Там же Комбат приобрел и вязаную шапочку с подогнутыми краями. Если их раскатать и прорезать дырки — получится прекрасная маска типа «чеченки». После одежды Рублев обзавелся обувью. Сегодня это не составило труда, а в принципе подборка серьезных ботинок для большого дела — это не шутка. Благо нынешнее его приключение потребует от обуви только некоторых параметров. В частности — прочной подошвы, подходящего размера и черного цвета. Ну и, понятно, чтобы это не были щегольские туфли. После непродолжительных поисков Борис нашел то, что искал, — черные кроссовки китайской фирмы с непроизносимым названием. Эти кроссовки он уже проверял в поле — ходил в них по грибы, отмахивая немалые крюки на местности, лазая по такой грязи, куда иной и в резиновых сапогах не полезет, и эта обувь выдержала. Даже странно для товара ценой в пятнадцать долларов. Ну, и как завершение ансамбля — перчатки. Кожаные, без подкладки, тоже подобранные строго по размеру. Покончив с одеждой, Борис перешел к экипировке. Для ее покупки требовалось пробежаться еще по нескольким магазинам. Только Борис так подумал, как рядом, словно по заказу, показался магазин оптики. Туда Рублев не мог не зайти. Магазин был уютный и небольшой. Несколько непонятным осталась логика его оформителя, насажавшего там тучу всякой зелени, так что витрины с товарами казались затерянными в джунглях. Именно из-за чрезмерного озеленения в них должна была постоянно работать подсветка. Вот вам и рачительное обращение с электричеством. Поймав себя на брюзгливой мыслишке, Комбат усмехнулся и приступил к осмотру. Почти сразу наметил небольшой, но мощный бинокль. Восьмикратного увеличения тут хватит с лихвой — он не собирался на театр военных действий размером со среднюю европейскую страну. Возник вопрос — брать ли прибор ночного видения. С одной стороны, стоит он недешево — особенно вариант, крепящийся непосредственно на глаза. С другой — идя на важное дело, не стоит ограничиваться в затратах. Ему что дороже: собственная шкура, шкура семьи или несколько зеленых бумажек? Итак, были сделаны обе покупки. Молоденькая девочка-продавщица с любопытством покосилась на здорового мужика, покупавшего эти вещи. В принципе, по отдельности — ничего удивительного. Ну, а вместе — уже как-то и мурашки по коже бегут. Но ее дело маленькое, и покупки были завернуты. В продовольственном Борис разжился на пять пачек «Примы», а также на изрядное количество разнообразных перцев повышенной жгучести — добросовестный работник супермаркета прямо прыгал, расхваливая их едкость. Из этого Борис сделал вывод, что парню нечего делать. То есть с работы его надо гнать в три шеи. Точнее, разве это работа? Баловство! Вот земельку бы ему покопать… Оборвав эти ворчливые размышления, Рублев пошел домой. В принципе, был еще соблазн купить в магазинах бытовой химии несколько полезных компонентов и сварганить из них какую-нибудь ядреную бомбу. Но что делать с бомбой сегодня, Борис так и не представил. Дома он первым делом сел за кухонный стол. Во-первых, хотя особого аппетита и не было, поесть все-таки нужно обязательно. Во-вторых, следовало приготовиться к возможной встрече с собакой, для чего и были куплены сигареты и перец. «Приму» ни один нормальный человек курить не сможет. Это аксиома. Аналогично, чтобы разобраться со всеми перцами, нужен желудок из легированной стали. В сумме эти компоненты составляют средство активного воздействия на всякую живность с острым обонянием. У этого средства поэтическое название — «кайенская смесь». А по воздействию на слизистую оболочку оно сродни кислоте и слезоточивому газу. Морщась и чихая, Борис стал перетирать табак, превращая его в мелкую пыль. Вот парадокс: как курить, так все нормально и табачный запах не вызывает никаких неприятных ассоциаций. А так — абзац полный. Не выдержав, Борис сходил в ванную, взял полотенце для рук, смочил его водой, намотал на лицо и тут понял, что счастье в жизни есть, пусть даже вот такое маленькое и незначительное. Когда мелкий табак превратился в тонкую пыль, пригодную разве что для распыления на вредных насекомых, Комбат высыпал в нее перцы — пакетик за пакетиком. Тщательно перемешал чайной ложечкой, пока это чудовищное снадобье не стало однородным. Потом сходил к себе в комнату и взял несколько листов писчей бумаги. Накрутил из них кулечков. Принялся рассыпать смесь по кулечкам, тщательно запаковывая. Традиционная упаковка и традиционное применение — вытащить кулечек, размять в пальцах и посыпать им след. Или сыпануть в морду собаке. Эта гадость вырубит даже бойцовскую породу. Ненадолго, но это неважно, зато есть время нанести удар. К слову, человеку тоже ни капельки не понравится, когда в него бросят этот невзрачный порошок. Сполоснув тарелку, Борис открыл форточку. А через минуту отважился снять с лица повязку. И все равно в кухне витал непередаваемый резкий запах. Хорошо, что квартиранта нет. Были бы вопросы: чего это химичит хозяин? Оставался еще один вопрос, который следовало решить немедленно. Разумеется, вопрос оружия. Нет, конечно, Борис доволен своим пистолетом. Но эта игрушка — оружие самообороны, а не атакующей войны! Он взял домашний телефон и набрал номер давнего знакомого — Стаса Тихонова. Этот парень был одним из самых надежных поставщиков оружия для Бориса. Ну, правда, Рублев не так часто прибегал к его услугам. Зато во все разы стволы были исключительные — аккуратные, свеженькие, без дефектов и брака. Стас, по идее, должен быть дома. Он птица ночная, днем спит. Ага, дома. Сонный голос хозяина произносил в трубке непечатную лексику. Борис невольно рассмеялся. Как ни странно, именно по смеху его и узнал Тихонов. — Привет! — сказал он. — Ты, я так понял, по делу? Ну, приезжай. Только в дверь звони подольше, а то я боюсь не проснуться. Рублев немедленно сорвался в Медведково к Стасу. Звонить и правда пришлось немало. Минут через пять дверь открыл хозяин. Он был, как обычно, толст, встрепан и заспан. — Я сейчас, — пробормотал он, впустив Бориса, и уковылял в сторону ванной. Что было очень удивительным в этом человеке, так это его способность мгновенно переходить из полуживого состояния в фазу кипучей деятельности. Из ванной он появился уже совсем другим — полностью одетым, свежим, благоухающим. — Ну, здравствуй, Борис! Давно ты у меня не появлялся! Я прямо уже волноваться начал! — Да брось ты, чего тебе волноваться? Мы же не родственники! Сказал — и как ножом по сердцу полоснул. Вот, блин, язык без костей! — Борис, я тебе открою страшную тайну. Нет, не волнуйся, я не буду признаваться в наличии общей родни. Дело в другом: ты один из немногих порядочных людей, пользующихся моими услугами. Большинство, как ты понимаешь, полноценная шваль. Рублев усмехнулся в усы. — А чего ты тогда занимаешься этим неблагодарным делом? — Борис, посуди сам: в продовольственных магазинах тоже затаривается хавкой всякая шпана. Так что теперь, перестать торговать едой? Рублев не выдержал этой убийственной логики — расхохотался. Стас поглядывал на него с некоторой снисходительностью — дескать, и правда давно ты не заходил, отвык от моих шуточек! Пока Рублев справлялся с собой, Тихонов успел обуться. — Все, выходим, — улыбнулся он. — Ты будешь очень рад моему сегодняшнему ассортименту. — Что, новый завоз? — прищурился Борис. — Как в лучших домах Европы! Расстарались тимуровцы из черных, и сам кое-какие связи поднял. В общем, как подгадал под тебя! — Так говоришь, словно бы мне надо армию оснастить. — А откуда я могу знать, что тебе нужно? И потому заведомо радуюсь, что могу предложить много вариантов. Опять-таки, большой выбор подразумевает и то, что ты можешь схватить лишнего. Что, заметь, не преминет отразиться на состоянии моего кошелька. Борис почувствовал невольное облегчение. Такой, знаете ли, безобидный вариант энергетического вампиризма — пить положительные эмоции от тех, у кого их с избытком. У подъезда обнаружилась машина Стаса. И это была уже не та, которую помнил Борис по предыдущему визиту. Тогда был обшарпанный «форд-скорпио». Сейчас — «ниссан-патруль». Что характерно — ничуть не менее обшарпанный. Борис не сдержал любопытства: — Слушай, Стас, а ты машины нарочно приводишь в непотребное состояние? — Почему непотребное? Ее двигатель работает так, что часы фирмы Буре рыдают от унижения. Ах, ты имеешь в виду внешность? Господи, ну а как мне спрятать от бдительных соседских глаз то, что я сменил автомобиль на тот, который дороже в три раза? Причем заметь и учти — я работаю ночным сторожем в больнице. То есть должен был загнуться с голодухи еще несколько лет назад. Ну, если то, что я продолжаю жить, мне еще готовы простить, то вот машину — с трудом. И если этот джип будет новеньким и сверкающим, каким я его покупал, на меня настучат в налоговую. Просто из вредности — такие уж у меня увлекательные соседи. Дорога до склада, где Стас хранил свои товары, заняла полтора часа, и в итоге они приехали в самый пригород, причем Комбат даже не знал, как он называется. Ну, то, что последний район города, который они проехали, — это Теплый Стан, он понял. А дальше плюнул и перестал следить. Склад располагался в дачном домике. На первый взгляд сооружение было хлипким и держалось на соплях. Борис не торопился с выводами — машина уже показала ему, что Стас не тот человек, у которого очень много непредусмотренных вещей в жизни. Так и есть. Под видом дощатого на участке стояло сооружение из бетонных плит. Ну, решетки на окнах наверняка тоже под ржавчиной были теми еще! — Цени, Борис! Я обычно клиентов сюда не вожу, чтобы не вводить в искушение. — Ага, а моего искушения ты, значит, не боишься? — Не боюсь. Ты человек правильный. И не станешь лишать жизни и куска хлеба своего старого приятеля. Рублев кивнул, признавая то, что кого-кого, а вот Тихонова он не тронет ни при каких обстоятельствах. Стас поднял незаметную крышку в полу. — Пошли, — сказал он, с ловкостью худенького гимнаста ныряя в люк. Комбат последовал за ним по крутой высокой лестнице. Погреб впечатлял — при желании здесь можно было укрыться от ядерного взрыва. Комбат ступил на пол; судя по ощущениям, он тоже был цементным. — Ничего себе катакомбы у тебя здесь! — восхищенно сказал Рублев. — Попробовал бы ты торговать тем же, чем и я, тоже обзавелся бы подобным. Я же не могу прятать товар в ветоши под кроватью. — Логично. Да я-то тебя и не упрекаю. Наоборот, одобряю основательность подхода. — Спасибо на добром слове, — сказал Тихонов и нажал на выключатель. С тихим шуршанием зажглись на потолке лампы дневного света. Рублев охнул от изумления. Он сегодня вспоминал про небольшую армию? Вот здесь оружия было аккурат на нее. Хотя, как определил наметанный глаз Бориса, большинство оружия требовало либо ремонта, либо просто разбора на запчасти. — Ты не смотри то, что на полу. Иди к стеллажам, — указал Стас. Борис прошел. Ну что же, на армию здесь не хватало. А на отряд — запросто. — Может, помочь разобраться? Ты ведь, я надеюсь, представляешь, что именно тебе требуется? — Представляю, — подтвердил Борис. — Ничего такого, из чего можно стрелять по низко летящим бегемотам. — Ага, это упрощает дело. Потому что как раз с крупными калибрами — беда. Я не могу тебе предложить пулемет «максим» — это было бы просто некрасиво по отношению к давнему клиенту. Борис снова засмеялся. Поиски оружия — очень азартная штука. Мужчины любят смертоносные игрушки на уровне инстинктов и не упускают возможности с ними повозиться. Вот и Борис ненормально долго выбирал. А в итоге принес Стасу парабеллум с полусотней патронов, две световые гранаты и симпатичный складной нож. Причем последний предмет был как раз той самой нагрузкой, о которой говорил Тихонов. Строго говоря, нож Борису был не нужен. Но уж очень он был замечательным, хоть и не определялся визуально — клеймо фирмы отсутствовало. Либо это была самоделка, либо какая-то спецназовская вещь, умышленно лишенная опасности быть идентифицированной. — Ну, я могу только одобрить твой выбор, — кивнул Стас, проверив парабеллум. — Игрушка в отличном состоянии. Неудивительно — ее ко мне в смазке привезли. Ну, а в остальном — и подавно.