Элис подняла голову с рулевого колеса, все еще прижимая Боба к груди: – Что? – Доктор Фредерик Дочерти питает слабость к мертвым женщинам. – Снова в телефон: – Еще что-нибудь? – Сейчас он в штаб-квартире управления. Патрульная машина забрала его из гостиницы в шесть сорок пять. Оттуда он не выходил. Чайка снова вернулась, бледная полоска на фоне черного неба. – У него есть машина или он пользуется электричкой? – Получил регистрационные номера на машину. Подожди секунду… – Шуршание. Пискнул мой рабочий мобильник. Скорее всего, отчеты социальной службы. Вытащил, вызвал электронную почту, протянул мобильник Элис: – Почитай. – Извини, что-то Лицензионное агентство сегодня утром зависает… Ага, вот – темно-синий «вольво V-70». Номер сказать? Я записал номер в блокноте. – Спасибо, Алистер. Дай знать, если Дочерти куда-нибудь пойдет, хорошо? – Сделаю. – Закончил разговор. Я постучал телефоном по подбородку. Так, питает слабость к мертвым женщинам… Самое время напомнить о себе Ноэлу Максвеллу, посмотрим, что он узнал у своих приятелей – больничных барыг. Его телефон ответил с десятого гудка. – Да? – Ноэл? Это я. Пауза. – Ах да, мистер Хендерсон, здравствуйте. Кхм… какое совпадение, я как раз собирался вам звонить. Еще бы. – Ну и? – Осталась пара ребят с ночной смены, я с ними еще не поговорил, но ходят слухи, что кто-то кому-то впарил пару ампул с тиопенталом. Это что-то вроде того… что вы тогда приобрели, только более рискованное, проблемы с дыханием и с сердцем, и все такое. Я взял блокнот и ручку: – Кому впарили? – Я же говорю – я еще со всеми не переговорил, так что это может быть просто пустой треп. Вы же знаете этих ребят… – Кому, Ноэл, не жди, когда я приду и начну гадать по твоим внутренностям. – О’кей, ходят слухи, что Боксер впарил эту хрень психиатру, которого по ящику показывали. Ну, вы его знаете, это тот парень, который поймал серийного убийцу, что ребятишек покрошил в Данди. Доктор Фредерик Дочерти. – Кто такой Боксер? Имя, адрес, номер телефона. – Откуда мне адрес его знать? Я ведь не… – Выясни и отправь мне эсэмэской. – Закончил разговор. Посмотрел на Элис. Ухмыльнулся: – Все лучше и лучше. Ветер попытался вырвать дверь у меня из рук, пока я выбирался из машины под проливной дождь. Вцепился ледяными когтями мне в лицо и шею, пока я доковылял к водительской двери и прогнал Элис на пассажирское кресло. Она перелезла через ручной тормоз и ручку переключения скоростей, прихватив с собой Боба-Строителя и мой мобильный телефон. – Это… интересно. – Я тоже так подумал. – Двигатель заворчал, разогреваясь, на мгновение заглушил шум дождя. – Ремень накинь. Она сделала, что было сказано. – Куда мы сейчас? – Взламывать и проникать. 46 Потолочные светильники рисовали на бетонном полу серые круги, их лампы были недостаточно сильными, чтобы разогнать темноту. Я еще раз взглянул на номерной знак автомобиля, сверился с тем, что было написано на бумажке, – так, для большей уверенности. Не сказать чтобы гостиничный паркинг был забит синими «вольво», но лучше перестраховаться, чем потом пожалеть. Машина Дочерти стояла в самом дальнем от входа углу, одной стороной почти вплотную к стене, так что между машиной и соседним парковочным местом расстояние было довольно приличное. Наверное, владельцу очень хотелось, чтобы кузов не поцарапали. Отличная придумка. Лом с визгом процарапал водительскую дверь, выдирая двойной завиток краски и обнажая металл. Вот так вот. Паркинг был почти пуст, большинство постояльцев на работе, или на каких-нибудь конференциях либо занимались тем, чем обычно занимаются туристы в Олдкасле в дождливый полдень в среду. Так что здесь остались только несколько хетчбэков и один «рэнджровер спорт», все машины припаркованы рядом с дверью, которая вела внутрь гостиницы. Элис переминалась с ноги на ногу, все время оглядываясь на вход, скрывавшийся за решеткой колонн. – Я совсем не уверена, что нам следует это делать, в том смысле, что я понимаю, вся эта хрень, вроде «заставлял жену изображать жертву убийства», выглядит довольно мрачно, но… – Ты прочла отчеты социальной службы? – Да, я понимаю, вот только… – Обняла себя обеими руками. – Что, если мы ошибаемся? Что, если это не он? Я взял ее за плечи, сжал: – Он должен где-то хранить свой персональный набор для похищений. В комнате он его не оставит – там горничная может найти. И в участке не оставит, Дочерти, конечно, самонадеян, но не до такой же степени. Так что его набор либо в том месте, куда он отвозит девушек, либо в машине. Мотоциклетные перчатки, которые я стырил в транспортном отделе, оказались слегка великоваты, ну да ничего. Шлепнул ломиком по обтянутой кожей ладони другой руки: – Никто не идет? – Нет. – Хорошо. Лом врезался в водительское окно, засыпав передние кресла блестящими кубиками стекла. Все четыре лампы аварийной сигнализации загорелись, гудок загудел, сирена заскрежетала. Я провел ломом по краю окна, сбивая остатки стекол, потом сунул руку внутрь и дернул за ручку, открывая капот. Прихрамывая, подошел к переду машины, поднял капот, сунул зубцы гвоздодера под крышку аккумулятора, отжал. Красная клемма отскочила от батареи, и наступила тишина. Пять секунд. Не рекорд, конечно, но очень даже неплохо. – Никого нет? – Эш, а что, если он не Потрошитель, мы… – Никто не пришел? Вздохнула: – Нет. Открыл дверь машины, наклонился над креслами. Щелкнул крышкой бардачка. Карты, полпачки мятных леденцов, техпаспорт. На полу ничего, и под креслами тоже. В дверном кармане ничего нет. Отсек для вещей между креслами тоже пустой. – Если он не Потрошитель, мы просто свалим отсюда, и никто нас больше не увидит. Он вечером придет, подумает, что хулиганы машину попортили. Смотри на это как на расплату за то, что он такой засранец. Так, сторона водителя. Неопреновый фолдер с компакт-дисками, смесь кантри-вестерна с Филом Коллинзом. Красивые обложки, солнечные очки. Поковырялся в кубиках разбитого стекла под креслом. Наткнулся на что-то твердое. Там что-то лежало… – Подожди-ка. – Ухватил двумя пальцами, потянул. Синий фолдер с надписью «СОБСТВЕННОСТЬ ПОЛИЦИИ МАНЧЕСТЕРА И ОКРЕСТНОСТЕЙ».