Девушки снова отвернулись, делая вид, будто поглощены серьезным разговором. Оставаться за столиком было глупо. Сиди как пень и разглядывай их затылки. Желая хоть как-то отыграться, урод схватил бутылку вина и осушил ее прямо из горлышка. — Козел! — не выдержав, бросила одна из девушек. — За козла ответишь! — урод начал привставать. Толчок рукой усадил его обратно, и раздался спокойный голос: — И не просто козел, а козлище! Урод повернул голову. За его спиной стоял Москит. По его лицу скользила злобная ухмылка. Урод все-таки поднялся. Он был сантиметров на десять выше своего противника и шире в плечах. — Выйдем, — деловито предложил он и, уверенный в собственных силах, даже не стал звать на помощь приятеля. — Выйдем, — согласился Москит. Оказавшись на улице, они свернули за угол гостиницы. — В твоем доме будет играть музыка, но ты ее не услышишь, — процитировал урод, размахиваясь. Москит лениво, даже небрежно уклонился от удара, резко крутанулся вокруг собственной оси и впечатал резиновый каблук туфли в грудь противника. Пролетев метра четыре, урод шмякнулся на землю. Сгоряча он попытался вскочить и тут же схлопотал ногой в лоб. Москит склонился над поверженным соперником: — Гони бабло! — Какое бабло? — прерывисто выговорил урод. — За вино. Надо платить за то, что полез в бутылку своим нечистым рылом. Только доставай лопатник медленно, без резких движений, чтобы я все видел. Изучив содержимое бумажника, Москит забрал пять тысяч, добавив к стоимости вина моральную компенсацию за унижение девушек. Вполне довольный собой, он вернулся за столик. А тут и дружок подоспел. Вдвоем они ловко напоили дамочек до нужного состояния и разбились на пары. От ресторана до дома Москита было десять минут ходьбы. У них дорога заняла в два раза больше времени. У слегка переусердствовавшей с выпивкой дамочки настроение менялось через каждые сто метров: то она норовила расцеловать своего кавалера, то требовала вызвать такси, чтобы уехать домой. Намаялся с ней Москит, однако своего добился, привел ее к подъезду своего дома. Ох, рано он торжествовал в предвкушении очередного эротического приключения. — Эй, Москит, — раздалось у него за спиной. Москит повернулся и увидел незнакомого высокого, крепкого с виду мужика. — Чего тебе, дядя? — спросил Москит, поскольку незнакомец был где-то вдвое старше его. — Поговорить хочу. А вы бы, девушка, шли домой. А то нашли с кем связаться. Он же бандит, по нему давно тюрьма плачет, — обратился мужчина к подружке Москита. — Зря ты так, фраер, сейчас сам плакать будешь, — Москит решил повторить трюк, испытанный на уроде, развернувшись вокруг своей оси и впечатав ногу в грудь противника. Разворот у него вышел отменный, а вот дальше не задалось. Нога почему-то угодила в пустоту, а самого Москита неведомая сила подбросила вверх и шмякнула оземь. — Пошла отсюда, только молча! — прошипел мужчина застывшей от страха девушке и шагнул к бандиту: — Вставай, наш разговор только начинается. Москит резко вскочил на ноги и попытался боковым в челюсть выбить из мужика сознание заодно с парочкой зубов. Тот быстро и четко блокировал удар. «Ни фига себе! Старпер, а какая реакция!» — подумал Москит и тут же изменил свою тактику. Он больше имитировал атаки, выискивая бреши в обороне противника и ожидая, когда тот выдохнется. С человеком, чей возраст приближался к пятидесяти, это должно было произойти с минуты на минуту. Однако не происходило. И вообще у Москита возникло подозрение, что с ним забавляются, играют, будто кошка с мышкой. Ощутив это, он не успел предпринять меры, утроить осторожность. Мужик вдруг молниеносным движением перехватил кисть его левой руки, чуть вывернул ее и ребром ладони ударил по локтевому суставу. Раздался отчетливый хруст, Москит застонал от боли. Незнакомец ухватил его за шиворот: — Вот теперь настало время поговорить. Или ты хочешь продолжить выяснение отношений? Бандит в ответ издал еще один стон. — Вот и отлично! Молчание — знак согласия. К тому же я знаю хорошее место, где нам никто не помешает. И оно совсем рядом, на третьем или четвертом этаже. Ты на каком этаже живешь, Русланчик? Бандит прохрипел что-то невнятное. — Ладно, идем, по дороге разберемся. Москит открыл кодовый замок. Незнакомец проигнорировал лифт, и Москит поднимался по ступенькам, кряхтя и охая, словно у него была сломана не рука, а нога. У двери квартиры бандита мужчина сказал: — Предупреждаю сразу, твою поганую жизнь я тебе оставлю, но для этого ты должен соблюдать два условия. Во-первых, рассказать мне всю правду, а во-вторых, вести себя хорошо. Если попытаешься махать ногами, я их тоже сломаю. Уяснил? Москит кивнул головой. Мужчина подтолкнул его в квартиру и весело предложил: — Чай, кофе? — Нету у меня чая, закончился. — А кофе? — Кофе есть. — Тогда идем на кухню, заварим. Они расположились в единственной комнате Москита, как старые друзья. Пили бодрящий напиток, хрустели обнаруженными на кухне вафлями. — Ты мне, Русланчик, вот о чем расскажи. Недавно твои хозяева похитили одного человека, Дмитрия Бушуева. Я хочу выяснить, жив ли он и где его найти. Москит вдруг почувствовал странное расположение к незнакомцу, даже несмотря на то, что тот сломал ему руку. Возможно, из-за его доброжелательного тона или потому, что они сидели за одним столом, мирно отхлебывая кофе. Но он был человеком маленьким, выполняя скорее роль декорации, частично удовлетворявшей самолюбие Тумасова. О чем и поведал незнакомцу, гордясь за полученные сведения: — Я обычно работаю передаточным звеном между хозяином и одним чиновником, иногда выполняю другие поручения, а охраной занимаются конкретные пацаны из кодлы Черепа. Он уже много лет «крышует» Тумасова и поставил дело четко. Его братва сопровождает хозяина, она же выполняет всякие щекотливые поручения. Там кого-нибудь припугнуть, искалечить или даже замочить. У Черепа пацаны серьезные, они уже много лет в российском криминале. А сам Череп больше всего на свете боится, что хозяин его пробросит. Ведь у Тумасова крутятся сумасшедшие бабки. Ему срубить зеленый лимон, как нам с тобой зашибить тысячу рублей. Поэтому и окружил хозяина своими людьми. По большому счету, у Черепа нет авторитета среди серьезных воров, он держится на своих пацанах. Если бы Тумасов втихаря набрал профессиональную охрану из бывших силовиков и турнул Черепа, тому бы оставалось только сшибать бабло у ларечников. Поэтому Череп изо всех сил контролирует хозяина, а меня и еще одного мужика Тумасов держит из чистых понтов. Типа у него тоже есть аж два собственных бойца. Но если разобраться, мы вообще ничего не решаем. — Кажется, ты вздумал пожаловаться на жизнь, только не врубаюсь, чью — свою или Тумасова, — заметил незнакомец. — Я тебя понял, перехожу к делу. Когда я просек нюансы отношений Тумасова и его «крыши», я задумал покорешиться с одним из пацанов Черепа. К нам часто заскакивал браток по кликухе Иприт. Ага, воняло от него, словно он лет десять не мылся. Но у меня другого выбора не было. Пару раз зацепился с ним языками, напоил водкой — и готово. Теперь примерно знаю расклад в их кодле. У Черепа есть два бригадира, которые в курсе всех дел, Башмак и Мамонт. А у Мамонта есть ближайший подручный Кудряш. Тебе его выцепить будет легче всего. До Черепа ты точно не доберешься, с Башмаком и Мамонтом возможны трудности, поэтому бери на мушку Кудряша. Он знает практически то же, что и Мамонт. А скунс, в смысле Иприт, рассказал мне об одном маленьком увлечении Кудряша. Это облегчит твою задачу, — и Москит большим глотком опустошил до дна свою чашку. Глава 44 Вытяжной шкаф занимал добрую треть маленькой комнаты. Он был уставлен множеством необходимых вещей. Несколько электроплиток были рассредоточены по кафельному покрытию, словно тяжелая артиллерия перед решающим наступлением. На одной из плиток стояла конструкция под названием водяная баня, которую, по большому счету, было легко заменить обычной кастрюлей. А вот роторный испаритель было невозможно заменить ни одним предметом домашней утвари. Как и большинство остальных приборов, находившихся в вытяжном шкафу и самой комнате. По виду шкафа легко было догадаться, что комнату занимает мужчина. Некогда черно-белая шахматная поверхность кафеля со временем приобрела грязно-серый оттенок и была усеяна многочисленными пятнами всех цветов радуги. В дальнем углу сиротливо лежала давно забытая тряпка, а рядом с ней обрывок бумаги. Под шкафом находились закрытые полки, уставленные различными химическими реактивами. Распахнув любую из них, химик-любитель задохнулся бы от зависти. Десятки, сотни солей различных металлов, неорганических соединений, кислот и щелочей предстали бы его взору. Инспектор по технике безопасности тоже бы задохнулся, но уже от возмущения, поскольку большинство кислот и щелочей стояли без металлических поддонов, в избыточном количестве, а некоторые вещества должны были храниться отдельно и выдаваться только по особому запросу сотрудников. Но кому охота всякий раз бегать за очередной порцией опасного реактива? Тем более что о проверках по технике безопасности всегда успевают сообщить заблаговременно. А что время от времени случаются ЧП, так, как известно, и незаряженное ружье иногда стреляет. Рядом с вытяжным шкафом к стене был прикреплен аппарат, любому россиянину, независимо от пола и возраста, навевавший мысль о самогоноварении. В двух больших стеклянных сосудах, внутри которых находились электрические спирали, кипела жидкость, по цвету напоминавшая обычную воду. В первом сосуде она таковой и являлась. Превратившись в пар, обычная вода становилась дистиллированной и по змеевику уходила во второй сосуд. Перекипев там, она превращалась в воду бидистиллированную, практически лишенную всяких примесей. Для очень многих химических опытов требовалась исключительно такая вода. Мужчина, сидевший за вытяжным шкафом на металлической треноге, как раз проводил один из химических опытов. В литровой колбе, поставленной в кипящую водяную баню, у него находилась какая-то вязкая субстанция, напоминающая расплавленный асфальт. В ступке пестиком мужчина аккуратно размалывал невзрачные, песочного цвета крупинки. Приоткрылась дверь, в комнату заглянула женщина: — Витя, ты обещал мне помочь с расчетами. — Обещал — сделаю, когда освобожусь. Думаю, часика через два. Женщина закрыла дверь. В коридоре она встретила свою коллегу и как бы между прочим заметила: — Аксамитов проводит свои опыты. Хорошо человеку, выбил себе поисковую тему. Целый год может экспериментировать в свое удовольствие. — Точно. Не зря говорится, что наука — это способ удовлетворения собственного любопытства за государственный счет. Но Витя заслужил это право, ему же буквально навязали тему диссертации. Тогда у института практически не было государственного финансирования, и мы выживали только благодаря хоздоговорам. А Витя ухитрился и выполнить требования заказчика, и одновременно написать диссертацию. — Точно, сделал из дерьма конфетку. На защите все отмечали, как грамотно он совместил практический выход с научным значением работы. Даже Осадчий из Института органической химии сделал всего пару замечаний, в целом оценив диссертацию положительно, хотя он всегда громит защищающихся. — Так вспомни соискателей последних лет. Сынок куратора из министерства, дочка академика-секретаря из президиума, зять химического короля, пожертвовавшего ничтожную часть своих капиталов на развитие науки. Все наши доктора и профессора молчали в тряпочку, боясь нажить влиятельных врагов. А Осадчий — это имя, почетный член нескольких иностранных академий. Он может позволить себе говорить то, что думает. Пока женщины увлеченно беседовали, Аксамитов достал из водяной бани колбу и пересыпал в нее тщательно растертый порошок. Он вышел из своей комнаты, зашел в техническое помещение, уставленное различными приборами, и установил колбу в зажим устройства, представлявшего собой огромный шейкер. Тщательно перемешав содержимое колбы, он вернулся в свою комнату и разлил его по нескольким формам. Вещество стало охлаждаться. Аксамитов, ожидая, принялся фальшиво напевать: — Жили у бабуси два веселых гуся, один серый, другой белый, хороша закуска! При этом он раскачивал ногой, потирал руки и совершал другие движения, говорящие об охватившем его нетерпении. Наконец вещество застыло. Достав его из всех форм, Аксамитов взял один образец и совершил то, что трудно было ожидать. Он схватил молоток и ударил по тому, что так усердно получал с самого утра. Образец выдержал удар. Аксамитов приложился сильнее, затем еще сильнее. Наконец в образце появились вмятины и образовалась едва заметная трещинка. — Конечно, это трудно назвать точными измерениями, однако результат очевиден. Я нашел требуемый состав и пропорции. Так, где-то я записывал телефон Виталика. У него, в Институте физики твердого тела, должен быть пресс. Суну в него образцы и получу совершенно точные цифры выдерживаемого ими давления, — сам себе пояснил Аксамитов. Виталик устроил все наилучшим образом, хотя на этот счет у Аксамитова возникали опасения. Когда-то они жили в одном дворе, играли и проказничали в одной компании. Только Виктор был на два года старше, поэтому между ребятами сохранялась определенная дистанция. Потом отцу Аксамитова дали новую квартиру, причем семья, что называется, успела вскочить в последний вагон. Через несколько месяцев выдача бесплатного жилья в стране прекратилась. А отец еще кочевряжился, маленькая «трешка» на окраине столицы его категорически не устраивала. Хорошо, что умные люди посоветовали брать, пока дают, и не выпендриваться. С того момента пути-дорожки Виктора и Виталика надолго разошлись, и только через десять с лишним лет они случайно встретились в академической библиотеке. По той же случайности библиотекарша назвала фамилию Виктора, и стоявший рядом Виталик насторожился. А то бы узнали они друг друга, как же! Ведь расстались еще пацанами, а встретились взрослыми людьми. Их встреча могла иметь для Аксамитова такое же значение, как и защита диссертации. Несмотря на многолетнюю разлуку, Виталик очень хорошо относился к своему старшему товарищу. И очень быстро соображал. Когда Виктор после эксперимента взглянул на показания пресса, он едва сдержал радостное восклицание. Его изобретение позволяло вдвое увеличить прочность асфальтовых смесей. Взглянув на него, Виталик прямо спросил: