– Мммммнннффф, ммммммммнннфффнннн! Над куском клейкой ленты мокрые от слез щеки. Несчастное дитя. Наверное, нравится ему эта клейкая лента, весь в нее замотан – и руки за спиной, и лодыжки, и колени. Брезент под ним так и хрустел, пока он извивался в багажнике. Судя по моим наручным часам, было без десяти девять – больше трех часов прошло с тех пор, как он получил полную дозу коктейля, смешанного Ноэлом. Отличная работа, Ноэл. Я наклонился и похлопал Мэнсона по залитой слезами щеке: – Вот что получается, когда воруешь у Энди Инглиса. И о чем ты только думал? – Ннннннффф! Нннмммммфффннн! Да, они так все говорят. – Раньше надо было думать, прежде чем занялся отмыванием денег мафии. Убийства, рэкет, наркотики и проституция. Ты хоть понимаешь, сколько горя и страданий ты помог сотворить? Сколько исковерканных жизней? Ты хоть раз думал об этом, когда возвращался домой, в своей крутой тачке, к своей крутой жене и сорванцу, который ходит в частную школу? – Нннффф! Нннннгггггнннн нннффффф! – Ты заслуживаешь все, что тебе уготовлено. – Ннннннннннннннннгггххх… – Зажмурился, снова слезы потекли. Быстро обыскал его, потом расстегнул пиджак и выудил из внутреннего кармана, с левой стороны, пухлый бумажник. Пара кредитных карточек, три карты постоянного покупателя, бонусные карты авиакомпаний. Фотография. Он, жена и ребенок на пляже, улыбаются, в каком-то экзотическом месте с пальмами. Несколько счетов. И фунтов двести пятьдесят наличкой. Оштрафовал его на двести фунтов, чтобы не был таким засранцем, сунул бумажник обратно. – Ннннгггххххффффнннн… – Хочешь, угадаю? Тебе очень жаль, да? Умирать не хочешь? – Ннггххх… – Если спасу твою несчастную задницу, ты ведь сольешь мне информацию про махинации Энди Инглиса, правда? Распишешь каждую сделку по торговле оружием, по делам с наркотой. Счета назовешь, и в офшорном безналоговом рае тоже. Короче, всё. И в суде это тоже сделаешь. Глаза распахнулись, брови нахмурились. – Нннн, ннннммммфф нннгггххххх! Я наклонился к нему, довольно близко: – Я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что она прикажет тебя убить, если ты обратишься в полицию. Слишком поздно. Ты понимаешь, почему ты здесь? Да потому, что она уже приказала тебя убить. Или ты будешь говорить со мной – и для тебя все закончится программой защиты свидетелей, или ты этого не сделаешь – и твоя жизнь закончится неглубокой могилкой в лесу. Мне наплевать. Сам выбирай. Мэнсон снова закрыл глаза, плечи его затряслись, и слезы, слезы. Наверное, многие годы ему казалось, что он неприкасаем. Ведение бухгалтерии – дело чистое, не так ли? Это ведь не банки грабить или коленные чашечки ломать. Просто компьютеры и цифры. Не то что настоящие преступления. Ублюдков вроде Пола Мэнсона ничто не трогает. Я вытащил из кармана конверт, достал последний шприц. Снял колпачок с иглы. Слегка нажал на поршень, чтобы выдавить пузырьки воздуха, левой рукой прижал голову Мэнсона к дну багажника. – Ннннн! Ннниии! Нннннгггфффнннтт! Да заткнись ты. Она не поверит, если на труп похож не будешь. Игла вошла ему в шею. Нажал на поршень. Из-под клейкой ленты послышался приглушенный вскрик. Мэнсон дернулся… И обмяк. Лежал, как большой уродливый сверток, перемотанный упаковочной лентой, с бантиком из бельевой веревки. В такой упаковке я вряд ли смогу вытащить его из багажника. Перерезал ножом веревку, развязал удавки на горле и лодыжках. Гораздо лучше. Позади меня стук металла о металл. Мужчина в костюме снял цепь, соединявшую две створки ворот, опустил на землю. За его спиной рокотал большой черный BMW, полноприводный. Дождь превратил свет фар в два мерцающих клинка, отражавшихся в мокром асфальте. Самое время. 38 Парень в костюме подождал, когда его внедорожник проедет на стоянку автомобилей у товарного склада, закрыл ворота и набросил цепь. Свет фар высветил стену здания оптовиков. Автомобиль остановился прямо передо мной. С водительского кресла слез Джозеф. Его левый глаз выглядел еще хуже, чем сегодня утром, он заплыл и стал походить на лиловый грейпфрут. Синяки расползлись по всему подбородку, нижняя губа распухла и треснула посредине. Быстро наклонился к машине, а когда снова выпрямился, в его руке оказалась бита. Решил больше не нарываться на мордобой. Голос угрожающе-хрипловатый, таким обычно серьезные парни говорят. – Мистер Хендерсон, я полагаю, между нами больше не возникнут недоразумения, с которыми мы столкнулись этим утром? – Будем надеяться. Парень, возившийся с воротами, пошел под дождем в нашу сторону. На фоне огней находившегося рядом оптового магазина он казался просто темным силуэтом, пока не подошел к машине. Френсис. Нос разбит в лепешку, к переносице прилеплен кусок бледно-розового пластыря. Вокруг глаз черные круги, как у енота. Макушка перемотана бинтами – это все из-за банки с бобами, не один шов, наверное, пришлось наложить. Замечательно. С конца рыжего конского хвоста капала вода, превращая серый костюм в похоронно-черный. Кивнул в мою сторону. – Шпектор. – Слово вышло слюнявым и каким-то бесформенным. – Френсис. Достал из машины черный зонт. Раскрыл, потом распахнул заднюю дверь BMW. Держал зонт над миссис Керриган, пока она выходила из машины на асфальт стоянки. Миссис Керриган стояла там, под зонтом, и улыбалась мне: – Мистер Хендерсон, вы здесь. Как приятно. – Показала на краденый «ягуар»: – У вас есть для меня подарочек? Я не шелохнулся. – Где Хитрюга? – О да, вы такой властный! – Кивнула головой Френсису: – Давай сюда дружка мистера Хендерсона. Хмыкнула. Френсис отдал ей зонт и скрылся за внедорожником. Что-то звякнуло. Потом хрустнуло. Появился Френсис – согнувшись, он тащил, ухватив под мышками, неподвижное тело. Оно было наполовину завернуто в полимерную пленку, на которой виднелись бордовые и ярко-красные пятна. Человек был голый. Френсис остановился прямо напротив капота BMW, свет фар просветил пластик. Это точно был Хитрюга. Лицо и тело в синяках и ссадинах, бледная кожа покрыта кровью. Марлевая повязка на том месте, где когда-то был глаз. – Он живой? Френсис опустил тело на землю, потом сел на корточки и приложил пару пальцев к его шее. Подержал немного, встал и кивнул: – Еще тикает. – В последовавшей за словами ухмылке не хватало трех зубов. – Еле-еле. – Ну что, мистер Хендерсон, один заложник есть. Теперь ваша очередь. Справедливо. Багажник «ягуара» открылся. Я прислонил трость к бамперу, потом наклонился и ухватил безжизненное тело Мэнсона за грудки. Приподнял, перевернул набок, пока голова и грудь не свесились за край багажника. Ухватился руками за воротник и ремень, вытащил из багажника и положил на асфальт. Оставил лежать лицом вниз, под дождем. – Бухгалтер мафии, одна штука. Она встала на цыпочки, посмотрела на Мэнсона: – Он жив? – А вы как думаете?