Тут Фитиль подумал об одной крайне обидной для него вещи. Фактически ему утерли нос. И кто утер — баба! И он готов ей уступить, поскольку дорожит своим благополучием, комфортом и боится проверять, станут ли авторитеты реагировать на кардинальные изменения в подаренном ими заведении. Будь на месте Фитиля Ворон, он бы улучил момент, обезоружил строптивую бабенку и отымел в самой унизительной для женского самолюбия форме. Ворон бы жесточайше подчинил Ирину своей воле, игнорируя наличие у женщины сильных заступников. Но на то он и Ворон, один из влиятельнейших столичных уголовников. А Фитилю блага, даруемые большими деньгами, гораздо дороже удовлетворения собственного тщеславия. Все же он слегка одернул зарвавшуюся дамочку: — Но и ты помни, кто здесь хозяин, особенно в присутствии девочек. — Без вопросов. Я даже готова называть тебя боссом, если ты не будешь лезть в дела заведения, — вроде как прогнулась Ирина, одновременно щелкнув Фитиля по носу. — Согласен, если они будут идти хорошо, — оставил за собой Фитиль последнее слово. Глава 46 Говорят, что падших женщин надо жалеть. В отношении Августы Комбат не испытывал никакой жалости. То есть поначалу еще была обида за молодую женщину, вынужденную торговать своим телом, но все изменилось, когда Августа рассказала свою историю. Она по возможности стремилась ее приукрасить, создавая видимость жестоких обстоятельств, толкнувших ее на сомнительный жизненный путь, но если избавиться от надуманных деталей, все оказалось достаточно просто. Природа наградила Августу хорошими внешними данными и ленью, более характерной для сильного пола. В классе она была одной из худших учениц, и о высшем образовании могла только мечтать. Оставался физический труд, к которому Августа с детства испытывала отвращение. Августа была поздним ребенком, к ее совершеннолетию мать ушла на пенсию, отец тоже через год отправлялся на заслуженный отдых. А всем известно, какие в России пенсии. Дай бог себя прокормить, куда здесь держать на иждивении выросшего ребенка. Если верить рассказам Августы, она участвовала в нескольких кастингах, надеясь вспорхнуть на подиум, но везде эта дорога пролегала через постель продюсеров, которым Августа гордо отказала. И по капризу шутницы-судьбы из-за хронического безденежья вынуждена была зарабатывать на жизнь своим телом. Насчет продюсеров у Комбата возникли большие сомнения. Возможно, Августа на самом деле участвовала в каких-то кастингах, но ведь для того, чтобы выгодно подать себя на подиуме, тоже надо много трудиться. Убедившись в этом, девушка махнула рукой на свою затею. Поэтому Рублев особо не парился насчет того, что он использует ночную бабочку в своих интересах и может оставить ее в любой момент. Да, Августа успела привязаться к нему, словно дочь к отцу, она искала в нем родную душу, близкого человека, которого невозможно было найти в ее окружении, но Комбат не собирался менять свои планы ради заблудшей души. Он несколько раз видел на стоянке черный внедорожник «Мерседес» и только выжидал удобный момент для решающего действия. Корень, будто издеваясь над Рублевым, несколько раз уезжал засветло. Комбат уже начал размышлять об изменении плана, но тут ему улыбнулась удача. Корень вышел из дома в начале одиннадцатого и уселся в свой автомобиль. Рублев тронул «Форд» и в открытое окно бросил кусок доломита. Звук был такой, словно автомобили столкнулись. Двигатель «Форда» взревел и тут же заглох. — Хотел смыться и перестарался, — решил бы любой автомобилист. Корень пришел к тому же выводу и стремительно выскочил из «Мерседеса», желая перехватить незадачливого водилу до того, как он повторит попытку бегства. Бандит заранее уверовал в свое физическое превосходство и без лишних слов рванул дверцу «Форда». Комбат, словно испугавшись, отодвинулся в глубь салона, разгоряченный Корень сунулся за ним и тут же обмяк, схлопотав короткий удар в висок. Борис затащил тело в машину и завел двигатель. Ехал он недолго, минут десять. Комбат заранее нашел подходящее место для беседы по душам и разведал кратчайший маршрут. Это было строящееся здание, возведенное до третьего этажа. В нем пока отсутствовали вещи, способные пригодиться в хозяйстве нашего человека, поэтому не было и ночного сторожа. Рублев заехал внутрь забора, почему-то ограждавшего новостройку лишь с трех сторон, и остановил машину у входа в дом. На всякий случай связав Корню руки, Борис выволок его на свежий воздух. Там бандит очнулся, открыл глаза и недоумевающее посмотрел на Комбата, пытаясь сообразить, кто он такой и что ему надо. От удара Корня маленько заклинило, он только через какое-то время припомнил обстоятельства инцидента на стоянке и угрожающе процедил: — Ну, мужик, ты попал! Хоть Москва — большой город, мы тебя обязательно найдем. — Сейчас попал ты, а не я. И тебе надо думать, как уйти отсюда живым, — хладнокровно парировал Комбат. — Ты че, замочишь меня из-за какой-то поганой тачки! — возмутился Корень и тут же догадался: — Я понял, это все подстроено. Ты меня специально в свою развалюху заманил. Ладно, мужик, твоя взяла. Я тока не пойму, кто тебя послал? С Лешим мы недавно замирились, а больше, вроде, некому. И не похож ты на отморозка, который норовит сшибить бабло, не думая о последствиях. — Насчет отморозка ты прав, но в другом ошибаешься. Никто меня не посылал, я сам по себе. — Ладно, я понял. Говори, сколько хочешь бабок. — А ты, Корень, хитрый. Сам недавно утверждал, что вы меня найдете. Думаешь мне сейчас денег дать, а потом все забрать и еще сверху хапнуть? Только зря надеешься откупиться, не нужны мне твои поганые деньги. Меня интересует, как найти Фитиля. — Фитиля? — притворно удивился Корень. — Кто он такой? — Видно, я чересчур сильно треснул тебя по бестолковке, память целиком отшибло, — с язвительным сочувствием заметил Комбат. — Ничего, как говорится, клин клином вышибают. Я сейчас тебе руку сломаю, и память вернется. Рублев достал из багажника «Форда» маленький ломик. Когда он возвращался назад, у него под ногами что-то звякнуло. — О, бутылка. «Кремлевская», 0,7. Сразу видно, что здесь ударно трудятся наши строители. Очень кстати я ее нашел. Гуманные американские инструкторы пытались отучить моджахедов от членовредительства с помощью похожей стеклотары. Мол, зачем отрубать пленнику пальцы и другие части тела, если можно усадить его задом на бутылочное горлышко. Руки-ноги остаются целы, а боль такая же чудовищная, пленник тут же раскалывается. Испытать на тебе этот метод или повторить вопрос? — Я без понятия, как найти Фитиля! — воскликнул Корень, видя, что Рублев не шутит. — Уже теплее. Когда ты окажешься без штанов, у меня будет вся информация. — Да хоть без ног! Я на самом деле не в курсе, где сейчас ошивается Фитиль. Он солидно поднялся, заколачивает немереные бабки! Сменил тачку, квартиру. Теперь сам меня находит, когда является за баблом или ему требуются бойцы. — А для чего ему бойцы? — Спроси че полегче! Пацаны молчат, и я не лезу. Мне моя работа очень дорога. И жизнь тоже. Ты поищи Корнеплода. Он раньше чаще всех выполнял грязную работу, а когда Фитиль забурел, Корнеплод ушел из борделя. Я думаю, что Фитиль взял его к себе. — А где искать твоего Корнеплода? — спросил Рублев. Спросил на всякий случай, так как у него мгновенно возник новый план действий. Корень назвал адрес, предупредив, что это, как и в случае с Фитилем, старые координаты. — Ладно, живи пока. Наверное, тебя уже хватились, ищут по всему городу. — Если заметили пустой «Мерс», то наверняка созвали всех пацанов. — Ну и хорошо. Думаю, ты скромно умолчишь о том, что тебя голыми руками повязал человек, который тебе в отцы годится. Или навешаешь лапши на уши, будто я застал тебя врасплох и приставил к твоей голове ствол? — Комбат ненавязчиво подтолкнул бандита к нужной для себя мысли. Глава 47 Тикунов пришел на работу в отвратительном настроении. Он бесповоротно рассорился с любимой девушкой. А главной причиной конфликта явилась «Новая жизнь». Девушка, частенько критиковавшая работу Андрея, в этот раз категорически заявила: — Мне трудно заниматься любовью с человеком, который ежедневно находится рядом с покойниками. — Это не заразно, — логично возразил Тикунов. — И они считаются живыми людьми. — Вот именно, считаются, а это еще хуже! Даже работа сторожем на кладбище меня пугает меньше. — Какие глупости! Может, они оживут, превратятся в зомби и заберут меня в свою компанию? Ты думай, что говоришь! — раскипятился Андрей. — Я уже все надумала. Выбирай, или я, или твоя работа? — Но где я возьму другую? У нас здесь все места заняты. — Крутись, ты же парень. Москва рядом, если там устраиваются таджикские и молдавские гастарбайтеры, то и тебе местечко найдется. — Гастарбайтеры берутся за самую грязную работу, — начал Тикунов, но девушка язвительно его оборвала: — А с тебя корона упадет? — Нет, только я не понимаю, чем моя работа хуже работы дворника или ассенизатора? Ты сама попробуй дерьмо разгребать, а потом говори, — совсем уж разгорячившись, ляпнул Андрей. — Я так и сделаю, — заявила девушка и, круто развернувшись, зашагала прочь. Тикунов в приступе мужской гордости не стал ее задерживать. В криоцентре он попытался дать выход своим чувствам: — Сколько можно терпеть наши крепостные порядки! Мы работаем семь дней в неделю по восемь часов. Надо завязывать с такой эксплуатацией, пусть ищут третьего человека. — Андрюша, ты не с той ноги встал? — вкрадчиво поинтересовалась Чижова. — Тогда вспомни размер своей зарплаты и прикинь, сколько времени за дежурство ты занят работой? Максимум час, если строго по инструкции контролировать все показания. Итого семь часов в неделю. Для чего же тебе нужен третий? Чтобы еще один человек разделил наше безделье или ты хочешь создать классическую троицу и регулярно соображать на троих? Предупреждаю сразу — я пас. Мне и без выпивки есть чем себя занять. — Я разве говорил про спиртное? Это ты сама придумала. Но нормальные люди по вечерам и выходным отдыхают, а мы торчим здесь, как проклятые. — Должны же быть какие-то неудобства за тридцать тысяч в месяц. А если тебе очень захочется развлечься, могу тебя подменить. Ладно, заговорилась я с тобой, еще опоздаю на последний автобус. — Машину купи. — Еще не заработала, — бросила на ходу Виктория, и за ней хлопнула дверь. Тикунов обошел помещение, где стояли морозильные камеры. Все нормально, техника исправно работает, тела неподвижно лежат. Андрей вернулся в комнату, достал из сумки простыню, маленькую подушку и тонкое шерстяное одеяло. Виктория однажды спросила, зачем он на каждое дежурство таскает полную сумку. — У меня хороший аппетит, — отговорился Тикунов, хотя Чижова наверняка обо всем догадалась. Не стоило оставлять постельные принадлежности в криоцентре. Если их случайно заметят, Андрею устроят злобную выволочку, хотя глупо бодрствовать ночи напролет, опасаясь ЧП. За время, пока они работают, электричество городка отключалось всего дважды, и оба раза автоматически врубался движок криоцентра, полностью обеспечивая камеры энергией. Если же сломается одна из камер, то благодаря добротной изоляции она удержит нужную температуру около восьми часов. Этого времени с лихвой хватит, чтобы подключить новую камеру и перенести в нее тело. Поэтому Андрей ставил будильник с расчетом на шестичасовой сон. В случае поломки камеры он бы успел решить проблему. Тикунов постелил себе на роскошном диване и улегся. Сон долго не шел. Он раз за разом, будто где-то там заела старая пластинка, прокручивал в уме ссору с девушкой. Выходило, что они оба примерно одинаково неправы, но он, как мужчина, должен сделать первый шаг к примирению. Или найти новую девушку. Андрей повернулся на другой бок, устроился поудобнее. Комната вдруг стала погружаться во мрак, а затем осветилась голубоватым светом. Тикунов почему-то оказался на ногах и одетым в спортивную майку с большой надписью на груди «Hello, dead». В здании царила мертвая тишина, но Андрей испытывал необъяснимый ужас. Он заглянул в помещение с морозильниками и едва сдержал панический вопль. Дверцы всех камер были распахнуты, и оттуда медленно выходили замороженные. С них стекала вода и, опять же бесшумно, капала на пол. Замороженные двигались точь-в-точь, как зомби из американских ужастиков. Андрей метнулся в комнату и спрятался за диван, надеясь, что замороженные уйдут из здания, но тут он услышал зловещий шепот: — Где Тикунов? Все ищите Тикунова. У него ключ. — Какой ключ? — изумился Андрей. У него были только ключи от квартиры. Вдруг над Андреем нависла тень. Он поднял голову и увидел здоровенного типа, замороженного около недели тому назад. Тип угловатыми движениями, словно киношный робот, потянул к Тикунову руки. Андрей рванулся, шмыгнул у него под мышкой и выскочил на середину комнаты. Ее всю заполнили замороженные, повернувшиеся к Тикунову и готовые сомкнуться вокруг него в непроницаемый круг. Андрей глубоко вздохнул и бросился вперед, обходя живые препятствия, словно регбист. Только нес он не мяч, а собственную жизнь. Замороженные опаздывали на какую-то долю секунды, их руки мелькали рядом с лицом Тикунова, их тела смыкались буквально сразу после того, как Андрей проскальзывал между ними. Благодаря своему отчаянному рывку Тикунов оказался у окна. Закрыв глаза, он сильно оттолкнулся. Не было ни звона от стекла, ни боли от порезов. Андрей оказался на траве рядом с домом. Он поднял голову. Замороженные уже сгрудились у окна. Первый из них неуклюже ухватился за раму, неуклюже поднял ногу, однако удивительно быстро выбрался наружу. Андрей вскочил на ноги и побежал. Впереди стоял лес, в котором Тикунов знал каждую тропинку. Этим лесом он ходил из дому на работу и обратно. Здесь было каких-то триста метров. Андрей на бегу обернулся. Замороженные уже выбрались из криоцентра и преследовали Тикунова, совершая медленные угловатые движения. При этом расстояние, отделявшее беглеца от погони, неумолимо сокращалось. Андрей вбежал в лес и затоптался в нерешительности. Он не видел ни одной знакомой тропинки. Тикунов бросился куда глаза глядят. Андрей часто оглядывался, с ужасом замечая, что тот самый здоровяк, из чьих объятий он чудом выскользнул, быстро приближается к нему. Краем глаза Тикунов увидел лежащий на земле кол, метнулся к нему и с размаха опустил приобретенное оружие на голову здоровяка. Голова ушла в плечи по самую макушку. Здоровяк дернулся всем телом, ухватился за волосы на макушке и выдернул голову обратно. Андрей ударил снова, но замороженный ловко перехватил кол, шутя вырвал его из рук Тикунова и злобно оскалился. «Сейчас врежет», — подумал Андрей и отпрыгнул в сторону. Он ткнулся в еще одного замороженного, подбиравшегося к нему с тыла. — Вот тебе, урод! — Андрей двумя руками оттолкнул врага.