Тумасов приехал, как обещал, через сорок минут. Вид у Ильи Фридриховича был обеспокоенный. — Что с тендером? — спросил он. — Возможна отмена результатов? — С тендером все нормально, под угрозой дальнейшие перспективы нашей работы. Вы слышали о речи президента? — Конечно! Поэтому и решил, что наверху похерили результаты тендера. Значит, пока обошлось. А дальше… По моим ощущениям все закончится очередной компанейщиной. — Закончилось бы. Но на горизонте появился американец. Точнее, русский, много лет проживший в Америке. Представляет интересы тамошней дорожно-строительной компании. Он, сволочь, законтачил с разбирающимися в наших проблемах людьми. Подгадал времечко, мерзавец! В данной ситуации нереально избавиться от него доступными мне средствами. Теперь все наше дело под угрозой. — Я понял, — быстро ответил Тумасов. — У меня найдутся подходящие аргументы. Сам я дней на десять отлучусь, но до отъезда успею запустить механизм. Пусть крутится без моего участия. Глава 24 Наступила пятница — последний день типичной трудовой недели. Дорожники, как обычно, прокладывали очередную трассу, однако, если присмотреться, можно было заметить царившее среди них возбуждение. Все располагало к импровизированному междусобойчику: и хорошая погода, и обступившие будущую автостраду деревья, и новость о скором отъезде хозяина. Рядовые сотрудники хорошо знали его привычки. Тумасов очень редко наведывался с инспекциями в последние дни перед отъездом. Он предпочитал это делать по возвращении, отдохнув и набравшись сил для выговоров и разносов. Поэтому дружный коллектив выбрал нескольких гонцов помоложе, отправившихся к высящимся совсем рядом, буквально в трехстах метрах, домам столичной окраины. Где-то там должен был быть магазин. Остальные дорожники продолжили работу, мало изменившуюся за последние четверть века. Легкие деньги развращают и ведут к деградации. Если бы компания Тумасова постоянно вела борьбу за выгодные заказы, сражалась с достойными конкурентами, то Илье Фридриховичу пришлось бы подумать о закупке современной техники, научной организации труда, подборе достойных кадров. В сложившейся ситуации он больше озадачивался тем, как потратить деньги, чем тем, как их заработать. Настроение хозяина передавалось сотрудникам компании, и, хотя Тумасов периодически устраивал разносы, грозил увольнениями и требовал качественной работы, все оставалось без изменений, как в славную эпоху застоя. Вот и сейчас подъехавший самосвал высыпал кучу щебня, которую принялся разгребать совковой лопатой молодой парень. Еще четверо стояли рядом, опершись на лопаты, и с интересом наблюдали за трудовым процессом. Включиться в работу никто из них не торопился. Чуть в стороне раздались гневные нечленораздельные выкрики: — Ой, е… да я бы их всех… от же вашу мать! А ведь эта сцена легко предугадывалась еще вчера, когда дорожники оставили без присмотра дренажную трубу. Такую симпатичную, гофрированную, ярко-синего цвета. Которая вполне могла пригодиться на даче, в деревне или хотя бы, большом аквариуме для цихлид. Ее, конечно же, сперли. Не всю, поскольку труба была длиной метров шестьдесят, а изрядный кусок, отпилив его ножовкой. По ту сторону дороги кемарила группа из семи человек, ожидая машину с песком. Вот такая картина ударного труда нарисовалась в первой половине рабочего дня. Но едва наступил обед, как все дружно переместились в лесок, разложили взятую из дома еду. Тут подоспели взмыленные гонцы, притащившие несколько сумок водки и закуски. Это был самый настоящий пикник на обочине рядом с будущей дорогой. Прораб, слегка нервничая и время от времени оглядываясь, взял себя в руки и произнес некое подобие тоста насчет еще одной закончившейся трудовой недели. Формально он поторопился, оставалась еще вторая половина рабочего дня. Однако кто станет обращать внимание на такие нюансы? Выпить-то хочется. Выпили, закусили. Несколько раз повторили. Вскоре дружный коллектив разбился на группки по интересам, в каждой из которой обсуждали свою тему. С уклоном в женский вопрос. А о чем еще говорить коллективу, состоящему исключительно из мужиков? Чаще обсуждали какую-то Светку, работавшую в администрации компании. Судя по разговорам, была она дамой эффектной, сексуальной и незамужней. — Какой станок! — восхитился один из дорожников. — Я бы на нем поработал в две смены, — размечтался второй. — Ты бы, может, и поработал, да кто ж тебе даст? — оборвали его мечты. — Машка — запросто, — вставил первый дорожник. Его замечание вызвало общий смех. Машка была одной из очень немногих женщин, занятых в компании на рабочих специальностях. Она выделялась невероятной полнотой и малопривлекательным лицом. За глаза ее звали бегемотихой и удивлялись тому, как она при своем весе умудряется выполнять довольно тяжелую работу. — Во, Машку приплели. Она же корова, ее место в стойле, а Светкино — в постели. И мы даже знаем в чьей. — На главного инженера намекаете? Ничего подобного. Он — женатый мужик, поэтому Светке до лампочки. На нее сам хозяин глаз положил, как-то шлепнул по мягкому месту. Вот с ним бы Светка переспала. Он бы ее за это подарками завалил. — Сомневаюсь насчет Светки. Зачем хозяину затевать блядство в своей компании, когда он за свои бабки может найти телок на стороне. И даже получше, чем Светка. — Еще не факт, что хозяин трахается на стороне. Он же человек семейный. А Светку огрел по заднице от избытка чувств. — Еще как трахается! Ты бы видел его жену. Он разок вместе с ней к нам заехал. Старуха! — Это в твои двадцать пять она кажется старухой, а на самом деле ей примерно столько же годков, сколько хозяину. — Сравнил морковку с кочерыжкой! Хозяин — мужик, и у него бабки, имеет право навести шороху на стороне. Да и видели люди, как он зажигал в своем коттедже. — Что за люди? Наверное, сочинили с три короба. — Ничего подобного. Однажды водила хозяина хотел со своим дружком махнуть на рыбалку. Тут позвонил хозяин и велел привезти каких-то девок. А дружок водилы — мой знакомый, и он рассказал, как было дело. Подогнали они тачку к дому еще сталинской постройки в центре города, из подъезда вышли три обалденные телки. Каждая ростом под метр восемьдесят, ноги от ушей, а лицам бы позавидовала любая голливудская звезда. Уселись они в лимузин и отчалили. Водила привез девок в коттедж хозяина, тот сказал, чтобы через пять часов он их забрал и отвез обратно. — И что дальше? — Ничего. Дружок с водилой поехали на рыбалку. Только уже ловили по-сухому, без выпивки. — И с чего ты взял, что хозяин зажигал в коттедже? — А че он еще с этими телками там делал? Учился вышивать крестиком? Или рассказывал им, какая у него замечательная жена? — А может, у хозяина зажигание давно не работает и телки безуспешно пытались его починить? — Завидуешь? Еще бы, тебе с такими бабами в жизни не перепихнуться. — Можно подумать, ты таких имеешь каждый день! Да и со Светкой переспишь разве что во сне. — Кто бы говорил! Ты на себя посмотри! Вернее, на своих баб… — Стоп, мужики, не ссорьтесь! Давайте лучше выпьем за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями, — предложил мужчина в возрасте и, опрокинув стакан, неожиданно продолжил: — Как летит время. Кажется, совсем недавно впервые увидел этот фильм, а уже все исполнители главных ролей умерли. — Почему все? Кажется, товарищ Саахов еще жив. — А по-моему, тоже умер. Хотя точно не скажу, все так перепуталось. Да, раньше мы актеров суперзвездами не называли, а фильмы были лучше. И футболисты таких сумасшедших денег не огребали, а регулярно выходили в финалы чемпионатов мира. Не то, что нынешние раздолбаи. Я недавно прочел в одной газетенке интересную статейку. Оказывается, даже в самой захудалой команде высшей лиги игроки зарабатывают минимум четыреста тысяч баксов. За что, спрашивается? И откуда у них такие бабки, если трибуны стадионов пустые?! — Спонсоры, ити их мать! — Так че эти спонсоры выбрасывают бабки на ветер? Только развращают молодежь. Он едва научился ковыряться с мячиком, а ему уже набивают деньгами полные карманы. Уродство, честное слово. — Легионеров к себе переманивают из лучших европейских клубов. А эти легионеры, очутившись в России, перестают играть. Тоже еле-еле копошатся с мячом. — Традиции. Их на банкете в честь приезда так накачивают водкой, что они до конца сезона похмелюгой маются. Поэтому играют, словно мальчишки из спортшколы. — Но это еще ладно. Из-за легионеров наши пацаны страдают. Где набраться мастерства, если места в команде заняты иностранцами? Сидя на лавке запасных, вторым Стрельцовым не станешь. — Ну, ты сказанул — Стрельцовым! Хотя бы Черенковым. Нынешнее племя даже на Федора не тянет. Подумать только, слить воду в матчах со словенцами. Наши ровесники даже страны такой не знали, а этим вставили клизму по самое «не балуй»! — Причем перед игрой, — заметил молодой дорожник. — Поэтому они и бегали враскорячку. — Клизму вставили, глаза жвачкой залепили, ноги поменяли местами, — а иначе трудно объяснить, почему в Южной Африке будут играть словенцы, а не мы. Я теперь на стадион больше ни ногой. В крайнем случае посмотрю футбол по телевизору. Мне таким игрокам жалко даже рубля из собственного кармана. Пусть им платят спонсоры. — Верно. Тут уродуешься, пашешь и в дождь и в мороз, а получаешь по сравнению с футболистами жалкие копейки, — заключил молодой, хотя, вопреки его словам, он в теплый солнечный денек лежал на зеленой травке и пил водку. Глава 25 Комбат заболел. Такое с ним случалось крайне редко, но даже железные люди иногда уступают в борьбе с крошечными микроорганизмами. Начало всему положила традиционная утренняя разминка. Борис угодил под сильный дождь, холодный из-за раннего времени. Ему бы, вернувшись, залезть в горячую ванну, а он, как всегда, ограничился прохладным душем. К вечеру Рублев почувствовал першение в горле, а утром проснулся совершенно разбитым. Когда-то в молодости Борис использовал безотказное средство против любого инфекционного недомогания. Он удваивал физические нагрузки. Но сейчас, с возрастом, такой рецепт был чреват серьезными осложнениями. Хотя Комбат находился в отличной физической форме, он понимал, что годы берут свое и вместо фанатизма теперь надо проявлять благоразумие. Рублев обходился практически без домашней аптечки, считая, что химия, излечивая одну, более легкую болезнь, провоцирует развитие куда более серьезной. На случай простуды у него имелся мед, малиновое варенье и веточки смородины. А вот в холодильнике было пусто. Года два тому назад, во время предыдущей болезни, Борис решил испытать радикальный метод лечения, заключавшийся в полном отказе от пищи. Но голод не стал панацеей. Рублев собрался и отправился в магазин. На обратной дороге он почувствовал слабость и впервые за много лет решил воспользоваться лифтом. Пока он ждал, в подъезд вошла соседка. Она хорошо знала традицию Рублева забираться вверх по лестнице и насторожилась, когда он вошел в лифт. Присмотревшись к лицу Комбата, соседка затараторила: — Ой, Борис Иванович, а что случилось? Вы не захворали? Лицо красное, и носом шмыгаете. Нельзя в таком состоянии ходить по магазинам, могли ко мне обратиться. Дайте я посмотрю, что вы купили. Ну конечно, одни полуфабрикаты. Их и здоровому есть плохо, а больному вообще никуда не годится. Хорошо, что я взяла курицу, отрежу вам половинку. Куриный бульон даже врачи рекомендуют. Сейчас я отнесу сумку и зайду к вам. Соседка лезла из кожи вон, поскольку Рублев много раз оказывал ей помощь, а ей с мужем такой возможности пока еще не представилось. Теперь она старалась отблагодарить Бориса за все хорошее. — И правильно делаете, что избегаете таблеток. Мы тоже стараемся глотать поменьше химии. А вот ходите зря. Доктора говорят, что при инфекции покой — самое лучшее лекарство. Идите ложитесь, а я пойду на кухню. Загнав Комбата в постель, соседка принялась варить куриный бульон. Его аромат разнесся по квартире, отчего у Бориса, вроде бы совсем не хотевшего есть, потекли слюнки. Еще одно достоинство куриного бульона в том, что он варится быстрее говяжьего. Войдя в раж, соседка попыталась накормить Бориса в постели, чему он решительно воспротивился. Пока Комбат расправлялся с курицей, соседка заскочила домой и вернулась со стопкой книжиц в мягкой обложке. — Вот, лежите и читайте, когда надоест смотреть телевизор. А то знаю я вас. Начнете ходить, заниматься разными делами. С ними успеется, сначала выздоровейте. Наконец соседка ушла. Борис ради интереса просмотрел истрепанные томики. Их автором был один и тот же человек — известная писательница Серафима Сивашова. Хотя Комбат не читал ее творений, он много слышал о ней. А куда денешься, если только ленивый телевизионщик или газетчик не упоминал о Сивашовой. Ее трагическую историю со счастливым финалом тысячу раз перепели на разные лады. У Сивашовой нашли опухоль головного мозга. Врачи записали ее в покойницы и трепанацию черепа провели для очистки совести. Но чудеса иногда случаются. Будущая писательница выжила и там же, в больнице, настрочила первый роман. Возможно, ей удалили какую-то лишнюю часть мозга, тормозящую деловую активность, поскольку Сивашова, несмотря на тяжелую болезнь, принялась строчить книги со сказочной быстротой. Ее продуктивность равнялась продуктивности десяти вполне здоровых, находящихся в расцвете сил человек. От нечего делать Комбат взялся за чтение. Сюжет первого романа его сильно удивил. Не сказать, чтобы приятно, но все же. Как принято в книжках такого рода, размеренную жизнь главной героини прервала внезапная смерть хорошей подруги ее еще лучшей подруги. Главная героиня, хотя ничего не смыслила в расследовании преступлений, тут же стала решительно распутывать загадочную историю. Так же самонадеянно, будто клубок мохеровых ниток для вязки свитера. Последовало еще несколько смертей, которые не догадалась увязать с расследованием ни главная героиня, ни сама писательница. Ну, зарезали одного человека, а второго утопили — с кем не бывает! Сначала главную героиню преследовали одни неудачи. Но она сделала из них правильные выводы и перекрасилась из блондинки в брюнетку. Вот тут, что называется, поперло! Благодаря цепи случайностей и ряду гениальных догадок, главная героиня выходит на таинственного (вернее таинственную) убийцу, матерую деятельницу спецслужб, начавшую свою работу еще при Берии. Она использовала уникальный в своем роде способ ликвидации жертв, случайно открытый ее мужем, разумеется покойным. Муж убийцы был видным энтомологом и однажды открыл новый вид жуков-навозников, отличающихся удивительной красотой. При этом жуки отличались еще одним, куда менее жизнеутверждающим качеством. Нет, не тем, что питались чужим пометом. Если жука брали в руку, он пугался, выделяя крайне токсичный, смертельный яд. При этом сам жук тоже погибал, а яд в организме распадался на безобидные компоненты. Убийца ловко использовала замечательную находку мужа. Когда требовалось без шума ликвидировать врага народа или правителей государства, она знакомилась с этим человеком и, уходя, оставляла жука. Враг, плененный красотой насекомого, брал его в руки и… Обычно врачи констатировали остановку сердца. Сюжет вызвал у Комбата один маленький вопрос. Хотя он слабо разбирался в зоологии, но все же учился в школе и кое-что знал о целесообразности эволюционных приспособлений. Выделение жуком смертельного яда было не только нецелесообразным, но и самоубийственным. Такой вид насекомого не мог долго просуществовать, даже если он каким-то чудом появился в природе. Впрочем, женщине с поврежденным мозгом можно было простить такую наивность. Как и беззастенчивое использование в своих произведениях известных юмористических диалогов. При чтении Комбата удивил такой эпизод. Знакомый главной героини на мотоцикле отправился воровать железные балки. Приехав на место, он с огорчением обнаружил, что забыл дома веревку. Вскоре печаль сменилась радостью. Мужчина увидел на третьем этаже строящегося здания прочный канат. Рядом с ним, как по заказу, лежали балки. Знакомый одним концом связал балки, а второй прикрепил к мотоциклу. И тронул с места своего железного коня. Через секунду он понял, что летит вверх. Оказывается, канат был перекинут через блок, укрепленный на верхнем этаже дома. Падая с третьего этажа, тяжеленные балки, как пушинку, подбросили вверх мотоцикл с ездоком. От неожиданности мужчина не удержался и рухнул вниз. Балки, ударившись о землю, рассыпались, канат освободился, и мотоцикл полетел вниз. Точно на лежащего хозяина. От удара мужчина потерял сознание. Очнувшись, он кое-как встал, увидел рядом свернувшийся змеей канат и в остервенении дернул его. И тут же получил еще один сильнейший удар по голове. Оказывается, при падении одна из балок осталась стоять почти вертикально, упираясь в стену дома. Именно ее мужчина крепче всего связал канатом. Борису эта история была знакома. Он даже мог назвать ее автора. Но Рублев не исключал, что таково одно из последствий тяжелой операции. Человек слышит забавную историю, быстро о ней забывает, а через некоторое время она снова приходит ему на ум, но теперь человеку кажется, что это он ее придумал. Ведь только женщина с больной головой могла нафантазировать такой бред относительно собственного дома. Какой-то стационарный Ноев ковчег с потенциальной участью кладбища домашних животных. Поскольку в доме у главной героини жил десяток собак, несколько кошек, морская свинка, черепаха и канарейка. Причем наши братья меньшие существовали абсолютно мирно, будто их тоже прооперировали, удалив природные инстинкты. Кошка осторожно, чтобы не поцарапать, вычесывала блох у ротвейлера, морская свинка обожала спать с бультерьером, а черепаха всегда оказывалась первой, когда хозяйка открывала входную дверь. Невольно приходило на ум незабвенное: «Только удивляешься чудесам дрессировки, когда видишь, как из одной лохани вместе едят лев, волк, пантера, свинья, косуля, голуби и сама дрессировщица». Реакция домочадцев, таких же многочисленных, как и четвероногая живность, тоже заставляла насторожиться. Не могут все десять человек с восторгом относиться к путающемуся под ногами зверью. Кто-то обязательно подсыплет им крысиного яда. Но больше всего Рублева, как человека, разбирающегося в огнестрельном оружии, потрясли описания разборок, довольно редких, однако запоминающихся. Разумеется, для тех, кто способен отличить револьвер от пистолета. У Сивашовой с этим была напряженка. Один из описываемых ею братков начал вести огонь из пистолета. Тут, видимо, мимо пролетала озорная волшебница, и «револьвер еще дважды оглушительно выстрелил, после чего замолчал. Кончилась обойма». Комбат мысленно попытался представить себе револьвер с обоймой и не смог. Дальше продолжалось в том же духе. Правда, детективщица, сделав окончательный выбор в пользу пистолетов, больше револьверы на страницах романа не упоминала, но оставалась так же бесконечно далека от истины. Настала очередь положительного героя отстреливать злодеев. И он справился с этим блестяще, уложив сразу двоих с расстояния без малого ста метров. Комбат был хорошим стрелком, владел практически любым индивидуальным стрелковым оружием, но и он никогда не стал бы стрелять в противника из пистолета даже с вдвое меньшего расстояния. Пистолет — оружие ближнего боя, использовать его иначе можно, только если нет других вариантов. «Да, — подумал Рублев, откладывая книжку. — И кто-то еще считает меня больным. Вот где человек по-настоящему, серьезно болен. А мне надо немедленно вставать!» Глава 26