– Типа он приглашает их жить вместе? Да, очень романтично. – Может быть, он не испытывает ненависти к женщинам, может быть, он их любит, и единственный способ, как он может это выразить, – просто дать им ребенка. Я снова постучал ее по плечу: – Мы едем. – Что? Ночь за нами заполнилась симфонией автомобильных гудков. – Да, точно… Зазвонил телефон – номер Сабира. Взял трубку: – Ты узнал что-нибудь? – Что, ничего приятного не скажешь? Мог бы, к примеру, сказать: «Привет, Сабир, мой самый любимый друг, звезда среди мужчин и убийца женщин?» Элис проехала вперед метра три, потом снова остановилась. – Не размазывай сопли, от этой болтовни мы моложе не станем. Пауза. Потом: – Ладно. Давай так. Есть у меня адрес некой Лоры Страхан, это в Шортстейне, Кэмберн-вью, тринадцать. Хочешь знать, как я его получил? Начал ломать голову – в доме на одну семью они не живут, наверное, из-за журналистов, так что… – Короткую версию, Сабир. – Знаешь, я всегда тебя любил. – Нет, конечно. – Ну, может быть, когда-то, очень давно. По адресу они не зарегистрированы, за аренду платят наличкой. Таких черта с два обнаружишь. Но ее парень… Слушай, мне удалось достать детали его кредитных карточек, не спрашивай как. Так вот, он покупает товары по Интернету. И я случайно получил доступ к его счетам в «Амазоне», прикинь. А теперь догадайся, какой адрес он использует для доставки покупок? – Теперь ты понимаешь, почему я выступил «за», когда народ начал распространяться о полном отсутствии у тебя личной гигиены. Что насчет аудиозаписи? – Личной гигиены? Ну ты и засранец. Получишь запись, когда будет готова. Если бы я знал, что ты будешь такой занозой в заднице, я бы поговорил с твоей мамашей вчера ночью, когда трахал ее. Чтобы она тебе нотацию прочитала. – Пока, Сабир. – Телефон смолк у меня в кармане. Теперь у нас есть адрес Лоры Страхан. Если звонки из будки дадут результат, можно будет оставить несчастную женщину в покое… А может быть, неплохо будет, если Рут Лафлин сможет поговорить с ней. Одному Богу известно, чем я обязан Рут. Ткнул пальцем в ветровое стекло: – На следующем повороте налево, срежем по Слейн-роуд. Как раз самую большую пробку объедем. * * * – …Я ведь не прошу тебя кого-то убить, Джордж, я просто хочу, чтобы ты сверился с записями. Почему Каннингем находится в списке сексуальных преступников? – Я стал перекладывать мобильник к другому уху, а Бабз начала вылезать с пассажирского кресла «сузуки», под дождь. Последовала пауза. Потом гнусавый голос Джорджа вновь зазвучал из трубки: – Для чего тебе это нужно? – Просто интересно. – Черта с два я скажу ему, про звонок из телефонной будки, рядом с которой Потрошитель оставил шприц. Прежде чем я отключу телефон, это узнает весь участок, а если еще и до Джейкобсона дойдет… Ему-то точно не понравится, что его в неведении держат. – Быстренько покопайся в компьютере, это что, очень трудно? – Сейчас не то что раньше, нужно соблюдать осторожность, чтобы начальство не узнало. Мы же не можем просто так, по первой просьбе… – Так ты что, забыл, что случилось в Фалькирке? Его голос подпрыгнул на октаву: – Ты обещал! – Тогда найди мне информацию. Забивай давай: Каннингем. Элис на водительском кресле, глаза расширены. Одними губами произнесла: – Фалькирк? Я отмахнулся от нее. – Будь хорошим мальчиком, Джордж. – И не моя это вина… – Стук пальцев по клавиатуре. – Каннингем, Каннингем, Каннингем… Вот. Одиннадцать лет за девять гигов голых маленьких мальчиков на ноутбуке. Дважды забирали за обнажение в общественном месте, примерно через месяц после освобождения. Три нападения на беременных женщин. И… – Снова щелканье клавиш. – Секс с двумя малолетками, шесть лет назад. И какой идиот мог назначить это недоразумение тренером группы по плаванию в младших классах средней школы? В списках пожизненно. Два раза в месяц встречается с проверяющими. – Сколько за детское порно? – Э-э… Четыре года, освободили через два, по особым обстоятельствам. – Спасибо, Джордж. – Сунул телефон в карман. – Есть кое-что интересное: у нашего интересанта были приводы за нападение на беременных женщин. – Я вылез из машины. Элис через мгновение последовала за мной, закрыла дверь и пикнула замками. Раскрыла маленький складной зонтик: – Ты уверен, что нам ничего не нужно говорить детективу-суперинтенданту Джейкобсону? – Если сработает, мы принесем ему результат. Если не срастется, то ему и знать не надо. Все в выигрыше. Вдоль склона холма петляли вниз Гарик Гарденз – два ряда респектабельных бунгало, некоторые с чердаками, переоборудованными под лофты; ухоженные палисадники и лимузины при входе. Не самый роскошный район Каслвью, но уж куда лучше дерьмовой квартирки, которую Элис сняла в Кингсмите. И вид отсюда очень даже неплохой: через реку – мост Дандас, гора с замком, огоньки уличных фонарей поблескивают в темноте. Похромал вслед за Бабз по дорожке к номеру девятнадцать. На окнах жалюзи, дверь, крашенная красной краской, с полупрозрачной панелью. – За последние одиннадцать лет интересанта сажали в тюрьму, выпускали, но во время первого нападения Потрошителя он точно был на свободе. Бабз нажала на кнопку звонка. Элис остановилась на середине дорожки. Поправила волосы, прячась от дождя под зонтом. – Я все еще не убеждена, что мы должны так удаляться от психологического портрета. – Мы здесь не потому, что мне кажется, что Каннингем – это Потрошитель, мы здесь потому, что кто-то позвонил на этот номер из телефонной будки, рядом с которой бросили Клэр Янг. Может быть, Каннингем знает того, кто звонил? Понятно, что предположение притянуто за уши, но другого же у нас нет ни хрена. Кроме того, ты сама сказала: портрет – дерьмо, а доктор Дочерти – мудак. – Вообще-то я использовала совсем другие слова, в том смысле, что он всеми уважаемый психолог, и я просто… – Она замолчала. Открылась входная дверь, и в щель выглянуло опухшее лицо. Лет тридцать пять, длинные светлые волосы зачесаны набок, маленький рот, кусок чего-то, напоминающего длинный красный халат. Женщина. – Слушайте, мне не нужны солнечные панели, мне не нужно асфальтировать дорожку, мне не нужна скидка на пластиковые окна. Я не хочу говорить об Иисусе. Мне не нужна керамическая сковорода, «Эйвон» или херовая вечеринка Анны Саммерз. В последний раз – оставьте меня в покое. Я вышел вперед: – На самом деле… – Идите прочь. Я в этом не участвую. – Мисс Вирджиния Каннингем? – Я сунул руку в карман и вытащил удостоверение. То самое, которого у меня больше не должно было быть. – Мы бы хотели поговорить с вами о том, где вы были прошлой ночью. Она бросила взгляд на документ, раскрыла рот, круглый и красный, как рана от пули. – О-о черт… – И захлопнула дверь прежде, чем я смог вставить в щель кончик трости. Изнутри ее голос звучал приглушенно: – Черт, черт, черт… – Громыхнула защелка. – Черт, черт, черт… – Потом она повернулась и побрела в гостиную, это было видно через стеклянную панель в двери. Бабз захлопала в ладоши: – Ну что, взламывать будем? Элис покраснела: – У нас ордера нет, и вообще мы… – Давай.