У обочины стоял большой черный «рэнджровер», серые клочья выхлопных газов тянулись в темноту. Едва мы с ним поравнялись, распахнулась дверь со стороны водителя, и наружу выбрался констебль Купер. Поверх форменной одежды на нем был защитный жилет, в комплекте с дубинкой, наручниками и рацией. Фуражка также была на своем месте, капли дождя шлепали по натянутому на нее пластиковому чехлу. Натянул на себя желтую флуоресцентную куртку. Кивнул: – Шеф. – Что сказал Плохой Билл? – В пятницу, во время ланча, он припарковался рядом с замком. Там как раз протестный митинг проходил, против попытки муниципалитета закрыть библиотеку Мидмарч. Толпы народа, телевизионщики понаехали, все такое. Сказал, что он там кучу денег заработал. Я похлопал Купера по плечу: – Хорошая работа. Судя по улыбке, расползшейся по его худому лицу, можно было подумать, что я только что предложил его умирающей матери одну из своих почек. – Спасибо, шеф. – Как только здесь закончим, займись телевизионными компаниями. Мне нужны все материалы, которые были отсняты на митинге. Не только то, что пошло в эфир, но и те куски, которые вырезали при монтаже. – Ткнул пальцем в здание, напротив которого мы стояли. – Если я не ошибаюсь, Смеющегося Мальчика засняли здесь на пленку, когда он покупал последнюю еду Клэр Янг. Улыбка стала еще шире. – Так точно, шеф. С другой стороны машины клацнула дверь, и появился Джейкобсон. Еще и друга с собой привел – за его плечом возвышалась офицер Бабз, собственной персоной, плечи расправлены, на лице ухмылка. Натянула на руки пару черных кожаных перчаток, разгладила промежутки между пальцами: – Ну что, мы готовы? – Думал, ты домой уехала. – Такое веселье пропустить? Ни в коем случае. – Шлепнула Джейкобсона по спине, отчего тот едва не упал. – Медведь решил продлить со мной договор. Он оправился, стряхнул невидимую пылинку с груди кожаной куртки: – Я изучил дело мистера Робертсона и решил, что лучше будет, если мы займемся этим с осторожностью. Я повернулся на триста шестьдесят, хорошенько оглядев улицу. «Заняться с осторожностью» явно не включало в себя запрос на силовую поддержку у Несс. Элис снова дернула меня за рукав, приглушила голос почти до шепота: – Кто такой мистер Робертсон? Купер первым вошел в подъезд дома. На потолке светильник, плафон усеян телами мертвых насекомых. Бледный грязноватый свет едва высвечивал обшарпанные стены и бетонные ступени. Из останков детской коляски без колес торчали обломки сломанных деревянных стульев. Купер поправил фуражку и пошел вверх по лестнице, Джейкобсон потопал вслед за ним. Я повернул голову к Бабз: – Тебе палисадник или задний двор? – Палисадник. – Потерла кончики пальцев. Нахмурилась. – Нет. Задний двор. Обычно через него свалить пытаются. – Бабз повернулась, прошла через подъезд и исчезла в темноте. Звук захлопнувшейся двери, и мы с Элис снова остались одни. Она прогнулась назад и посмотрела вверх, в щель между лестничными пролетами: – Итак… мистер Робертсон? – Для друзей – просто Алистер. – Подтолкнул ее к выходу на улицу. – Для всех остальных – Скальный Молоток Робертсон. – Он что… – Даже очень. Она раскрыла зонтик, мы спрятались под ним. Я толкнул дверь концом трости, раскрыл настежь. Элис закрыла глаза. Выдохнула. – Все в порядке. Скоро все кончится. – Так или иначе. Она крепче сжала мою руку: – Не хочу умирать. Что, если миссис Керриган… – До этого не дойдет. Правило номер один помнишь? Бежишь со всех ног. – И не хочу, чтобы ты умер. – Значит, нас уже двое. Стук в дверь эхом проскакал по лестничной клетке, потом голос Купера: – МИСТЕР РОБЕРТСОН – ЭТО ПОЛИЦИЯ! ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ! Элис поежилась. Глубоко вздохнула: – Ну, Скальный Молоток Робертсон… звучит неплохо. – ПОСЛУШАЙТЕ, МИСТЕР РОБЕРТСОН, МЫ ПРОСТО ХОТИМ ПОГОВОРИТЬ. – Давным-давно в одном маленьком городе жил маленький мальчик по имени Алистер Робертсон, а мама и папа его очень любили. А еще они любили грабить почтовые отделения. И однажды… – Что, в конце сказки он забьет кого-нибудь скальным молотком? – А, ты ее уже слышала? – МИСТЕР РОБЕРТСОН? МЫ БУДЕМ ВЫНУЖДЕНЫ ВЫЛОМАТЬ ДВЕРЬ, МИСТЕР РОБЕРТСОН. НЕ УСУГУБЛЯЙТЕ СИТУАЦИЮ! – Почему в твоих сказках нет плюшевых медвежат и пушистых кроликов? Я кивнул: – О’кей. Давным-давно жил-поживал пушистый кролик по имени Алистер, и, когда Маму Крольчиху и Папу Кролика отправили отбывать от восемнадцати до пожизненного, его и маленькую сестренку пришлось поместить в приют. А в этом приюте работал мерзкий плюшевый медведь, который любил баловаться с маленькими девочками-крольчатами… Наверху раздался грохот. Потом удар. Потом ругань и пронзительный вопль. Потом снова ругань. Судя по доносившимся звукам, Скальный Молоток Робертсон совсем не стремился помочь Куперу в расследовании. – Давай. – Я положил руку на спину Элис и подтолкнул ее к дороге. – Думаю, тебе лучше спрятаться за машиной. Она обеими руками схватилась за ручку зонта: – Но… Кто-то заорал, раздался треск, как будто что-то сломалось. Потом что-то упало. И куски перил с грохотом запрыгали вниз по лестничному пролету над нами. – Все будет хорошо. Шаги на лестнице. Топают вниз. Приближаются. Элис попятилась к «рэнджроверу» Джейкобсона. Дверь распахнулась, и вот он собственной персоной – Скальный Молоток Робертсон. Замер в дверном проеме. Белая рубашка разорвана у воротника, ткань на груди заляпана мелкими красными пятнами. С нашей последней встречи его волосы заметно поредели, а те, что остались, были седыми и стриженными под машинку. Алгоритмы Сабира сделали не самую плохую работу, только с эспаньолкой слегка облажались. Это была не растительность на лице, а глубокий шрам, который шел вниз от ноздрей, рассекал обе губы, делил пополам подбородок и сантиметров десять шел по горлу. На носу криво сидели очки, как у Эрика Морекамбе. Мои руки, застонав от боли, сжались в кулаки, но я даже попытался улыбнуться: – Добрый вечер, Алистер. Помнишь меня? – Ах ты… черт. – Он захлопнул дверь или, по крайней мере, попытался это сделать. Дверь ударилась о конец моей трости, отскочила и снова распахнулась. А он развернулся и рванул к выходу на задний двор. Исчез в мокрой темноте. Я посчитал до десяти. Потом еще раз до десяти, для надежности. Подошла Элис: – Ты что, не будешь его догонять? – Нет особой необходимости. Но если хочешь, можно и побегать. – Похромал через подъезд, мимо гнездышка со сломанными стульями, мимо кусков разбитых перил, потом толкнул дверь и вышел на задний двор. Узкое пространство между линиями домов заполняли плешивые островки травы, желтой от света, сочившегося из закрытых шторами окон. Небольшое пространство размером с три парковочных места ограждал деревянный забор, в углу примостился покосившийся сарай, опоры для сушки белья торчали, как часовые. Бельевые веревки между ними провисали под тяжестью полотенец, мокнувших под дождем. Скальный Молоток Робертсон лежал лицом в траве, правая рука заломлена за спину, он дрыгал ногами и грязно ругался. Колено офицера Бабз вдавилось между лопатками, и, поскольку он не прекращал дергаться, она резко наклонилась вперед – Робертсон захрипел и перестал сопротивляться. Бабз подняла голову, ухмыльнулась: