— Да, конечно. Мне еще нужно командирский блокнот с двумя карандашами, и, вон, вижу, есть журнал ведения боевых действий, его тоже. — С вас сорок семь рублей и документы. Записав мои данные в книгу покупок, она приняла деньги и выдала сдачу. — Удачи вам, — пожелала она при выходе. — Спасибо. Повесив через плечо планшет, я поспешил догнать приданных бойцов. Они оказались на соседней улице, гурьбой сидели в тени одного из домов. — Стройся! — тут же скомандовал Молчунов, как только кто-то из бойцов меня заметил. Встав во главе отряда, я повел их к вокзалу, согласовываясь с проводником, шагающим рядом. Не знаю, какими путями он нас вел, но мы довольно быстро оказались в районе вокзала, где комендантский патруль, проверив у меня документы, отправил нас сразу к штабу дивизиона. Он находился через два дома. Перед нужным нам зданием стояло несколько полуторок и один ЗИС-6, в кузове которого был установлен счетверенный пулемет «Максим» модели «4М». Посмотрев на расчет — двое были в кузове, командир в звании младшего сержанта прохаживался у левого борта — я остановил колонну и, придерживая планшет, вошел в здание. — Фролов? — почти сразу окликнул меня невысокий худощавый капитан-артиллерист. — Да, — кивнул я, разворачиваясь. — Пополнение привел? — На улице. — Документы, — требовательно протянул руку капитан. Видимо, это и был капитан Матвеев, командир зенитного дивизиона. — Ваши документы, пожалуйста, я вас не знаю, товарищ капитан, — попросил я. — Хм, борзый. Держи. Удостоверение подтвердило, что капитан Матвеев является командиром свежесформированного дивизиона. Вернув удостоверение, я скинул сидор и, достав документы, передал пачку капитану. Приняв бумаги, капитан тут же крикнул: — Елкин! — и, передав всю пачку выскочившему из соседней комнаты что-то жующему старшему лейтенанту, велел: — Оформляй, пополнение на улице. У лейтенанта тоже удостоверение забери. Оформи его как командира третьей батареи. — Есть, — козырнул тот бутербродом. Забрав мое удостоверение, он ускакал на улицу. Видимо, принимать пополнение. — Лейтенант, пошли ко мне в кабинет. Пообщаемся, потом поедем принимать технику и людей. Следом за командиром я прошел по коридору и вошел в третью по счету дверь. — Располагайся, — велел он. Комната оказалась довольно большой, шесть на пять метров, судя по четырем окнам, угловая. Кроме шкафа для документов был сейф, большой стол, четыре стула у стены. За столом на стене висел портрет Сталина. Присев на один из стульев, я положил под ноги сидор. — Почему не по форме? — спросил капитан. — Форма моя, я же из запаса. Новую пока не получил со склада, но фурнитуру купил в военторге, чтобы соответствовать, — достав из кармана петлицы, я показал их командиру. — Будет время, пришью. — Черт-те что творится. Представляешь, нашли меня утром в гостинице и поставили командовать этим дивизионом. А я гаубичник, я в зенитках ни черта не понимаю, это же другие системы! — А как так произошло? — искренне удивился я. — А-а-а… — махнул рукой капитан. Оказалось, в двенадцать ночи в Ровно пришел войсковой эшелон с двадцатью новенькими зенитками на платформах прямо с завода. Орудия были модификации ЗСУ 61-К — 37-миллиметровые автоматические зенитные пушки образца 1939 года на базе грузовика повышенной проходимости ГАЗ-ААА. Так вот тот, кто должен был принять эти машины, погиб при первом же налете, а его часть сейчас воюет у границы. Получалось, что боевая техника стала ничейной, вот командование и решило сформировать отдельный дивизион пятибатарейного состава из командировочных командиров и бойцов первого призыва. Проблемой было то, что командиров практически всех выгребли еще утром и к десяти дня начали собирать с бору по сосенке. Под эти грабли попал и я. Кстати, мог попасть и раньше, если бы комендачи на въезде проверили почтовую машину. У них был такой приказ. — Так что принимаешь четыре установки, две полуторки для перевозки боеприпасов и отдельную машину со счетверенными «максимами». — А полевая кухня? Положена по штату, — вспомнил я один момент. — Кухня положена дивизиону, там и будете получать паек, нам ее выдали. — Я буду в составе дивизиона или отдельно? — Отдельно, примерно в десяти километрах от города. — Тогда кухня нужна, из города готовые обеды не навозишься. — Чего нет, того нет. — Ясно… Батарея уже сформирована или ее надо формировать сначала? — Как таковой батареи еще нет, хотя батарейный старшина уже есть, как и пять водителей, это они согнали технику с платформ и перегнали на хоздвор пекарни. Пополнение ты видел, все они пойдут к тебе. Местных там фактически нет, в основном, как и ты, застрявшие тут. Кто по комсомольской линии работал в городе или окрестностях, кто по партийной. Не возвращаться же им к своим военкоматам. Так что цени, не местные, хоть трое и попалось, водители. Были случаи, что бойцы, призванные с западных областей, в спину стреляли. Это пока все, если будут еще люди или командиры, пришлю сразу. Политработников пока нет, извини. Несмотря на то, что капитан фактически полностью расписал мне все, что у меня будет, я засыпал его вопросами. Вроде: на какое количество боеприпасов я могу рассчитывать; есть ли сменные стволы; как с продовольствием — ну и так далее. Во время расспросов к нам заглянул старший политрук, представившийся комиссаром дивизиона. Через полчаса измученного капитана спас от меня тот самый старший лейтенант, оказавшийся начальником штаба новоиспеченного дивизиона. Особо познакомиться не получилось, он куда-то спешил. Только и запомнил, что у него фамилия Елкин. — Документы готовы, товарищ генерал подписал, — сообщил он, подавая Матвееву документы. Открыв то, что лежало сверху, капитан посмотрел, чему-то хмыкнул и протянул мне. Посмотрев удостоверение, я увидел, что теперь значусь командиром третьей батареи ПВО-ПТО войсковой части номер Р-56/708. — Часть новая, когда ей номер присвоить успели? — Час назад, командующий армией своей властью, — пояснил Елкин. Уважительно покачав головой, я убрал удостоверение в карман гимнастерки и вопросительно посмотрел на Матвеева, подписывающего поданные начштаба документы. Через пять минут, закончив с бумагами, капитан встал и махнул рукой, приказывая следовать за ним. Выйдя из здания (пополнения, что я привел, уже не было), мы сели в одну из полуторок — капитан в кабину, а я в кузов — и поехали куда-то к окраине. Однако из города мы не выехали, повернули на какой-то улице и въехали на территорию хлебопекарни. Именно тут, открыто, у всех на виду в линеечку стояли четыре машины с орудиями в кузовах. Чуть в стороне, в тени здания приткнулись две новенькие полуторки. Еще одна, тоже трехосная ГАЗ-ААА, с зенитными пулеметами «максим» в кузове, стояла у выезда. По двору с карабином на плече неприкаянно бродил одинокий боец-часовой. Остановившись у второй машины с орудием, капитан открыл дверь, встал на подножку и, хмуро осмотрев двор, вдруг рявкнул: — Боец, где старшина?! — Товарищ капитан, товарищ старшина проводит осмотр вверенного ему имущества! — оттарабанил часовой явно выученный текст. Судя по его виду, первого года службы пацан. — Знаю, что он там осматривает, — проворчал капитан, следом за мной спрыгивая на утоптанную землю двора. В это же время из открытых дверей хлебопекарни выбежал мужчина лет тридцати пяти со старшинской «пилой» в петлицах, поправляя на ходу пилотку. — Товарищ капитан, старший батареи старшина Непейборода. За время перегона никаких происшествий на батарее не случилось! — Вижу, что не случилось. Познакомься, старшина, со своим командиром батареи, лейтенантом Фроловом. Виталием Викторовичем, кажется? — Михайловичем, товарищ капитан, — спокойно поправил я. — Да, точно. С этой минуты он отвечает за все вооружение и оборудование. — Есть, товарищ капитан. — Принимай батарею, список вооружения у старшины, — велел мне Матвеев. В течение получаса я обошел всю батарею, заставил водителей завести каждую машину и провел инвентаризацию имущества. У всех ли машин присутствуют запасные баллоны. Есть ли входящие в штатные инструменты топоры, пилы, лопаты и ломы. Заодно проверил запас топлива — в баках каждой машины было не более пяти литров. После того как я расписался за принятие батареи, капитан выдал мне несколько пустых бланков на боеприпасы и продовольствие — ни того, ни другого, к моему удивлению, получено не было — и сообщил, что с завтрашнего утра я уже должен занять позицию в восьми километрах от города и прикрывать перекресток. — Товарищ капитан! — у меня от возмущения аж перехватило горло. — Батареи, считай, нет, какие еще занимать позиции?! — А ну смирно! — рявкнул Матвеев. — Раскудахтались тут. Сам знаю, что чтобы расчеты освоились, нужно минимум две недели усиленных тренировок. Но понимаешь, все батареи в разгоне, ты у меня один остался, а этот перекресток нужно прикрыть. Приказ командования. Ну нет там никого, вообще никого! — Ясно, товарищ капитан. Тогда нужны еще накладные для боеприпасов, дополнительного вооружения, маскировочных сетей и топлива. И у меня карты нет, я даже не знаю, куда ехать. — Вот, возьми мою, вымогатель, — достав из планшета карту-километровку, капитан протянул ее мне. — Место твоей дислокации уже отмечено. Разберешься? — Да, вот город, вот этот самый перекресток, — картой я пользоваться умел, штурман наш научил, да и в училище я не ворон ловил. — Все правильно. Ладно, лейтенант, командуй. Через час прибудет пополнение. Они сейчас на складах получают форму, амуницию и оружие.