– Черт знает сколько времени потеряем! – В письме «Из преисподней» он пишет: «Мистер Ласк дарагой сер посылаю вам пол почке, – так и пишет, не “почки”, а “почке”, – каторую я забрал у адной бабы и для вас сахранил а драгую половину я зжарил и ел и была очен кусна. – Именно так – “очен кусна”. – Магу пасылать вам этот нож с кровю которым я ее дастал если тока нимнога подождети». Подписано «Паймай мня кагда сможишь мистер Ласк». Никаких знаков препинания, апострофов или точек. – Да черт бы тебя побрал! – Я грохнул тростью по прилавку, перейдя почти на крик. – Ты что, твою мать, провалился и утонул или еще что-нибудь? Никакого ответа из-за закрытой двери. Элис взяла красную шариковую ручку и обвела несколько выделенных желтым наречий. – К тому же почерк в «Из преисподней» совсем не похож на почерк письма «Глубокоуважаемый босс». Ни в одном нет пунктуации, только «Глубокоуважаемый босс» написано процентов на триста аккуратнее, и написание букв гораздо лучше. Множество людей полагают, что письма «Глубокоуважаемый босс» оригинальные, потому что описывают события, которые могут быть известны только в том случае, если ты и есть Джек, или из материалов следствия. Но «Из преисподней» доставили в полицию вместе с половинкой человеческой почки, законсервированной в вине. – Мишель обычно почки заказывала в «Таско», с доставкой. – Я снова врезал тростью по прилавку. – Эй, там, работать пора! – Не мог Джек Потрошитель написать оба этих письма, правда? В одном супераккуратнейший почерк, в другом – мазня с ошибками, и вряд ли можно найти человеческую почку в лавке на углу, так что совершенно очевидно, что письмо написано очень раздраженным индивидуалом, который, возможно, убил и расчленил кого-то, но это совсем не значит, что это одно и то же лицо. – И к чему ты клонишь? Из-за двери донесся звук смываемой воды в унитазе. Она обвела ручкой еще пару слов: – И вот какой вопрос должны мы себе задать: «Глубокоуважаемый босс» – это настоящий Джек Потрошитель, а «Из преисподней» – подражатель или все как раз наоборот? Или оба письма ему не принадлежат? – Все равно не понимаю, чем нам это может помочь. – Да просто думаю вслух. «Хор власти и боли»… Я бы так сказала. Власть и боль. Задняя дверь распахнулась, и из нее выскочил парнишка, оставленный наблюдать за магазином. Лицо бледное, короткие волосы торчком, модная щетина. Одна рука на средней пуговице безразмерного кардигана машинной вязки, щеки надуты, мочка левого уха проткнута черной стрелкой. Бейдж с именем «Дональд» висит криво, к пластику прилеплена маленькая золотая звездочка. – Простите, пожалуйста… Вы хотели полдюжины «Кобры» и несколько бутылок безалкогольного лагера, правильно? – Пошел направо, к полкам, взял две упаковки по шесть штук. Поставил на прилавок рядом с письмами Элис. – Бог знает, что я съел, просто невозможно… – Потер пуговицу. – Еще что-нибудь? Она кивнула: – Бутылку «Шираз», «Шардоне», австралийское, если у вас есть, и еще бутылку «Гордона». И несколько банок тоника. – Все понял. Круто. – Дональд взглянул на ксерокопию, покрытую красными закорючками, сделанными шариковой ручкой, и росчерками желтого маркера. – Вы смотрели документальный фильм? Это была моя диссертация по теории массовых коммуникаций. Некоторым специалистам кажется, что гиперреализм реконструированных сюжетов разрушает имплицитный контракт на доверие между режиссером и зрителем, но я полагаю, что он выражает более фундаментальную внутреннюю правду, отражая эмоциональный нарратив Лоры Страхан. – Он слегка улыбнулся, покачав головой из стороны в сторону. – Получил высший балл. Я взял «Кобру», сунул под мышку: – Очень здорово, что это вам помогает. Он пожал плечами: – Рецессия. – На прилавке появились бутылка белого и бутылка красного, к ним присоединилась бутылка джина. – Многие просто не понимают, что документальный фильм действует на нескольких уровнях. Возьмите, к примеру, персонажей – они не просто люди, они действуют как сказочные архетипы. Лора Страхан – Плененная Принцесса, детектив-суперинтендант Лен Мюррей – Несчастный Рыцарь, психолог Генри Форрестер – Почтенный Маг, а доктор Фредерик Дочерти – Ученик Волшебника, вам так не кажется? – Дональд подошел к холодильнику. – Вам обычный тоник или диетический? Элис сунула письма обратно в сумку: – Обычный. – Там есть даже собственная нить повествования. От бестолкового кудрявого помощника до лощеной звезды телевидения в костюме, вы так не думаете? К тому же все мы знаем, что сказал Ницше о звездном небе над нами. Разве это не похоже на идеальную трансформативную актуализацию, как у классического Томаса Харди, – психолог сражается с внутренними монстрами своих пациентов, а в настоящей жизни он сам является монстром. Вам в банках или в бутылках? В банках чуть дороже, но из них газ так быстро не выходит. – Э-э… Хорошо, в банках. – Она наклонила голову к плечу и, не отрываясь, смотрела на него, пока он доставал тоник из холодильника. – Так, значит, вы думаете, что доктор Фредерик Дочерти – каннибал? – В метафорическом смысле, как поглотивший знания своего наставника и наследство его, чтобы возродиться в качестве медийной знаменитости. – Дональд вернулся с упаковкой тоника, шесть небольших банок. – И Потрошитель. Это Дракон. Скрывается во мраке, девственниц в жертву приносит. Ну, понятно, они на самом деле не девственницы, но это просто по аналогии, потому что он заставляет их забеременеть с помощью кукол. Картой будете оплачивать? Новенькая микроволновка тихо гудела в углу кухни, Хитрюга вскрыл бутылку «Холстена» и пустил ее вкруговую, а себе открыл «Кобру». Чокнулся со мной, отхлебнул пару глотков. – Аххх-ха… – Кивнул на бутылку в моей руке. – Газировка – это понятно, но безалкогольный лагер? Слегка педиковато, тебе не кажется? – Как тебе угодно. Кухонный стол завален пластиковыми контейнерами для еды навынос. Карри, рис, дал, гарниры, пакет из серебряной бумаги с чесночным нааном. Пластиковый мешок с салатом. Маленькие баночки с соусами и дипами. Я отхлебнул лагера. Солодовый, хмелистый, горький. Пять лет в завязке, и снова как будто тебе одиннадцать, и пробуешь словно в первый раз, и хочется понять, почему все об этом говорят. Надо было просто выпить газировки. – Итак, где же она живет? Хитрюга оглянулся в сторону гостиной, понизил голос: – Каллери-роуд, Каслвью. Викторианский таунхаус с индивидуальной парковкой и большим садом. Помнишь ту семейку, где папаша заколол всех во сне, а потом горло себе перерезал в ванной? Чуть ниже по улице. Потянуло тмином и кориандром, Хитрюга открыл дверцу микроволновки до того, как она запикала. – Охрана? – Дешевка. Замки на окнах, трехопорная дверь из армированного пластика с врезным замком. – Заменил контейнеры в микроволновке, поставил новые. – Еще мой приятель сказал, что у нее есть пара собак, помесь добермана с немецкой овчаркой. – Нужно будет пару электрошокеров прикупить. Хитрюга причмокнул, программируя микроволновку, снова включил ее: – Не получится. Они не очень охотно сейчас эти штуки продают. Можно просто оглушить, но… шум поднимется. Да и стыдно как-то, собаки ведь не виноваты, что их хозяйка – сука, так ведь? Элис, высунув голову из гостиной: – Кто – сука? – Экхм… – Нахмурился. – Просто мы сегодня утром облаву в одном заведении проводили, бондаж там, и все дела для БДСМ, так вот у дамы, которая всем там заведовала, выражения были уж очень шокирующие. – А когда мы есть будем? Я просто умираю от голода. – Сейчас начнем, рис и наан уже готовы. – Отлично. Я пока стол накрою. – Открыла один за другим три ящика, пока нашла столовые приборы, пошла накрывать. – А как насчет перечного спрея? – С этим я справлюсь. Я несколько месяцев его запасал. Эндрю… – Хитрюга кашлянул. – Этот ублюдок мне изменял. Пришел он как-то домой, а от него «Пако Рабаном» разит, а он всегда «Лакостом» пользовался. Как будто я отличить не могу. Прикинь? – Пожал плечами. Потом уставился на руки, свет кухонной лампы отразился от лысой головы. – Решил подменить, ну, ты понимаешь, разбавить его лосьон после бритья перечным спреем. Но потом смелости не хватило. Не захотел с ним ссориться, если уж он нашел себе кого-то, то здесь я уже ничего не могу поделать. Ну как, очень душераздирающе? Микроволновка пикнула, пора вынимать. Потрепал его по плечу: – Он абсолютный засранец. Ты был слишком хорош для него. – Врешь ты все. – Улыбка затеплилась в уголках рта у Хитрюги. – Но мне это нравится. – Давай мы так сделаем – как только разберемся с миссис К., зайдем к нему в гости с бейсбольной битой. Улыбка переросла в ухмылку. – Договорились. Я убрал из микроволновки контейнеры, сунул рис. Начал было нажимать пальцем на кнопки программы, но остановился: – Вот еще что. Нужно что-нибудь седативное, для Элис. Чтобы Элис в машине было… комфортно, пока мы разными делами занимаемся… – Не, без вариантов. Ты ее с собой не возьмешь. Если обо мне говорить, я совсем не против помочь тебе замочить старую кошелку, но Элис? Нет. Ты не можешь. Я наклонился, задрал левую брючину. Продемонстрировал серый пластиковый браслет: – Других вариантов нет. Если между нами расстояние будет больше ста ярдов, вся сила закона обрушится на меня целой тонной придурочных копов. Так что она с нами. Хитрюга снова включил микроволновку: – Это неправильно. Элис… – Будет в полном порядке. Все как по часам. Поедем туда в… Что еще? Хитрюга покраснел: – Да так, проблема небольшая. Нам нужна другая машина. – А что случилось с «мондео»? Я думал, ты… – Я припарковал ее за углом вчера. Нет, это просто замечательно.