Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 14 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Отчего так? — А, — махнул я рукой, как будто дело плевое. — Подошва у сапога оторвалась, вот и выкинул. Думал, прикуплю в ближайшей деревне, да вот не получилось. Ничего, в Казани обуюсь. Просто не рассчитывал, что так быстро ноги собью. Хотел на пароходе доплыть. Но вот не успел. — Городской… — не то ругнулся, не то констатировал факт возница. — А шляпа? — спросил татарин, на русском он говорил чисто. — Да ее еще три дня назад ветром на пароме сдуло. Ничего, до Казани доберусь, там все и прикуплю. Кстати, долго до нее? — Вечером будем, — спокойно ответил возница. — Может, я тогда посплю, а то глаза слипаются… — Да спи, ты нам не мешаешь. Уснуть мне не помешал ни тихий разговор попутчиков — судя по нему, они ехали на базар закупаться для дома и семьи, — ни скрип телеги и топот лошади. * * * — Виталий, просыпайся, обедать будем, — потрепал меня по плечу Николай Филиппович. — Ага, — широко зевнув и потерев лицо, я сел и осмотрелся. Стояли мы в открытом поле у дороги. Вокруг раскинулись бескрайние поля, чуть в стороне виднелись какие-то постройки, видимо, деревня, а правее нашего маршрута отчетливо были видны воды реки. По ней шел буксир, тащивший баржу. Видимо, у берега были приличные глубины. Мои попутчики к этому времени успели расстелить на краю телеги кусок брезента и начали выкладывать снедь. Еще раз зевнув, чтобы прогнать остатки сна, я подтянул корзину и выложил все, что у меня было, кроме куска, который грыз — не надо им было видеть следы зубов. Это могло вызвать подозрения. Взяв у Рината Ильича нож, я быстро нашинковал ломтиками сало, остатки немного подсохшего хлеба и луковицу. По сравнению со мной, у деревенских стол был побогаче. Вареное мясо, свежий хлеб, вареные яйца, пирожки с мясом и картошкой, луковицы и кефир в кувшинах. Присоединившись к пиршеству, я довольно быстро поел. Можно сказать, наелся. Убрав остатки еды обратно, мы продолжил путь, и я опять благополучно уснул. Проснулся ближе к вечеру, сам — выспался. Привстав на локтях на качающейся телеге, осмотрелся. Попутчиков прибавилось — были еще две женщины, одна лет за пятьдесят, другая за тридцать. По виду мать и дочь. — Добрый день, — поздоровался я. — Здравствуйте, — вежливо ответили женщины. — Николай Филиппович, когда прибудем? — Да приехали ужо, вон, пригород видно. Через полчаса на месте будем. — Хорошо. Вы сразу на базар? — Не, мы к дочке, переночуем. Но тебе по пути, она недалеко от железнодорожного вокзала живет, там есть вещевой рынок. — Это хорошо, спасибо. — Тебе, Виталий, ночевать есть где? — Да нет, я в Казани только проездом был. — Можешь с нами переночевать. Дочка недорого возьмет. — Почему нет? Я согласен. — Добре. Высадив на окраине обеих женщин — кстати, они за перевозку не платили — мы въехали на улицы древнего города. Мне было интересно разглядывать город, переживший столько веков. Странные трамваи, машины, повозки, людей в древних одеждах — у многих она полувоенная. Внимательно приглядываясь к людям, я заметил, что большинство были в шляпах или шляпках. Простоволосых было мало, да и то в основном дети. До дома, где жила дочка возницы, мы доехали минут за сорок. Николай Филиппович не обманул, вокзал был где-то неподалеку, я отчетливо слышал перестук и паровозные гудки. Зато с другой стороны промелькнули белые стены Кремля.
Въехав в тихий дворик, остановились у одного из подъездов. Дальше мы втроем распрягли лошадь, загнали телегу к стене сарая, а лошадь завели в сам сарай, дверь которого нам открыл внук Николая Филипповича, пацан лет восьми. Андрейка. Договориться о постое действительно не составило проблемы. Отдав всего пятьдесят копеек за ночь, я умылся и свалился на выделенную лежанку. Несмотря на то, что успел поспать за время езды, вырубился я почти сразу. * * * — Виталий, ты просил разбудить тебя утром. Да и мне пора на работу. Проснулся я сразу, как только Елена, дочка Николая Филипповича, коснулась моего плеча. — Спасибо. Сколько времени? — Семь утра уже. Елена была вдовой. Муж, работник прокуратуры, погиб два года назад, утонул. Так что жила она с сыном в двухкомнатной квартире одна. — Я тебе еды положила на кухне, позавтракай. — Спасибо. Быстро поел (попутчиков уже не было, они на базар сорвались в шесть утра) и, поблагодарив хозяйку, я собрал вещи и покинул приютивший меня дом. К моему удивлению, не я один был такой босой, стайка мальчишек лет двенадцати, пробежавшая мимо с удочками, ничем от меня не отличалась. Даже штанины были так же подвернуты до колен. Потому, поправив рубаху под ремнем, и убрав складки назад, я подхватил корзину и зашагал в сторону железнодорожного вокзала — прежде чем совершать покупки, нужно узнать цены на билеты. Своим видом да еще с корзиной в руках я напоминал отдыхающего, поэтому особого внимания не привлекал. Прогуливающийся по площади у вокзала милиционер — младший сержант, судя по треугольникам — только лениво скользнул по мне взглядом и продолжил патрулирование. В кассы идти не пришлось, у входа на доске объявления висели расценки. «Тэк-с, десять рублей до Москвы в купе и пять рублей на плацкартном. Хм, это дорого или дешево? Ладно, цены узнал, теперь на базар, там определимся». Прежде чем идти на базар, я зашел в жаркое помещение вокзала и встал у кассы, где как раз покупала билеты в плацкартный вагон стайка девушек. К моему удивлению, они просто говорили, куда, и оплачивали, получая маленькие серенькие картонки билетов. Документы они не предъявляли. Воодушевившись, я узнал, когда ближайший поезд на Москву, вышел с вокзала и направился на базар. До четырех дня времени у меня полно. Помня о билете, я отложил десять рублей, решив потратить остальное — семь рублей бумажками и два рубля мелочью. Базар располагался недалеко, дошел минут за десять. Причем торговали там не только вещами, но и продовольствием из ближайших деревень. Покрутившись, я продал корзину за сорок копеек — больше она не стоила — а обе бутылки по двадцать. Подойдя к мужичку, торгующему поношенной одеждой, я надолго завис у него, щупая и пробуя товар. Мне понравились заметно ношенные, но еще крепкие сапоги, но продавец запросил за них аж десять рублей. Обычно такие стоили около пятидесяти рублей, как я узнал у соседей, но именно у этой пары, у одного из сапог, был разрыв на голенище, зашитый суровой ниткой. Походив по базару, я цены знал, даже в магазин заглянул, присматривался, поэтому сразу начал торговаться. Сбив цену до семи рублей двадцати копеек (тут продавец уперся и ни в какую не хотел уступать), я дополнительно вытребовал у него два куска фланели для портянок. Быстро обувшись, раскатал штанины и заправил их в голенища — теперь то, что штаны короткие, в глаза не бросалось. Прошелся, пробуя обновку на ходу. Блин, как же зашибись ходить обутым! Можно было бы, конечно, купить полуботинки или вообще плетенки. Но мне требовалась обувь для долгих переходов, а эти сапоги, было видно, еще долго прослужат, хоть слегка и рваные. Я не привередничал, на что хватило, то и купил. Денег фактически не оставалось, но за рубль я у того же мужика купил вполне приличного вида солдатский сидор. Расплатившись, бодро зашагал к продовольственным рядам, где купил два каравая, шмат соленого сала, пару луковиц, десяток вареных яиц, два соленых огурца и шесть пирожков с капустой. В магазине взял две бутылки с газированной водой. Убрав все в сидор (на нож денег не хватило, но если что, у соседей спрошу, не один же поеду), я направился к выходу с базара. Времени было часов десять, может, пол-одиннадцатого, поэтому, сходив на вокзал и купив билет в плацкартный вагон, я вернулся к базару и, устроившись на лавочке в тени дома, положил рядом сидор, достал купленную газету и принялся изучать ее. «Так, с годом я не ошибся. Газета сегодняшняя, шестнадцатое июня тысяча девятьсот сорок первого года. Почитаем, про что тут». Внимательно изучив все колонки, прочитав их по нескольку раз, я сложил газету и, развязав сидор, убрал ее — пригодится, туалетной бумаги у меня нет. «Получается, через шесть дней начнется война. Предупредить я местных все равно не успею, так что смысла нет, но вот будущую обстановку более-менее знаю, спасибо книгам альтернативщиков: если напишу письмо, что будет в первые дни войны — они почитают и отложат под скатерть; но второе письмо заставит их задуматься. Решено, сажусь на поезд, он как раз девятнадцатого придет в Москву, там беру сразу до Минска или до Киева и еду дальше. Надеюсь, успею до начал неразберихи на дорогах». Откинувшись на бревна сруба, в тени которого сидел, я стал лениво рассматривать прохожих. Изучал их движения, как одеты, как ходят, как общаются друг с другом. Манеру речи. Буквально через пару минут мое внимание привлекло оживление метрах в двухстах, с другой стороны площади. Подхватив сидор, я направился к толпе. Протиснувшись в первые ряды, я ностальгически улыбнулся. Тут оказался обычный лохотрон, только вместо шарика и стаканчиков было три карты, которые ловко и быстро перемещал улыбчивый паренек. Поглядев, как разувают доверчивых сельчан, я вышел из толпы и, попив холодного кваса, что с деревянной бочки на колесах продавала полная тетка, отошел в сторону, к кустам, где, присев на кирпич, стал с интересом наблюдать за лохотронщиками. Буквально через полчаса мое ожидание было вознаграждено. Я заметил, как в плотной толпе, шумевшей где восторженно, где возмущенно, замелькали юркие парни-карманники. — Ловко, — пробормотал я, заметив, что все украденное, пройдя несколько рук, оказалось у парня лет двадцати шести, который, развернувшись и оставив на своем месте другого, направился куда-то в сторону ближайших подворотен. Он явно шел сбрасывать добычу.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!