– …совершенно бесполезная трата времени. – Детектив-инспектор Смит бросил на меня взгляд, затем отвернулся и помчался по коридору, сжимая руки в кулаки. Детектив-сержант Стивен посмотрела ему вслед, вздохнула: – Завтра над ним на работе весь народ смеяться будет. – Провела рукой по лбу. Затем кивнула на допросную комнату: – Зайдем? Запах внутри был точно такой же, как и раньше, – мерзкая смесь из вонючих ног и несвежего дыхания, с добавлением кислятины и пота. Детектив-сержант Стивен снова уселась на свой стул и потянулась рукой к вмонтированному в стену блоку записи. Вынула пленки, положила на стол. Адвокат Робертсона поджал губы и хмуро взглянул на камеру в углу. Красные огоньки не горели. – Это для чего? Моего клиента запугивать? Нас не будут записывать, чтобы вы потом могли ему угрожать? Джейкобсон сел рядом с сержантом Стивен: – Вам, несомненно, хорошо известно, что бесполезная трата времени полиции является серьезным правонарушением, не так ли, мистер Робертсон? Адвокат положил ему руку на плечо: – Не отвечайте на этот вопрос. Я занял позицию за Джейкобсоном. Прислонился к стене. Скрестил руки на груди: – Вы умудрились стать самым плохим частным детективом всех времен и народов. Молоток Робертсон посмотрел на меня. Стиснул челюсти – шрам, шедший от носа к горлу, потемнел. – Без комментариев. – Только тупить не надо. У нас Макфи внизу сидит, он нам все рассказал. Вы шпионили за его дочерью, потом ему докладывали. – Я нацепил на лицо широкую улыбку. – Только приличный частный детектив не позволит, чтобы его заметили все, кому не лень, да еще гонялись за ним, и не один раз, а два. Адвокат напрягся: – До тех пор пока вы не включите видеозапись, мой клиент не станет отвечать на ваши вопросы. Это грубейшее нарушение… – В вас медсестра пустыми бутылками бросалась. Это, конечно, не «Частный детектив Магнум», правда? Нет, серьезно, насколько надо быть тупым, чтобы… – Я хороший частный детектив! – Робертсон привстал со стула, лицо стало наливаться кровью. – Такое наружное наблюдение должна вести группа из трех человек… Место наблюдения набито потенциальными свидетелями, люди входят и выходят круглые сутки. А я один всем занимался. Шесть недель! – Сделал пару глубоких вдохов и снова сел на стул. – В смысле, без комментариев. – Не будьте идиотом, ваш клиент у нас внизу сидит. Мы с ним поговорили. Мы все знаем. Адвокат: – Мой клиент сказал – «без комментариев». Джейкобсон наклонился вперед: – Понимаете, Алистер, – я могу называть вас Алистер, не так ли? «Скальный Молоток» звучит как-то по-американски, вроде как прозвище у рестлера. Нам прекрасно известно, что вы вели наблюдение за Джессикой Макфи. Могу предположить, что вы также вели фотосъемку, не так ли? Тот не шевельнулся. – Потому что, если вы вели фотосъемку, вполне возможно, что на одной из этих фотографий находится настоящий Потрошитель. Я кивнул. – Мистер Макфи хочет, чтобы вы передали нам все, что у вас есть. И еще он просил передать, что, если вы нас кинете, он сам вами займется. Так или иначе, но мы эти фотографии получим. С одной только разницей – захотите вы попасть в реанимацию или нет? Скальный Молоток покусал губу, отчего шрам на его лице перекосился. Посмотрел на адвоката. – Или… – Джейкобсон предупреждающе поднял вверх указательный палец, – мы будем говорить с вами о сопротивлении при задержании и нападении на двух офицеров полиции. * * * Пока мы шли по коридору, улыбка Джейкобсона превратилась в ухмылку. – Мистер Хендерсон, теперь можешь называть меня Медведь. – Потер лапой распухшую щеку. – Так. Получаем фотографии, отдаем в лабораторию, пусть там над ними поколдуют, и потом устраиваем шикарный банкет с китайской едой. – Не могу. – Я протестующее поднял вверх руки. – Элис это любит, но если я с ней не пойду, наши браслеты перестанут контачить, и появится ваша вооруженная стража. – О-о. – Джейкобсон слегка нахмурился. – Вы уверены? – Я бы с удовольствием, но вы сами понимаете… Может быть, завтра? Если, конечно, миссис Керриган нас раньше не прикончит. * * * «Ягуар» пыхтел и трясся, пока его мотор остывал под покрытым вмятинами капотом. Я сунул руку на заднее сиденье, ухватил Боба-Строителя за мягкую голову. Вокруг заброшенная промзона. Холодный свет уличных фонарей да холодный моросящий дождь – вот и вся наша компания. Элис провела кончиками пальцев по рулю: – Может быть, еще не поздно позвонить… – Это ведь не как в «Охотниках за привидениями». У нас тут – «Кто сам себе помогает, тому помогает Бог». – Липучка в промежности Боба с треском разошлась. Вытащил пистолет, проверил, стоит ли он на предохранителе, вынул магазин – все еще полный – и вставил его на место. Потом слегка наклонился вперед и сунул пушку за пояс брюк на спине: – И что нужно делать, если все пойдет не так, как надо? – Ты уверен, что мне не стоит… – Уверен. Вздохнула, еще крепче схватилась за руль: – Правило номер один – бежать. – Хорошо. Ты не околачиваешься поблизости, не геройствуешь, не упираешься своими красными маленькими кедами в землю, а тупо убегаешь. – А ты… Я показал через лобовое стекло на проход, исчезавший в темноте между оптовым складом и шеренгой разлагавшихся морских контейнеров. Туда, где тени были особенно густыми и темными. – Через этот проход. Здесь они тебя не заметят. – А если я… – Нет. Ты убегаешь. – Я положил ей руку на колено. – Обещай мне. Она посмотрела на меня, потом снова опустила взгляд на руль: – Обещаю. – Идешь к дыре в заборе, которую мы проделали. Не геройствуешь. Не останавливаешься. Не оглядываешься. – Сжал ее коленку рукой. – А если кто-нибудь тебя схватит, бьешь ему по голове молотком. – Не оглядываться. – Она выпустила из рук руль, взяла мою руку. – И ты, пожалуйста, сделай так, чтобы тебя не порезали, не подстрелили и не избили. И вернись, пожалуйста, живым. Обещай. – Обещаю. – Я открыл дверь, потом наклонился и поцеловал ее в щеку. Она пахла мандаринами и манго. – А сейчас – быстро, тащи свой зад вон туда, где безопасно. Она вышла из машины, раскрыла зонтик и растворилась во мраке ночи. Темнота проглотила черные джинсы и куртку, оставив напоследок маленькую белую полоску на подметке ее кед. А потом и полоска исчезла. Я вышел из машины. Сквозь трещины в асфальте пробивались сорняки. Пока я, прихрамывая, обходил машину и возился с багажником, дождь барабанил по плечам куртки и стекал с волос за воротник. Пол Мэнсон уставился на меня, моргнул. Глаза широко раскрыты, мокрые и налитые кровью. Бельевая веревка впилась в шею, кожа вокруг нее вздулась и покраснела.