Шендр, — вот только на Хрусте они есть, их много и они доставляют серьезные проблемы. Наш комендант просто не захочет ввязываться во всю эту свару, он постарается остаться в стороне. Либо есть еще вариант — найдет виновников всего этого бедлама. — И что сделает? — Отдаст марам. — Да ладно! — не поверил я. Шендр лишь ухмыльнулся. — А что, мы ему родственники? Чего нас жалеть — сами напали на маров, сами ограбили. Тем более, если отдать нас марам, весь бедлам и закончится. Да, кстати, если рядовые колонисты узнают о том, кто виноват в том, что мары стали злее и опаснее, как думаешь, что они сделают? — Тоже нас сдадут марам? — хмыкнул я. — Именно. — Я понял, — наконец вздохнул я. — Значит, вариантов нет? Придется отдавать трофеи. — Почему? Я этого не говорил, — ответил Шендр, — мы, так сказать, «честно» их добыли. — Тогда к чему все это было? — разозлился я. — К тому, чтобы ты понял, что может случиться. Нам нужно быть очень острожными. — Короче говоря, все согласны с тем, что трофеи прячем? — спросил я. Три кивка в ответ. — Вот и славно. Теперь с тобой, — я повернулся к Кийко, — ты можешь быть свободен. Но о том, что случилось — рот на замок. — Да я, как бы… — замялся тот. — Что? — Оружия нет, денег тоже нет… — Так ты же, вроде как, с Тэксом работал? — влез Шендр. — Мы поспорили, и… — замялся Кийко.