— Сразу видно действующую армию, — усмехнулся Крохин. — И не говори, лейтенант. Только армия — не действующая уже. Давно не действующая. — Нет, ты у нас всегда в бою. Самая что ни на есть действующая армия. Вон какого героя заломал. — А чего его ломать, этого героя? Он сам напрашивался. Потом было долгое и нудное дело — опрос свидетелей, несколько разбавленное только погрузкой Федора в милицейскую машину. Тут собралось немало народу, все обсуждали то, что сделали с этим поваром, за что и, главное, имеет ли к этому отношение страшный Черный Матрос. Казалось бы — откуда взяться такой идее? Но и тут нашлись «творческие личности», рассказавшие страшную сказку про то, что Матрос, дескать, научился вселяться в живых людей и сводить их с ума. Байка, впрочем, не имела особого успеха, так как о долгах Федора покойному Макару Острикову знала вся гостиница. Сыграло свою роль и присутствие Комбата. Можно сказать, его впервые увидели в деле. И то, что он не побоялся сунуться на вооруженного человека, сразу сделало постояльца крайне популярной особой. А тот же грузчик Марков, ставший главным энтузиастом тайной деятельности в «Арбате», так вообще возликовал. Такой мужик, как Комбат, по его мнению, мог и самого Матроса победить в прямом бою. Приходил Кулагин, покрутил носом, дежурно повозмущался тем, что его подчиненные, дескать, совсем страх потеряли. Когда увидел Рублева, как-то уменьшился, сдулся и быстренько слинял подальше от страшного гостя. Да, Кулагин боялся Бориса ничуть не меньше, чем вымогателей. Наконец, где-то через полтора часа после начала этой истории, Комбат смог пойти и спокойно закончить бритье. А в придачу пришлось еще и принимать заново душ — после возни на полу кухни он выпачкал не только футболку. В довершение всех проблем Аня увидела его распухшее ухо и от души над ним посмеялась. Глава 6 Гордину приснилось, что он убивает щенка. Маленького, толстого щенка непонятной породы. Скорее всего дворнягу. Щенок был темно-серый, с черным чепраком на спинке, почти как у овчарок. Убивал его Гордин так, чтобы все подумали, что щенок умер своей смертью. Даже во сне убийца не собирался менять методику. Он долго сидел в какой-то комнате с розовыми обоями, нашпиговывая кусок мяса шевелящимися белесыми червячками. Во сне Гордин был уверен, что это те самые глисты, от которых так часто гибнут домашние любимцы. И что эти точно убьют собачонку. Что ему не нравилось в щенке — черт его знает. Гордин только понимал, что у него есть четкое задание: убить. Он и готовился со всем тщанием и старанием. А потом, когда колбаса была готова, Гордин бросил ее псу. Тот подошел, виляя толстым задиком, понюхал, лизнул — и брезгливо тявкнул. Есть, разумеется, не стал. Убийца посмотрел на собаку осуждающе. Он готовился, он так тщательно нашпиговывал колбасу, а она не ест! Гордин ткнул пальцем в пищу и сказал: — Жри! Щенок отошел, сел в паре метров от колбасы и стал вылизываться. Гордин не выдержал, подошел, взял щенка за шиворот, подтащил к колбасе, ткнул в нее носом. Щенок обиженно тявкнул и всем видом продемонстрировал, что это он есть не собирается. Гордин уложил собаку на коленях пузом вверх, взял колбасу, стал отрывать от нее маленькие кусочки и силой вталкивать в рот щенку. Тот, не будь дурак, отплевывался и верещал. Потом как-то вдруг дернулся, и кусок, вырвавшись изо рта собаки, залетел в рот Гордину. Тот едва успел подумать, что в колбасе смерть. А в горле уже шевелилось и было жарко. Гордин в отчаянии швырнул щенка через всю комнату, тот ударился о стену, хрипло завизжал. Гордин проснулся. В коридоре надрывался хриплый квартирный звонок. — Вот приснится же такое. — проворчал он и пошел открывать. На пороге стоял тот самый иностранец, с которым они перемолвились парой словечек два дня назад. Действительно парой словечек: иностранец просто показал себя, спросил, как дела, и уехал, сославшись на срочные дела. Сказал, что его найдет. Гордин даже не стал уточнять, как именно. Ясно, что Петруша — прямой помощник этого типа. — Доброе утро, — сказал мистер Рич, переступая порог. — Доброе, — ответил Гордин, протягивая руку для приветствия. — Интересно, — сказал Рич, — у вас тут принято подавать друг другу руку при каждой встрече. Гордин удивился: — А что тут особенного? — Ну, в принципе, ничего. Просто надо помнить, откуда произошел сам жест. Видите ли, именно так раньше демонстрировались дружелюбные намерения мужчин в отношении друг друга. Подтверждалось, что правая рука не имеет оружия. Вот с тех пор у нас рукопожатие используется как жест, подтверждающий важность момента, серьезность намерений, заключение сделки. У вас — жмем руки направо и налево. Такое чувство, что вы — очень подозрительный народ и всегда держите камень за пазухой. Рич засмеялся. Гордин так толком и не уразумел, чему именно. Наверное, это была какая-то особенная разновидность английского юмора. Или американского — откуда там родом это чудовище с рязанской харей. — Вы есть хотите? — спросил Гордин. — Нет, я не голоден. Но с удовольствием окажу уважение вашему гостеприимству, если вы напоите меня чаем. — Конечно, мистер Рич! Прошу на кухню. Гордин немедленно водрузил на плиту большой чайник, а на другой конфорке взялся было готовить себе завтрак, как вдруг Рич снова выкинул фокус. — Разрешите, я сам. — В смысле? — Вы ценный работник, Сергей. Могу я сделать вам маленькое поощрение и приготовить вам завтрак? — Ну. Я не задумывался, — ляпнул Гордин первое, что пришло в голову. Фраза была глупая, но для Рича сошла за неподдельное смущение и почтение. — Понимаете, Сергей, мы ценим людей, которые оказывают нам услуги. Ценим тем выше, чем больше для нас эти услуги значат. При этом, прошу заметить, денежное вознаграждение во внимание не принимается. Оно само собой разумеется, это вещь понятная, как воздух. Но есть и другое. Помимо денег мы награждаем ценных работников нашим уважением. Вы скажете — да у нас тут все так же, да мы тоже. А я скажу — нет, не то же и не так. Ваше уважение совсем другое. Вот, в частности, вы никогда не станете готовить завтрак для вашего работника, как бы широко ни простиралось ваше уважение к нему. Гордин запутался в витиеватых мыслях Рича. И решил вообще поменьше лезть с комментариями, чтоб не нарываться на отповеди о том, какие они, англосаксы, замечательные и какие мы, русские, отсталые и бездуховные. Между тем Рич сноровисто готовил яичницу, причем из всего, что было в холодильнике. Пока успел закипеть чайник, еда уже оказалась на тарелке перед Гординым. И выглядела она, надо отдать должное Ричу, просто замечательно. — Вот, — скромно сказал Рич, — а теперь вы сделаете мне чай. — С удовольствием. Когда в руках у Рича оказалась чашка, он отхлебнул, посмаковал напиток и сказал: — А теперь поговорим о деле. Ну, чем можете похвастаться? — Похвастаться? Нечем. Другое дело, что у нас все готово к следующей акции. Разработано и проникновение в гостиницу, и сама ликвидация, и план отхода тоже есть. — Прекрасно. Я не буду спрашивать о деталях. Я, знаете ли, немного суеверен, так что раньше времени предпочитаю не быть осведомленным. Лишнее знание радует дьявола. «Ага, это точно! И на деньгах у вас написано, что вы в Бога верите!» — невесело подумал Гордин. — Пока речь немного о другом. Значит, сейчас вы готовы начать продвижение вверх по иерархии персонала. И сколько времени вы оставляете директору до того, как возьмемся за него? — Думаю, еще пару недель, — пожал плечами Гордин. — Это правильное рассуждение! — обрадовался Рич. — Здесь все надо закончить в течение ближайших трех недель. Этого срока более чем достаточно для достижения стратегического успеха. Кстати, может быть, вам добавит уверенности то, что вы не один сражаетесь под моими знаменами. Ваши сторонники есть и далеко за рубежом. Вы даже не представляете себе масштабов этой битвы! — патетически воскликнул Рич. Гордин едва сдержался, чтобы не фыркнуть от смеха. Иностранец вдруг стал серьезным. — На самом деле все не так уж и масштабно. Но все равно. Вы — только одно из звеньев. Пока — сильное. Теперь слушайте внимательно. Есть информация о том, что где-то здесь находится одна, скажем так, нежелательная личность. Нам с вами предстоит включить ее в план устранения. То есть: я вам его найду, вы его уберете. Быстро и не стесняясь в средствах. Понимаете? — Понимаю. Вы хотите от меня простого убийства, не такого, к которому привык я. — Да. Но только при условии, что это по вашей части. — Ну, не очень типично по образу действия. В остальном — никаких препятствий. — Замечательно. Потому что я уверен в вашей команде. — Лестно слышать. — А мне — лестно говорить, — улыбнулся Рич. — Этот человек, которого нам предстоит убрать, — очень серьезный противник? Рич снова пустился в разглагольствования: — Смотря с какой точки зрения смотреть. Например, если оценивать его физические кондиции и опасность в рукопашном бою — он очень слаб. Любой тренированный боец выведет его из строя моментально. А вот на другой доске он — виртуозный игрок. — Ага. Ну, меня больше интересовал первый аспект. Сами понимаете, мне тоже очень нравится моя команда. И очень будет жалко, если она погибнет, напоровшись на специалиста из подразделения «Дельта». Рич засмеялся.